Тобайас Смоллет - Приключения Перигрина Пикля Страница 4

В нужный момент герой Смоллета готов поступиться и своей надменностью и джентльменской независимостью, готов подлаживаться, льстить и заискивать, лишь бы достичь своей цели. Участие Перигрина в выборах — такая же деловая афера, как его недавние попытки спекулировать на скачках или ссужать деньги под заклад земли и корабельных грузов. Смоллет даже не находит нужным говорить о политических убеждениях своего героя, считая совершенно самоочевидным, что их у него нет, так же как нет их и у его соперников из оппозиции.

Однако политическая спекуляция Пикля кончается столь же плачевно, как и другие его спекуляции. Когда кошелек героя настолько истощился, что ему пришлось занять деньги у сборщика налогов, руководство правительственной партии сторговалось с оппозицией об обмене избирательными местечками, и Перигрину предложили отказаться от своих притязаний на место в парламенте. Попытка героя отстоять свою кандидатуру терпит неудачу; по распоряжению властей, сборщик налогов приказывает задержать его за неуплату долга.

Еще более роковой оборот получает попытка Пикля отомстить министру, переметнувшись в ряды оппозиции. Его антиправительственная статья привлекает к себе общее внимание, и правительство, спеша обезопасить себя от нападок дерзкого памфлетиста, снова заключает его в долговую тюрьму, воспользовавшись старыми его векселями, скупленными через подставных лиц. Не довольствуясь этим, министр, некогда покровительствовавший Пиклю, распускает слух о его помешательстве, и версия эта быстро распространяется в обществе.

Смоллет с незаурядным реалистическим мастерством изображает душевную ломку, переживаемую его героем. Нищета меняет весь его моральный облик, лишая недавнего гордеца воли и сил к сопротивлению.

Именно теперь, дойдя до предела своих бедствий, Перигрин по достоинству оценивает своих настоящих друзей. Лейтенант Хэтчуей, ковыляя на своей деревянной ноге, является, чтобы предложить ему помощь, а встретив отказ — решает поселиться в тюрьме и быть рядом со своим строптивым другом. Старый служака Том Пайпс навязывает хозяину свои скромные сбережения, чтобы вызволить его из заключения. Эмилия Гантлит, ставшая богатой наследницей, готова простить ему все обиды и выйти за него замуж. Так жизнь показывает Перигрину Пиклю, как он заблуждался, пренебрегая привязанностью тех, кто любил его бескорыстно.

Смоллет не грешит ни назойливой дидактичностью, ни слащавой сентиментальностью, давая такой поворот сюжету. Он не высказывает наивных иллюзий относительно перевоспитания своего героя: в основе своей характер Перигрина Пикля остается все тем же. Но рассказ об этих событиях помогает писателю очертить границы царства хищнических частных интересов и показать, что мизантропическая антиобщественная философия Крэбтри и ему подобных учитывает далеко не все возможности «человеческой природы», способной к самопожертвованию и бескорыстной преданности.

В свете позднейшего развития английского реалистического романа особенно примечательны юмористические образы смешных и трогательных чудаков, чье великодушие, доброта и верность служат живым укором себялюбию Пикля. Эта компания старых морских волков — коммодор Траньон, лейтенант Хэтчуей, боцман Пайпс — поначалу выступает в романе в грубовато-комическом плане, в качестве забияк и драчунов, зачинщиков ссор и беспорядков. Но постепенно, по мере прояснения и углубления идейного замысла романа, эти неотесанные люди, ничего не смыслящие в светских тонкостях, коммерческих делах и законах, именно в силу своей отчужденности от мира крупных и малых, политических и частных спекуляций, оказываются в глазах Смоллета воплощением тех живых «общественных привязанностей», на которые способна «человеческая природа». Столетием позже в своих поисках положительного героя, не отравленного буржуазным своекорыстием, Диккенсу предстояло воспользоваться опытом Смоллета: его капитан Катл и дядя Сол из «Домби и сына» во многом сродни коммодору Траньону и Джеку Хэтчуею, хотя и обрисованы с несвойственной Смоллету лирической теплотой. Не меньшее значение имел роман Смоллета и для подготовки сатирических обобщений великих английских критических реалистов XIX века. Его принципы резкого, карикатурно-гротескного изображения политической коррупции, паразитизма и цинической безнравственности собственнических «верхов» стали частью той демократической литературной традиции, на которую опирались Диккенс и Теккерей.

