Кантата - Николай Журавлев Страница 5

Страшный огромный пёс

       Лето медленно вступало в свои права. Пёс Тишка с радостным лаем носился по двору, гоняя голубей и пугая случайных прохожих, решивших сократить свой путь через тропинку, проходившую возле дома 42. Не подумайте, Тишка не был злым, это была молодая собачонка, не более полутора лет лет от роду. Рыжего цвета, с белой грудкой и хвостиком-завитушкой, Тишка появился в семье шестнадцатилетней Нины случайно. Её маме на работе предложили щенка, и та согласилась. Когда Тишку только принесли домой, это был маленький карапуз, смешно перебиравший лапками и громко лающий. Из-за этого громкого лая частенько случались проблемы и ссоры с соседями.

Время шло, Тишка рос и превратился в красивого и умного пса. Так он прекрасно узнавал по запаху, кто пришёл в гости. Стоило только раздаться звонку в дверь, как пёс пулей вылетал в прихожую и быстро принюхивался. Хозяева уже знали: если Тишка скулит – пришёл кто-то из родственников или знакомых, если лает – в коридоре на лестничной клетке стоит незнакомец. Особенно сильно Тишка любил Ирину, подругу Нины, когда-то снимавшую у них комнату. Ирина училась в медицинской академии, у неё в комнате среди вещей на вешалке находился белоснежный медицинский халат с глубокими карманами. Когда Тишка был щенком, Ира нередко носила его в этом кармане. Пёсик не сопротивлялся, наоборот, сладко зевнув, устраивался там спать. Ему не мешал даже тот факт, что, устав от медицинской одежды, Ира вешала халат обратно на крючок. Тишка досматривал сон и самостоятельно выбирался из кармана. Само собой, повзрослев, пёс уже не помещался в него, но по-прежнему любил Иру.

А ещё Тишка был злопамятным. В хорошем смысле злопамятным. Младшие братья Нины любили иногда подразнить собаку. Спрятавшись в ванной, они звали пса. Когда Тишка прибегал, его обливали водой из душа. Но собака не оставалась в долгу: стоило только братьям выйти из ванной, как он тут же с лаем бросался на них, загоняя мальчишек повыше от себя, и не давал спуститься, с грозным рычанием устроившись внизу. Поэтому детские крики: «Мама, забери собаку!» – были не редкость. Приходила мать и уводила пса. Впрочем, долго злиться Тишка не умел, поэтому «процедура воспитания» мальчишек псом проводилась не один раз.

Соседи любили пса, но не все. Лариса Константиновна переехала в дом недавно, но своими жалобами и постоянной руганью с мужем, детьми, своими и чужими, и соседями заработала репутацию склочной и дурной бабы. Общаться с ней ни у кого не было желания. Но особенно новую соседку невзлюбил Тишка. Стоило той только появиться, как пёс, пусть и издалека, начинал лаять в её сторону. Лариса Константиновна не оставалась в долгу и не раз обещала отравить пса. Впрочем, дальше угроз её слова не заходили.

В этот день Нина вернулась из школы чуть пораньше. Тишка, увидев её, с радостным лаем бросился к хозяйке, виляя хвостом. Покрутился и попрыгал возле девочки, потом вернулся к своему занятию: гонять голубей, оккупировавших футбольное поле.

А Нина села на лавочку и подставила лицо солнцу. Была середина мая, солнце светило ярко, на улице щебетали птицы, чирикали и возились в пыли воробьи, слабый ветер колыхал листья деревьев, а от лавочки, которую три дня назад покрасил дворник, ещё пахло свежей краской. Идти домой не хотелось, там были домашние заботы, уроки, а тут тепло, солнечно и где-то во дворе раздавался лай Тишки, ведущего свою битву с голубями.

Тучи сгустились быстро и внезапно. Точнее, туча была одна – Лариса Константиновна. В халате, домашних тапках и с полотенцем, обмотанным вокруг головы, что должно было символизировать сильные страдания женщины из-за головной боли, причиной которой, кто бы мог сомневаться, был лай пса. Лариса Константиновна злобно посмотрела на собаку, а затем заметила и свою «жертву» – девочку Нину. Коршуном набросившись на школьницу, она тут же начала выплёскивать своё недовольство:

– Сколько можно! Твоя собака постоянно лает! У меня сейчас дневной сон, голова болит, и детям тоже надо спать! Утихомирь свою собаку, намордник ей надень, кляп в рот засунь – а то я милицию вызову!

Надо сказать, Нина была девочкой воспитанной, но в этот раз, почему-то, она и сама не понимала почему, ответила довольно резко:

– Спать надо ночью. Что теперь, из-за вас собаке вообще не лаять? Тишка, домой!

И девочка с собакой зашли в подъезд. На прощание Тишка обернулся и один раз громко гавкнул в сторону Ларисы Константиновны.

Был уже вечер, солнце светило не так ярко, как днём, но свет в квартире никто не включал. А кому его включать, если дома были только Нина, разогревавшая суп на газовой конфорке, да Тишка, сидевший возле своей миски и ждавший того же супа. Набегавшись за целый день, пёс сильно проголодался. Братья были ещё в продлёнке, их забирала оттуда мама, возвращавшаяся с работы.

Не думайте, что Тишка целыми днями только и делал, что гонял голубей по двору. О нет, это был очень занятой пёс. Выпустив его рано утром, домой его загоняли либо днём, что было редкость, либо вечером. За весь день Тишка обегал половину города, который он неплохо знал, и возвращался лишь к ужину. Зимой, правда, было много снега, поэтому гулять пёс выходил лишь по необходимости, зато полностью компенсировал этот недостаток летом.

Раздался звонок, Тишка побежал в коридор  и зарычал: на лестничной клетке стоял чужой, пёс не знал его запаха. Нина подошла к двери и спросила: «Кто там?»

– Участковый, на вас жалоба, – ответили с той стороны двери.

Нина щёлкнула задвижкой и открыла дверь, Тишка стоял позади девочки. В квартиру вошёл рослый милиционер, огляделся и остановил взгляд на девочке.

– А ещё кто дома есть? – спросил он, увидев девочку в школьной форме. Переодеться Нина ещё не успела, точнее, не захотела.

– Только я, – ответила девочка, – Мама на работе, придёт поздно, но я ей передам.

– На вас жалоба, – продолжил милиционер, – на собаку, что она громко лает, пугает детей и прохожих. Могу я посмотреть на пса?

– Пожалуйста, – ответила Нина и сделала шаг в сторону. Собака и милиционер уставились друг на друга.

В квартире установилась тишина. Нет, даже не тишина, а та самая гоголевская немая сцена, но только происходило всё не в театре, а в коридоре.