Рамон Перес де Айала - Хуан-Тигр Страница 44

– Ты что, с ума сошел? Да как ты посмеешь совать свою лапу в пасть израненного, рассвирепевшего тигра?

– Ну-ну, Хуан, это я так, ради красного словца сказал, ты же сам первый начал. Просто я думал, что заставлю тебя пошевелить языком, прочистить горло. А это так же полезно, как прочистить желудок, если мучаешься от запора. Когда помолотишь языком, то и сердце очищается от всякой гнусности, которая там скопилась. Ты же сам говорил мне тысячу раз, что клизма – лучшее из всех средств. Вот и поставь себе клизму, чтобы очиститься от этих гнусностей, которые скопились у тебя в сердце.

– Очиститься можно только огнем и мечом! Прижиганиями и кровопусканиями! Я клокочу как вулкан! Сейчас начнется извержение! Бушующий во мне пламень будет как Божья кара, которая обрушится на Содом и Гоморру! Огонь никого не пощадит, ни одной живой души на земле не останется!

– Ну ладно, плюйся, плюйся на здоровье…

Так они дошли до хижины Начина. Хуан-Тигр забился в темный угол и уже не вылезал оттуда весь вечер. Наступила ночь. Начин, хитрец и циник, решил, что лучше всего не мешать Хуану-Тигру, предоставив его самому себе. Тогда его ярость, пожирая самое себя, уляжется скорее, так разгоревшийся во всю мочь костер затухает, если не подбрасывать в него дрова. Слыша подобное треску гаснущего хвороста рычание Хуана-Тигра, Начин, лукаво улыбаясь, думал про себя: «Давай-давай, пыхти: чем больше ты будешь пыхтеть, тем скорее огонь станет дымом, а дым превратится в ничто». Глубокой ночью Начин вывел Хуана-Тигра на скотный двор. Каждый сел на пенек. Глаза Хуана-Тигра блестели, как у лунатика.

Повсюду горели костры. Казалось, огонь, прежде бушевавший в земных недрах, пробился через жесткую земную кору, вырвавшись наружу через бессчетное количество крошечных кратеров. Каждый костер, словно таинственное пламя страсти, выражал скрытое стремление самой земли, ненасытно жаждущей и разрушать, и производить потомство. Парни, прыгая через костры, парили над ними в чудесном, упругом полете, тем самым будто бросая шутливый вызов этому страстному, пожирающему пламени. Словно расплавляясь, всего на одно мгновение, в трепещущих языках этого огня, они издавали безумный клич – горячечный крик страсти, в котором слышались одновременно и непереносимое страдание, и невыразимое наслаждение. Из огня они выскакивали с изменившимися лицами, с обожженной кожей, с блестящими зубами и сверкающими глазами – то ли демоны, то ли ангелы. И пока парни, повинуясь зову земли, отдавались во власть огня, девушки, еще невинные, словно томясь от обжигающей неутолимой жажды, искали в лесных дебрях чудодейственные родники с прозрачной водой. В волосах каждой из них была ярко-красная роза, словно приношение холодному божеству воды.

А ветер, пропитавшись запахами мяты и цветущей бузины, насытившись звуками песен, кружился в каком-то пленительном медленном танце.

Из небесного решета сыпалась золотая мука. Паря в воздухе, она словно прилипала к волнистым волосам блуждающих песен.

Костры мало-помалу гасли, переливая свой огонь в тугие жилы парней, понемногу отступавших из света в сумрак. А девушки возвращались от потаенных родников с чистыми, будто омытыми, сердцами. Армия парней постепенно редела. Ожерелье девушек рассыпалось. Отойдя в сторону, парень со своей девушкой молча стояли, повернувшись друг к другу лицами и сцепившись мизинцами. И вскоре изначально враждебные друг другу стихии – земля и воздух, пламя и вода, перетекая, начинали проникать друг в друга, расплавляясь и сливаясь в любовном союзе. Земля превращалась в пар, а воздух сгущался. Огонь затихал, а вода закипала.

Хуан-Тигр, чьи невыносимые страдания перенесли его из этого мира в мир иллюзорный, теперь созерцал эту действительность, представлявшуюся ему прежде мимолетным сном, уже под знаком вечности. Все окружающие предметы распадались, будто их облили едкой кислотой, струившейся из его глаз. Все текло и изменялось – изменялось с такой быстротой, что у Хуана-Тигра начала кружиться голова.

Начин де Нача: Колдовская ночь! Как железо притягивается к магниту, так и мужчина с женщиной, хоть они и враги, друг с другом соединяются. Бедные они, несчастные! С первыми лучами солнца все это колдовство исчезнет, чары рассеются, пропадет наваждение…

Хуан-Тигр: Вечно только то, что течет и исчезает. Да, все бежит, все течет, все изменяется, все от меня ускользает… А я остаюсь все таким же. Одиноким, как скала, и таким же безжизненным. Теперь я такой одинокий, словно я уже умер, Господи Ты Боже мой!

Начин де Нача: Одинокий? А я что – мешок соломы?

Хуан-Тигр (вспоминая реплику из «Отелло», в котором он когда-то играл на сцене театра де ла Фонтана): «Едва я только разлюблю ее, как мир немедля обратится в хаос».