«Приключения Перигрина Пикля», как и другие лучшие романы Смоллета — «Приключения Родрика Рэндома» и «Путешествие Хамфри Клинкера», — представляют для советских читателей большой интерес. Они обладают ценностью исторического документа, в котором без прикрас отразились общественно-политические нравы и быт Англии на пороге промышленного переворота.

ПРИКЛЮЧЕНИЯ ПЕРИГРИНА ПИКЛЯ

Глава I

В некоем графстве Англии, которое с одной стороны омывается морем и находится на расстоянии ста миль от столицы, жил Гемэлиел Пикль, эсквайр, отец того героя, чьи приключения намерены мы изложить. Он был сыном лондонского купца, который, начав, подобно Риму, с малого, завоевал в родном городе высокое положение и нажил большое состояние, хотя, к бесконечному своему сожалению, умер раньше, чем оно достигло ста тысяч фунтов, заклиная своего сына, почитавшего последнюю волю родителя, подражать его рвению и следовать его правилам, пока не удастся накопить недостающую сумму, которая была значительно меньше пятнадцати тысяч фунтов

Это патетическое увещание произвело желаемое действие на его наследника, который не только не щадил сил, дабы исполнить просьбу усопшего, но изощрял все способности, коими его наделила природа, в ряде попыток, не увенчавшихся, впрочем, успехом, ибо по прошествии пятнадцати лет, посвященных торговле, он обнаружил, что состояние его уменьшилось на пять тысяч с того дня, когда он вступил во владение имуществом своего отца, — обстоятельство, которое повлияло на него столь сильно, что даже отвратило от коммерции и пробудило в нем желание уйти от мира в какое-нибудь местечко, где бы он мог на досуге оплакивать свое несчастье и путем экономии обезопасить себя от нужды и страха перед тюрьмой, которая постоянно преследовала его воображение. Часто приходилось слышать, как он выражал опасение, что вынужден будет перейти на содержание прихода, и благодарил бога за то, что имеет право на эту поддержку, так как долгое время был квартиронанимателем; короче, он не проявлял никаких врожденных талантов, и его характер не отличался настойчивостью, ибо при всем стремлении к наживе, которое может быть свойственно любому гражданину, он был обременен какой-то леностью и медлительностью, одерживавшими верх над всеми корыстными побуждениями и мешавшими ему извлекать пользу даже из умственной ограниченности и умеренных привычек, — что столь часто способствует приобретению огромного состояния, — каковыми качествами он был наделен в значительной степени. Природа, по всей вероятности, подмешала в состав его существа очень мало горючего материала или вовсе его не подмешала, а быть может, те семена невоздержанности, которые она, возможно, в него заронила, были окончательно заглушены и уничтожены суровым воспитанием.

Проказы его молодости, отнюдь не чрезмерные или преступные, никогда не выходили из границ той пристойной веселости, которая в исключительных случаях могла быть вызвана исключительной выпивкой в клубе степенных счетоводов, чье воображение не отличается ни чрезмерной пылкостью, ни блеском. Не склонный к утонченным ощущениям, он вряд ли бывал тревожим какими бы то ни было бурными чувствами. Любовная страсть никогда не нарушала его спокойствия, и если, как говорит мистер Крич вслед за Горацием, «ничем не восхищаться — единственное средство дать людям счастье и его упрочить», мистер Пикль несомненно владел этим бесценным секретом; во всяком случае никто не видел, чтобы он когда-либо проявлял хотя бы слабые признаки восхищения, если не считать одного вечера в клубе, где он, заметно оживившись, заявил, что съел за обедом нежный телячий филей.

Несмотря на флегму, он не мог не скорбеть по поводу своих неудач в торговле и, вслед за банкротством некоего судового страховщика, которое лишило его пятисот фунтов, объявил о своем намерении уйти от дел и удалиться в деревню. В этом решении его поощряла и поддерживала единственная его сестра, мисс Гризль, которая ведала его домом со времени смерти его отца и ныне переживала тридцатый год своего девства, имея капитал в пять тысяч фунтов и солидный запас бережливости и набожности.