Толстой Л.Н. - Полное собрание сочинений. Том 88 Страница 40

* 530.

1898 г. Октября 31. Я. П.

Приписываю несколько слов, чтобы сказать, что я очень полюбил Арчера и что, благодаря вашей доброте, считаю наше печальное недоразумение оконченным, так что можем забыть о нем.1 Я жду Суллерж[ицкого] каждый поезд. Вчера получил письмо от Веригина.2 Вообще приезд А[рчера] и пребывание его здесь, думаю, будут очень полезны и для практич[еского] и для духовного дела.

Л. Т.

Отрывок напечатан: «Толстой и Чертков», стр. 277. Письмо является припиской к письму Арчера. Датируется по почтовому штемпелю на конверте письма Арчера.

1 В Дневнике Толстого от 2 ноября 1898 г. имеется запись: «Был недоволен Ч[ертковым] и увидал, что виноват я... Вчера б[ыл] Archer, приехавший от Ч[ерткова], полюбил его» (т. 53, стр. 211).

2 Толстой имеет в виду письмо П. Веригина, которое накануне привез духобор В. Позняков. Толстой ответил Веригину 1 ноября (см. т. 71, № 301).

* 531.

1898 г. Ноября 1. Я. П.

Милые друзья.

Получил вчера строгое Галино письмо, кот[орое] с смирением принял, как заслуженное. Посылаю вам с милым Арчером всякие сведения и книжку дневника,1 кот[орую] поскорее верните.

Очень меня радостно поразил тот человек,2 про кот[орого] вам расскажет Арчер. Боюсь и здесь написать его фамилию, как бы не попало каким-нибудь необычайным случаем врагам и не повредило ему. Какая удивительная ясность сознания мысли и чувства, и при этом и выдержка, и энергия, и, сверх всего, внешняя привлекательность. Пора уж ему быть обратно, но до сих пор нет. Страшно боюсь за него, хотя он один из тех людей, кот[орые] сами ничего не боятся. Вот такое нужно общество, где вырабатываются такие люди. И общество это есть. Поразительную и несколько грустную новость он сообщил мне, это то, что Ольховик3 перешел к революционерам. Но зато Егоров,4 псковский, он говорит, удивительно твердый и кроткий человек.

Сережа завтра отправляется к Суллерж[ицкому] на Кавказ. Я написал, как умел, письмо Голицыну,5 но боюсь, что не подействует. Тогда напишу Горемыкину и государю. Это было бы ужасно и глупо и дурно, если бы не допустили никого помогать и руководить д[ухоборами] в их переселении. Пишу теперь в комнате Маши. Она очень мила и хороша духовно и хорошо переносит свое горе. У ней на днях прекратилось движение ребенка, и надо ожидать выкидыша.

От Андр[юши] и Ольги ничего не имею. Андр[юша] был не скажу хорош, но поразительно лучше, чем он б[ыл] когда-нибудь. Он очень неудержим и был резок и груб с матерью. Со мною же он трогательно хорош. Также и Сережа. И Илюша с женой близки и милы. Сашу же вы бы не узнали: большая, румяная, красивая и наивно добрая, и не быстрая в понимании, но простая в хорошем смысле.

Детище же мое, Воскресение, растет не но дням, а по часам, и до сих пор радует. Нынче я продиктовал Арчеру содержание и думаю, что не отступлю от него — могу только расширить и прибавить.

Да точно как будто забыл про Таню. Она тоже очень хороша и радостна. Слава богу, пока свободна от любвей, Суллержицкий с ней копируют рассказ для вас. Суллер[жицкий] молодец. Какие у нас чудные друзья. Поша, я думаю, с вами.

Обнимаю его, П[авлу] Н[иколаевну] и вас обоих.

Л. Т.

Письмо датируется 1 ноября, так как послано с Арчером, который был в Ясной Поляне 1 ноября. Ответ на письмо А. К. Чертковой от 8 ноября н. с., в котором она писала о тех трудностях, с какими столкнулся В. Г. Чертков при переселении духоборов без наличных денег. А. К. Черткова сообщала, что В. Г. Чертков всегда готов передать это дело другому лицу, если Толстой недоволен его деятельностью.

1 В письме от 4 ноября н. с. Чертков просил Толстого послать свои Дневники и дать ему возможность выписать из них некоторые мысли.

2 Василий Николаевич Позняков (1868—1921), духобор. За отказ от воинской службы был сослан в Якутскую область. Впоследствии Позняков, не одобрявший ту исключительную власть, которой пользовался Веригин среди духоборов, вышел из канадской общины. См. статью В. Познякова «Правда о духоборцах», «Ежемесячный журнал» В. С. Миролюбова, 1914, №№ 5—10.

3 Петр Васильевич Ольховик (p. 1874), крестьянин. За отказ от военной службы был заключен в дисциплинарный батальон, а затем выслан в Якутскую область.

4 Егор Егорович Егоров — крестьянин Псковской губ., отказавшийся от оружия и присяги при призыве на военную службу и сосланный в Якутскую область после заключения в дисциплинарном батальоне.

5 Письмо к Г. С. Голицыну, главноначальствующему гражданской частью на Кавказе, с просьбой разрешить Суллержицкому, высланному с Кавказа, вернуться на Кавказ для сопровождения духоборов за границу (см. т. 71, № 308).

* 532.

1898 г. Ноября 23? Я. П.

Сейчас получил от вас письмо, милая Галя, и благодарю за него. Жаль, что В[ладимир] Г[ригорьевич] не пишет, — мне хочется его слышать и чувствовать. Я в очень хорошем душевном настроени и потому часто думаю о нем и хочется сказать то, что думаю.