Начин де Нача: Так он тебя и послушается, этот мир. Каким он был, таким и останется.

Хуан-Тигр: «И даже если целое войско, от пехотинца до повара, насладилось бы ее прекрасным телом, то я, не зная об этом, все равно был бы счастлив».

Начин де Hача: С глаз долой – из сердца вон. Понять труднее, чем забыть.

Хуан-Тигр: Есть вещи, которые, если их поймешь, ты уже ни за что и никогда не забудешь – живи хоть миллион лет. (Испугавшись, он вскакивает.) Ты видишь?

Начин де Нача: Вижу привидения. Мужчины и женщины обнимаются, это привидения.

Xуан-Тигр: Ты слышишь?

Начин де Нача: Слышу, как квакает жаба, будто играя на камышовой флейте. Слышу, как свистит змея, будто щелкая кастаньетами. Слышу, как скачет домовой и как смеется бес-пересмешник.

(Хуан-Тигр видит перед собой Энграсию – печальную, без кровинки в лице. Она беззвучно шевелит губами.)

Хуан-Тигр: Что ты говоришь? Говори громче, я ничего не слышу.

Начин де Нача: Что говорю, то и говорю. Прочисть уши.

Хуан-Тигр смотрел и видел, как внешний мир, распадаясь на первоэлементы, рассыпается у него на глазах…

Голос Энграсии (звучит в воображении Хуана-Тигра): Я вернулась в этот мир, чтобы на этот раз ты поступил со мной справедливо, но ты все-таки забыл, чему тебя научила жизнь. Справедливость! Я тебя не обманула. Ты сам себя обманул. Ты сам себя обманул, потому что ты меня не любил. Справедливость!

Хуан-Тигр: Энграсия… Энграсия… Так я и теперь сам себя обманываю?

Начин де Hача: Час от часу не легче! Э, даты бредишь! Тебя околдовали, Хуан!

(Тень Энграсии незаметно превращается в Эрминию.)

Голос Эрминии (звучит в воображении Хуана-Тигра): Справедливость! Ну же, смелее!

Хуан-Тигр: Какая справедливость? Как я могу тебя наказать? Любовь боготворит тебя…

Голос Эрминии: Убей меня… Если, конечно, у тебя хватит духа.

Хуан-Тигр: Обмани меня. Скажи, это правда, что целое войско, от пехотинца до повара, насладилось твоим прекрасным телом? Нет, не говори правды, обмани меня! Чтобы я этого не знал. Я все равно буду счастлив. Скажи хоть слово в свое оправдание. Пусть это будет милосердная ложь. Я тебе поверю.

(Замолчав, Хуан-Тигр не видит перед собой ничего, кроме тени Энграсии, вновь перед ним представшей.)

Начин де Нача: В первый раз слышу, что у меня прекрасное тело, которое по вкусу пехотинцам и поварам. За кого ты меня принимаешь, Хуан?

Голос Энграсии: Лейтенант выскочил из окна моей спальни. Все доказательства против меня. Я не могу говорить. Но я тебя не обманула. Ты сам себя обманываешь. Я не виновата. Не убивай меня. Справедливость!

Хуан-Тигр (глаза у него покраснели, словно от кровавых слез): Честь требует отмщенья… Таким, как я, довольно подозренья…

(И вдруг Хуан-Тигр замолкает, заметив, что он разговаривает с тенью Эрминии.)

Голос Эрминии: Справедливость! Убей меня! Или у тебя не хватает духа?

Хуан-Тигр: На куски разорвал бы я это сердце, что, огнем пылая… Любовь боготворит тебя… Обмани меня! Без тебя я умру!

(Образ Эрминии снова начинает терять прежние очертания. Хуан-Тигр бросается вперед, пытаясь удержать ее в своих объятиях, но вместо нее изо всех сил стискивает Начина.)

Не уходи от меня. Не уходи. Едва я только разлюблю тебя, как мир немедля превратится в хаос. Любовь боготворит тебя.

Начин де H a ч а (сердясь и веселясь одновременно): Эй, отпусти свои ручищи, черт тебя побери! Иди-ка отсюда. Или в эту колдовскую ночь у тебя так помутилось в голове, что ты хватаешься за мои штаны как за девчоночьи юбки?

Голос Энграсии: Лучше сам пусти себе кровь. Тебе нужно очиститься.

(Услышав голос Энграсии, Хуан-Тигр поворачивается в ее сторону, но никого не видит.)

Голос Эрминии (раздается у Хуана-Тигра за спиной): Я не хочу ребенка от тебя. Ты – убийца женщин.

(Хуан-Тигр оборачивается назад, но ничего не видит. За его спиной звучат, сменяя друг друга, еле слышные голоса Энграсии и Эрминии. Хуан-Тигр, как помешанный, вертится во все стороны. Падает на землю. Начин поднимает его на руки.)

Начин де Нача: Этим и должно было кончиться. Тебе надо лечь.

Хуан-Тигр: Что это за сукины дети так надо мной смеются? Смеются – и прячутся… Этот смех звенит везде, повсюду, наполняя собой весь мир…