Шолом Алейхем - Золотопряды Страница 4

Щеки у супругов пылают, глаза блестят, в сердцах клокочет радость. Они чувствуют, что не так уж плох божий мир, как им казалось, и не так уж плохи люди, населяющие мир. Скверно только, что люди – большие завистники. Один день у нас удачный, один-единственный День за весь год, – и то им завидно!

– Сгореть бы нашему местечку! Вся Касриловка полным-полна завистников!

Эти слова принадлежат Нафтоле. Его жена Ривеле заступается за своих земляков:

– Зачем осуждать? Бедняки они все…

– Бедняки, говоришь? Хе-хе-хе! Бедняк бедняку рознь. Это же нищие, горемыки бездольные, голь беспросветная! Бедняк на бедняке сидит и бедняком погоняет.

– Не про нас будь сказано! – испуганно шепчет Ривеле: она до смерти боится дурного глаза.

А с улицы, неведомо с какой стороны, уже доносится знакомое ку-ка-ре-ку старого петуха, подобное пению престарелого кантора с надтреснутым, сиплым голосом. Начинает он как будто неплохо – на верхних нотах, с жаром и увлечением, – а кончает на самых низких тонах, перекатывающихся как отдаленное эхо.

– Ку-ка-ре! – кау-ууу!..

И чудится, будто он сам себя спрашивает:

– Старый дурак! Чего раскричался?…

Сизой дымкой подернута земля. Край неба розовеет. Занимается заря.

1909

Примечания

1

Наименование Эсфири в разговорной еврейской речи.