Джованфранческо Страпарола - Приятные ночи Страница 5
Джованфранческо Страпарола - Приятные ночи читать онлайн бесплатно
И он от начала до конца рассказал Маркизу о внушённых родительской любовью наставлениях своего старика-отца и о том, как они были нарушены им. Выслушав Салардо, слова которого исходили из сокровенных глубин его сердца, и увидев своего сокола ещё упитаннее и прекраснее прежнего, Маркиз онемел. Но, придя немного в себя и поняв, сколь ужасную ошибку он совершил, так неосмотрительно осудив на смерть своего ни в чём не повинного друга, он поднял полные слёз глаза и, пристально смотря Салардо в лицо, сказал: "Если бы ты мог, Салардо, проникнуть взглядом в глубь моего сердца, ты бы сразу увидел, что верёвка, которой всё ещё связаны твои руки, и петля, всё ещё лежащая вокруг твоей шеи, не причинили тебе такого горя, какое удручает меня, и что они не измучили тебя так, как мучают ныне меня. И я думаю, что, так тяжко обидев тебя, который с такой искренней преданностью любил меня и служил мне, я никогда больше не смогу жить радостным и довольным. И если бы можно было воротить уже сделанное, я воротил бы его ради себя самого.
Но, так как это, увы! невозможно, я приложу все доступные мне усилия, дабы вознаградить тебя за нанесённое оскорбление таким образом, что ты останешься мною доволен". Сказав это, Маркиз собственноручно снял петлю с шеи Салардо и развязал ему руки, обнял его с величайшей лаской и множество раз поцеловал, после чего, обняв его правой рукой, усадил рядом с собою. И Маркиз пожелал наложить удавку на шею Постумьо и воздать ему за мерзкое поведение, повесив его, но Салардо не допустил этого и, заставив Постумьо предстать перед ним, обратил к нему такие слова: "Постумьо, взращённый мною, как сын, ради господа с отроческих лет вплоть до нынешнего твоего возраста, право, не знаю - и про то ведает один бог, - как с тобой поступить. С одной стороны, мною движет любовь, которую я питал к тебе до этой поры, с другой - удерживает негодование, которое ты навлёк на себя своими дурными поступками. Первая хочет, чтобы я, как добрый отец, простил тебя, второе увещевает быть непримиримо жестоким к тебе. Что же мне делать? Если я дарую тебе прощение, на меня будут указывать пальцем; если же обрушу на тебя справедливую месть, то поступлю наперекор заповедям господним.
И чтобы не говорили, что я слишком жалостлив или слишком жесток, я изберу средний путь: я не покараю тебя телесно, но и не прощу до конца. Итак, возьми и унеси с собой петлю, которую ты надел мне на шею. Я тебе отдаю её в возмещение за моё имущество, которым ты хотел завладеть, и пусть она всечасно напоминает тебе обо мне и о твоём тяжком проступке, и ты будешь находиться настолько далеко от меня, чтобы ни одна весть о тебе не могла достигнуть моего слуха". Сказав это, Салардо прогнал прочь Постумьо, уготовив ему жалкий жребий, и никаких известий о нём никогда больше не было. А Теодора, как только до неё дошла весть, что Салардо освобождён, бежала из дому и, укрывшись в женском монастыре, в горести окончила свои дни. Вскоре после этого и Салардо, прослышав о смерти своей жены Теодоры, с дозволения Маркиза отбыл из Монферрато и возвратился в Геную, где безмятежно прожил ещё многие годы, раздав на угодные богу дела большую часть своего состояния и оставив себе лишь столько, сколько требовалось на жизнь.
Рассказанная Лауреттой сказка неоднократно заставляла её подруг прослезиться, но, узнав, что Салардо избег виселицы, что Постумьо был изгнан с позором, а Теодору постигла смерть в нищете и убожестве, они очень обрадовались и вознесли должную благодарность богу, даровавшему Салардо спасение. Синьора, внимательно прослушавшая сказку Лауретты и всё ещё растроганная и не осушившая слёз, сказала: "Если и остальные девицы, рассказывая нам свои сказки, справятся с ними так же блистательно, как это сделала милая наша Лауретта, то мы все, несомненно, будем довольны". И ничего не добавив к этому и не ожидая на это ответа, она повелела Лауретте предложить полагающуюся загадку, дабы был соблюдён порядок, установленный предыдущим вечером. И Лауретта, послушная воле Синьоры, с весёлым лицом произнесла следующее:
Я родилась в двух тесных створках сжатой,И горький рок мне сына даровал:Был он во мне, заклятьем злым заклятой,Как зёрнышко пшена, ничтожно мал.Могла б, как мать, его лелеять свято,Но он меня безжалостно пожрал.Так матери и не дала судьбинаХотя б служанкой жалкой стать для сына.
