Генри Джеймс - Повести и рассказы Страница 5

Уинтерборн с нетерпением ждал следующего свидания с мисс Дэзи и сердился, что чутье изменило ему и он не может ее разгадать.

Но, с нетерпением ожидая следующей встречи с мисс Дэзи, он не знал, как преподнести девушке отказ тетки от знакомства. Впрочем, вскоре ему пришлось убедиться, что в отношениях с этой девушкой не требуется особой щепетильности. Он встретил ее вечером в саду; она, словно томная сильфида, гуляла при теплом свете звезд, обмахиваясь громадным веером. Было десять часов. Уинтерборн пообедал в обществе тетушки, просидел с ней несколько часов, а затем откланялся до завтрашнего утра. Мисс Дэзи Миллер явно обрадовалась этой встрече; она пожаловалась, что сегодняшний вечер показался ей просто бесконечным.

— Вы были все время одна? — спросил Уинтерборн.

— Я гуляла с мамой. Но она быстро устает, — ответила мисс Миллер.

— Ваша матушка легла спать?

— Она старается оттянуть это до последней минуты. Она почти не спит, каких-нибудь три часа за ночь. Говорит: «Сама не знаю, как я жива до сих пор». У нее очень слабые нервы. Но, по-моему, она спит гораздо больше, чем ей кажется. А сейчас она пошла разыскивать Рэндолфа, хочет, чтобы он лег спать. А он тоже не любит ложиться.

— Будем надеяться, что она уговорит Рэндолфа, — сказал Уинтерборн.

— Да, она начнет уговаривать его, но он не любит, когда к нему пристают с уговорами, — сказала мисс Дэзи, раскрывая веер. — Мама хотела попросить Юджинио, чтобы он сам поговорил с Рэндолфом, хотя Рэндолф не боится Юджинио. Юджинио прекрасный агент, но Рэндолф и с ним не считается. Я уверена, что раньше одиннадцати он все равно не ляжет спать.

Рэндолф, по-видимому, восторжествовал и продолжал бодрствовать, так как мать молоденькой девушки еще не появлялась в саду.

— Я все ищу ту даму, которой вы хотите представить меня, — снова заговорила его собеседница. — Она ваша тетушка? — И после того как Уинтерборн подтвердил эту догадку и поинтересовался, где мисс Миллер получила такие сведения, она призналась, что о миссис Костелло ей все рассказала горничная. Миссис Костелло очень почтенная дама, очень comme il faut,[21] носит платья с буфами, ни с кем не разговаривает и никогда не обедает за табльдотом.[22] Мигрени у нее бывают через день. — Прелестное описание — эти мигрени и прочее! — веселым, звонким голоском щебетала мисс Дэзи. — Я очень хочу познакомиться с ней. Я прекрасно представляю себе, какая у вас должна быть тетушка, мне она понравится. Она, вероятно, очень разборчива в выборе знакомых. Я люблю таких. Мне самой ужасно хочется быть разборчивой. Хотя мы с мамой, по-моему, разборчивые. Мы ни с кем не разговариваем… или с нами никто не разговаривает, что, собственно, одно и то же. Во всяком случае, я буду очень рада познакомиться с вашей тетушкой.

Уинтерборн смутился.

— Она была бы очень рада, но эти мигрени…

Девушка пригляделась к нему в сумерках.

— Не каждый же день у нее бывают мигрени! — сочувственно сказала она.

Уинтерборн помолчал минуту.

— По ее словам — да, — ответил он наконец, не придумав ничего лучшего.

Мисс Дэзи Миллер остановилась и посмотрела на него. Уинтерборн еще мог разглядеть в сумерках ее хорошенькое личико; она стояла, обмахиваясь своим огромным веером.

— Ваша тетушка не хочет познакомиться со мной? Что же вы сразу не сказали! Вам бояться нечего! Меня это нисколько не пугает. — И она негромко рассмеялась.

Уинтерборну послышалось, что голос ее дрогнул, его это и тронуло, и расстроило, и испугало.

— Дорогая мисс Миллер, — сказал он, — моя тетушка ни с кем не встречается. Всему виной ее злополучное нездоровье.

Молодая девушка сделала несколько шагов по дорожке, не переставая смеяться.

— Вам бояться нечего, — повторила она. — С какой стати ей знакомиться со мной? — И замолчала, подойдя к садовому парапету, за которым перед ней в свете звезд расстилалось озеро. На водной глади неясно мерцали мягкие отблески, а вдали, еле различимые в темноте, поднимались горы. Дэзи Миллер взглянула на эту полную таинственности картину и снова тихо засмеялась. — Бог мой! Вот это разборчивость! — сказала она.