Crosby прислал мне книгу «The soul of a people» Fielding’a.1 Очень хорошее и, главное, необыкновенно suggestive2 сочинение. Достань[те] его. Многое думается и хочется писать, да весь поглощен Воскр[есением]. Я телеграфировал, что М[аркс] согласен отложить до марта.3 Он напечатал, что появится в янв[аре], до моего письма, и он изменит. Ох, как противна денежная сторона дела. А надо, и я не каюсь. Мне кажется иногда, что в Воск[ресении] будет много хорошего, нужно[го], а иногда, что предаюсь своей страсти. — Будет ужасно нецензурно, и нынче я подумал, что напечатание вполне за границей может вызвать запрет печатания в Ниве с выпусками.

От Сережи получил телеграмму: Разрешено.4 Едем в Батум 17-го. Я горжусь дипломатичностью моего письма Голицыну и приписываю ему успех.

Как я рад тому, что вы пишете о Поше, и как больно, что П[авел] А[лександрович]5 не с вами. Archer пишет о Воскр[есении], о сроке.6 Скажите, что до марта отложено. Когда перееду в Москву и увижу кого-нибудь из едущих в Петерб[ург], постараюсь отложить и до апреля. Корректуры исправленные не посылаю, п[отому] ч[то] хочется прежде всего довести до конца и тогда начать сначала. До конца же остается 20 гл[ав]. 40 гл[ав] набраны, 20 глав завтра или послезавтра пошлю для набора и остальные 20 (всех будет около 80) надеюсь кончить до 1 декабря (срок, в кот[орый] я обещал жене переехать в Москву).

Теперь то, что набрано 40 гл[ав], составляет, по расчету Маркса, 8 листов (35 т[ысяч] букв каждый). Еще будет по крайней мере столько же. Так что если для издания в России за вычетом нецензурного будет листов 12, то для заграничной печати будет более 16-ти. Пусть это имеют в виду.

Что вы делаете? Уезжаете ли из Purleigh?7 Когда и куда?

Прощайте, милые люди. Очень любящий вас

Л. Т.

Отрывки напечатаны в «Листках Свободного слова» 1899, № 2, стр. 47. Датируется на основании помет Черткова на подлиннике о дате получения. Ответ на письмо А. К. Чертковой от 28 ноября н. с.

1 Русское издание: Фильдинг, «Душа одного народа», перевод П. А. Буланже, «Посредник», М. 1902.

2 [побуждающее, дающее толчок]

3 А. Ф. Маркс в ответ на письмо Толстого телеграфировал о согласии отложить печатание «Воскресения» до марта 1899 г.

4 C. Л. Толстой сообщал о разрешении Суллержицкому сопровождать духоборов.

5 П. А. Буланже.

6 Толстой имеет в виду переговоры Черткова с иностранными издателями о печатании переводов «Воскресения».

7 Осенью 1898 г. Чертковы временно уезжали из Перлея на берег моря в Walton on Naze, графство Essex.

* 533.

1898 г. Декабря 5. Москва.

Сейчас прочел Листок Св[ободного] Сл[ова].1 Прекрасно всё, исключая последней страницы: обращения к пожертвованиям.2 Обращение это никаких пожертвований не вызовет, а роняет как-то достоинство редакции. Мне кажется, что пожертвования, если вызывать, то вызывать надо частным образом, а в печати это нехорошо. Остальное же всё — весь тон — всё прекрасно. Немножко бы только поменьше Толстого и хоть какое-нибудь сведение о правительственных грехах общих, а не исключительно религиозного гонения.

Всё время читаешь и думаешь: как бы сделать, чтобы все или как можно больше людей прочли. Кажется, — вероятно, я ошибаюсь — что на всякого непредубежденного, не вполне испорченного человека должно чтение это произвести неотразимое впечатление. И письма духоб[оров], и Шкарв[ана], и статья Крап[откина], очень мне понравилась.3

Теперь о наших молодых.4 Сейчас приехал Андр[юша]. Вы, милая Галя, удивляетесь, что я против их поселения в деревне. А я удивляюсь, что вы удивляетесь. Жизнь в деревне, на своей земле, в своем доме, есть, во-1-х, самая роскошная жизнь. Тут неизбежны и устройство дома, и экипажи, и лошади, и, не успеешь оглянуться, и собаки; и, во-2-х, главное, покойная, гордая и самоуверенная, как будто занятая праздность. Еще понятно, жизнь в деревне в большом имении — устройство, усовершенств[ование] хозяйства, или жизнь на земле с работой личной и скромная, как ваша в Деменке, а это будет только халат, в к[отором] покойно и из кот[орого] не хочется выйти и в к[оторый] уйдут и все средства и, главное, вся энергия жизни. У нее будут дети, а у него охота и соседи, и лошади и т. п. Я это вижу на Илье, на добром, прекрасном Илье и его доброй и прекрасной жене. Из всех образов жизни, к[оторые] они могут избрать, жизнь в своем именьи самая дурная по своему влиянию. Мы только привыкли к тому, что нечего делать, так ехать в деревню, но поехать в деревню, чтобы жить там, не работая, есть самое невыгодное положение. Что же делать? Что они хотят и могут, но делать. Два молодые энергические человека точно старики поедут в деревню в свое имение, чтобы спокойно жить! Главное, что будет вовсе не спокойно, а кончится тем, что проживут, что есть, нарожают детей и будут нуждаться и тяготиться. Вы опять скажете, чтò именно делать? Не могу сказать другому, чтò делать, п[отому] ч[то] не знаю, к чему лежит его сердце, но знаю, что надо иметь в виду дело, а не спокойную жизнь.