Не без величайшего удовольствия была всеми выслушана замысловатая и ловко составленная загадка, выразительно прочитанная весёлой Лауреттой, и всякий истолковал её на собственный лад, кто по-одному, кто - по-другому. Но никто так и не добрался до её сути. Поэтому очаровательная Лауретта, видя, что её загадка никем не разгадана, улыбнувшись, сказала: "Предложенная мною загадка, если не ошибаюсь, означает не что иное, как сухую фасолину, которая, родившись, лежит взаперти между двух створок, то есть двух оболочек; затем от неё рождается похожий на зёрнышко пшена крошечный червячок, и он так жадно гложет и пожирает её, что, будучи его матерью, она не может остаться при нём хотя бы служанкой". Всем чрезвычайно понравилось, как разъяснила загадку Лауретта, и все в один голос похвалили её. Отвесив надлежащий поклон, она села на своё место. А Альтерия, которая сидела рядом с Лауреттой и которой предстояло вслед за ней рассказывать сказку, была охвачена большим желанием говорить, чем слушать и, не ожидая от Синьоры особого приглашения, приступила к следующему повествованию.
Сказка II
Кассандрино, прославленный вор и добрый приятель градоправителя Перуджи {18}, крадёт у него постель и серую лошадь; вслед за тем, доставив к нему в завязанном мешке пре {19} Северино, становится добропорядочным человеком иименитым купцом
Так необъятна, почтенные дамы, и неутомима сила человеческого ума, что не существует на этом свете ни одного настолько сложного и трудного дела, которое не показалось бы столкнувшемуся с ним человеку лёгким и исподяимым и в котором он не достиг бы со временем совершенства. Вот почему среди простого народа принято говорить - чего хочешь, того и добьёшься. В подтверждение справедливости этой поговорки я вам расскажу одну сказку, которую, быть может, вы найдёте не такой уж смешной, но которая, бесспорно, не лишена занимательности и доставит вам удовольствие, научив без труда распознавать плутни тех, кто непрерывно ворует чужое добро и имущество.
В Перудже, древнем и благородном городе Романьи, который славится своими учёными и где всегда в изобилии всевозможные съестные припасы, не так давно жил молодой человек, любитель поживиться чужим добром и такой ловкач, каких ещё никогда не было, прозываемый всеми Кассандрино. Его знал, можно сказать, любой житель Перуджи как из-за ходившей о нем молвы, так и по его воровским проделкам. Многие горожане и простолюдины являлись к градоправителю, взывая к нему о защите и принося основательные и пространные жалобы на Кассандрино, которого они уличали в похищении их добра. Но градоправитель никогда его не наказывал, хотя и строго ему выговаривал и угрожал жестокими карами. При всем том, что Кассандрино, воруя и по-всякому присваивая чужое, был отъявленным негодяем и человеком отпетым, тем не менее обладал он и одной похвальной чертой: к воровству его побуждала не жадность, а желание обрести возможность проявить при случае щедрость и предупредительность по отношению к тем, кто был к нему добр и благосклонен. И так как он отличался приветливостью, весёлостью и остроумием, градоправитель так сердечно его любил, что не мог и дня без него прожить.
Поскольку Кассандрино, однако, упорно держался своего частью предосудительного, частью похвального образа жизни и градоправитель знал, что на Кассандрино день за днём поступают все новые - и притом справедливые - жалобы, и поскольку из-за большой любви, питаемой им к Кассандрино, не мог решиться его покарать, он как-то вызвал его к себе и, уведя в уединённый уголок своего дома, стал ласково ему выговаривать, увещевая оставить дурную жизнь и вступить на стезю добродетели, чтобы избегнуть грозных опасностей, которые он навлекает на себя своим беспутнейшим поведением. Не упустив ни слова из сказанного градоправителем, Кассандрино отвечал ему так: "Синьор мой, я выслушал и хорошо понял ваши благожелательные предупреждения, которыми вы по своей доброте подарили меня и которые, я знаю, проистекают из живого и чистого родника вашей любви ко мне. И я от души благодарю вас за них. Мне очень горестно, что некоторые глупцы, завидуя чужому благополучию, всё снова и снова стараются замутить воду и своими отравленными ядом речами отнять у другого его честь и доброе имя. Но наговаривающие вам на меня поступали бы не в пример лучше, держа за зубами свои ядовитые языки, чем черня ими другого".
Не придавая этому делу большого значения, правитель легко принял на веру слова Кассандрино, вовсе или почти не заботясь о поступающих на него жалобах, ибо любовь к нему, которою был охвачен градоправитель, настолько его ослепляла, что дальше своего носа он ничего не видел. Случилось, что Кассандрино, будучи как-то у градоправителя и беседуя с ним за столом о всевозможных и забавных предметах, среди прочего рассказал ему и об одном молодом человеке, наделённом от природы столь великою хитростью, что не было такой вещи, как бы тщательно она ни была спрятана и как бы зорко ни охранялась, которую тот с помощью своего поразительного искусства не умудрился бы неприметно стащить. Прослушав этот рассказ, градоправитель сказал: "Этот молодой человек не кто иной, как ты сам, ибо ты хитёр, ловок и злонамерен. Но если у тебя хватит духу украсть у меня этой ночью постель из комнаты, где я сплю, обещаю своим честным словом вручить тебе сто золотых флоринов" {20}. Выслушав предложение градоправителя, Кассандрино сильно встревожился и ответил ему такими словами: "Синьор, насколько я понимаю, вы считаете меня вором; но я не вор и, кроме того, не сын вора, ибо живу своим ремеслом и зарабатываю свой хлеб в поте лица своего и в этом провожу свою жизнь.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.