Уинтерборн старался понять, действительно ли мисс Дэзи уязвлена его ответом, и на секунду ему захотелось, чтобы девушка огорчилась не на шутку, дав повод утешать и успокаивать ее. Он уже почувствовал приятную уверенность, что в такую минуту мисс Дэзи охотно выслушает его утешения. Ему уже ничего не стоило пожертвовать теткой, по крайней мере на словах, признать, что она женщина гордая, неделикатная и принимать ее причуды близко к сердцу нет никакой нужды. Впрочем, он не успел скомпрометировать себя столь неблаговидным сочетанием рыцарства и непочтительности, так как в эту минуту мисс Дэзи отошла от парапета, воскликнув совсем другим тоном:

— А вот и мама! Наверно, ей так и не удалось уложить Рэндолфа.

В дальнем конце дорожки появилась женщина, еле различимая в темноте, она шла по направлению к ним медленными, нетвердыми шагами и вдруг остановилась.

— Вы уверены, что это ваша матушка? Как вы узнали ее в таком мраке? — спросил Уинтерборн.

— Все-таки это моя родная мать! — со смехом сказала мисс Дэзи. — К тому же на ней моя шаль. Она всегда носит мои вещи.

Дама, о которой шла речь, так и не двинулась дальше и продолжала топтаться на месте.

— Ваша матушка, вероятно, не видит вас, — сказал Уинтерборн. — А может быть, — добавил он, считая, что в разговоре с мисс Миллер можно отважиться на такую шутку, — может быть, она испытывает угрызения совести из-за шали?

— Ну-у, это такое старье! — как ни в чем не бывало ответила девушка. — Пусть носит. Я ей позволяю. Она не хочет подойти, потому что увидела вас.

— Тогда, — сказал Уинтерборн, — лучше мне удалиться.

— Нет, нет! Пойдемте! — воскликнула мисс Дэзи Миллер.

— А вдруг вашей матушке не понравится наша совместная прогулка?

Мисс Миллер без улыбки посмотрела ему в лицо.

— Дело не во мне, дело в вас, то есть в ней самой. Ну, я не знаю, как сказать! Просто мама недолюбливает моих знакомых — мужчин. Она очень застенчивая. Каждый раз, как я представляю ей какого-нибудь молодого человека, поднимается такое волнение! А я все-таки знакомлю ее с ними, почти со всеми. По-моему, — добавила девушка ровным, однотонным голосом, — по-моему, так и нужно делать.

— Но чтобы представить меня, — сказал Уинтерборн, — вам следует знать мое имя. — И он провозгласил его.

— О! Я всего и не выговорю, — смеясь, воскликнула его собеседница. В эту минуту они поравнялись с миссис Миллер. Но, увидев их, она отошла к парапету, облокотилась на него, повернувшись к ним спиной, и уставилась на озеро. — Мама! — весьма решительным тоном окликнула ее девушка. Почтенная дама оглянулась. — Мистер Уинтерборн, — сказала мисс Дэзи Миллер — сказала просто, без всяких церемоний. Может быть, она и была «вульгарна», как утверждала миссис Костелло, но разве не поразительно, подумал Уинтерборн, что вульгарность сочетается в ней с таким редким чувством такта?

Мать мисс Дэзи была маленькая, хрупкая женщина с блуждающим взглядом, крохотным носиком и большим лбом, прикрытым жиденькими, мелко завитыми волосами. Так же как и дочь, миссис Миллер была одета с большим вкусом, в ушах у нее поблескивали крупные бриллианты. Насколько Уинтерборн мог заметить, она не ответила на его поклон, даже не взглянула на него. Дэзи стояла рядом с матерью, оправляя на ней шаль.

— Что ты здесь слоняешься? — спросила эта юная особа, однако в голосе ее не было и признака той резкости, которой обычно требует такой выбор слов.

— Да так просто, — ответила ее мать и снова повернулась к озеру.

— Вот уж не думала, что тебе захочется надеть эту шаль! — воскликнула Дэзи.

— Однако надела, — с легким смешком ответила ей мать.

— Ну что, Рэндолф спит? — спросила девушка.

— Нет, мне так и не удалось его уложить, — тихо проговорила миссис Миллер. — Ему захотелось поболтать с лакеем. Он очень любит болтать с этим лакеем.

— А я только что рассказывала про Рэндолфа мистеру Уинтерборну, — продолжала девушка таким тоном, как будто его имя было привычно ей с давних пор.

— Да, да, как же! — подтвердил Уинтерборн. — Я уже имел удовольствие познакомиться с вашим сыном.

Матушка Рэндолфа безмолвствовала, все ее внимание было сосредоточено на озере. Потом, после долгой паузы, она сказала:

— Просто не понимаю, как он жив до сих пор!

— В Дувре еще не то было, — сказала Дэзи Миллер.

— А что случилось в Дувре? — спросил Уинтерборн.

— В Дувре Рэндолф вообще не пожелал спать. По-моему, он просидел всю ночь напролет в гостиной. В двенадцать часов в постели его еще не было. Я прекрасно это помню.

— Он и в половине первого еще не спал, — кротким голосом сообщила миссис Миллер.