Толстой Л.Н. - Полное собрание сочинений. Том 84 Страница 50

На обороте: Москва. Хамовники, 15. Софье Андреевне Толстой.

1 Александр III умер в Ливадии, в Крыму.

2 Сведений не имеется.

3 От 27 октября.

4 С. А. Толстая боялась газетных выступлений Толстого в связи со смертью Александра III.

5 [Надеюсь,]

6 См. т. 67.

626.

1894 г. Ноября 1. Я. П.

Таня написала мало Саше и Ване, так я припишу им. Саше припишу то, что письмо ее длинное очень мне понравилось, и я бы желал написать ей такое же, да не съумею.

Миша Стах[ович] был очень удивлен вышкой в саду,1 он думал, что это катанье с гор. Аннушка всё время била Верку; так что у нее нет принципов; она и прежде била и теперь бьет. Маша ей говорит: за что ты ее бьешь, а она говорит: я не за то бью, что она того стоит, а самой станет скучно, и прибьешь. Это я шучу. Она не часто и не больно била. Мальчики деревенские катались по пруду и учитель с ними, а теперь пруд растаял, и катаются одни утки без коньков.

Ване. Я поймал 3-х крыс внизу, и одна защемила себе хвост, и хвост толще твоего пальца. И Маша с Надей Ивановой носили выпускать ее. И так боялись, что влезли на скамейку у Кузминского дома и там выпустили, а сами визжали. А я выпускал своих на прешпекте, и они прыгали так, что на аршин, и забивались под дерево. Мар[ья] Алекс[андровна] тоже выпускала крыс на Кавказе, и там Немец ей сказал, что эти крысы, как только их выпустят, прежде Мар[ьи] Алекс[андровны] дома будут. Но это неправда, я смотрел по следу, они в саду остались. А вчера Таня сказала, чтобы привезли барана из Овсянникова, п[отому] ч[то] все люди хотели мяса, и Стаховичу, и Наде Ив[ановой], и привезли барана и убили его.

Вот это принципы. А еще я очень рад, что у вас все поправляются, и мамà не так беспокоится, и Лева не хуже, А еще у Стаховича такие духи, что весь дом пахнет. А еще то, что я буду очень рад увидать всех вас, а пока целую вас всех и больших, и маленьких.

Мише. Вятчик выздоровел. Андрюше. Ему надо променяться лошадьми с приказчиком и взять себе Тар[пана]. Он лучше всех лошадей.

Мамá. Дрова всё возят из леса, буреломник, и будет много. Сушилку я смотрел, и мне понравилось.

Приписка Толстого к коллективному письму T. Л. Толстой, М. А. Стаховича и Н. П. Ивановой.

1 Беседка на высоких столбах в нижней части парка, открывающая вид на дорогу к Ясной Поляне.

* 627.

1894 г. Ноября 3. Я. П.

Я хотел везти это письмо сам на Козловку, чтобы поскорее получить успокоительные известия,1 но раздумал. Буду ждать и надеяться, что всё уладится. Дай Бог.

Л. Т.

Приписка к письму Т. Л. Толстой.

1 По поводу письма С. А. Толстой от 1 ноября о столкновениях с сыном Андреем.

628.

1894 г. Ноября 5. Я. П.

У нас Сережа. Передал нам план поездки Маши с Лизой.1 Мне кажется, что это хорошо. Получил вчера твое успокоительное письмо,2 да и Сер[ежа] передал, что у вас всё теперь благополучно. Таня ездила в Тулу нынче, но не кончила своего дела. Завтра поедет и кончит. В понедельник же думаем все ехать.

Если вы найдете, что Маше нужно ехать прежде, то телеграфируй.

Очень радуюсь увидеть всех вас.

Л. Т.

По этому письму, пожалуйста, немедля пошли полное собрание Проф[ессору] Данилевскому,3 знакомый мне и очень симпатичный.

Текст Толстого на обратной стороне обращения В. Данилевского от Харьковского общества распространения в народе грамотности.

1 Елизавета Адамовна Олсуфьева. Повидимому, предполагалась поездка М. Л. Толстой с Е. А. Олсуфьевой за границу.

2 От 2 ноября.

3 Василий Яковлевич Данилевский (1852—1939) — физиолог, профессор Харьковского университета. В письме, с почт. шт. 25 января, Марья Львовна сообщала С. А. Толстой: «В вагоне с нами ехал Данилевский».

1895

629.

1895 г. Января 2 или 3. Никольское-Обольяново.

Вот уже мы вторые сутки здесь, милой друг Соня. Доехали мы так хорошо, что жалко было приехать. Здесь были Ад[ама] Ва[сильевича]1 именины и были гости: Олсуфьевы Васильевны,2 Левицкий,3 Маклаков дядя,4 Апраксины5 и учителя,6 священник 7 и оба сына. Нас приняли очень радостно. Ан[на] Мих[айловна] лежит от расстройства желудка, но бодра и разговорчива и очень сокрушается о том, что Митя не разделяет ее убеждений и предпочитает Алекс[андра] III Александру II. — Я нынче чувствовал себя вялым и ничего не работал, только читал, разговаривал и походил. Таня что-то, здесь мне показалось, очень худа. Мож[ет] быть, это от контраста с Лизой.8 Теперь 12-й час, они еще сидят, а я ушел наверх, куда меня перевели. То я был внизу, и там было холодно. Готовят нам точно также, как дома, и овсянка есть. — Что делается у вас? Пиши нам. Что Лева? продолжает ли быть более бодрым, каким он мне казался предпоследние дни? Ты и все остальные? Маше я хочу написать, чтобы она не худела также, как Таня, и была такая же, как была последнее время. — Мне очень хочется здесь написать нечто, давно задуманное,9 но видно это не в нашей власти, и нынче я был дальше от возможности писанья, чем когда нибудь. Если будут письма интересные и важные, или и газеты, и книги, то пересылайте сюда.

Прощай пока, целую всех вас.

Л. Т.

1 Гр. Адам Васильевич Олсуфьев (1833—1901) — хозяин имения.

2 Так в семье Толстых называли Олсуфьевых не-графов в отличие от графов Олсуфьевых. Речь идет о дочерях Василия Александровича Олсуфьева.

3 Рафаил Сергеевич Левицкий, художник.

4 Брат окулиста — Сергей Николаевич Маклаков.

5 Виктор Владимирович Апраксин — бывший орловский губернский предводитель дворянства; был женат на Александре Михайловне Пашковой.

6 Учителя школы, организованной Олсуфьевыми: Ефрем Андреевич Березкин и Егор Егорович Корольков.

7 Руф Александрович Веселовский.

8 Елизавета Адамовна Олсуфьева (1857—1898).

9 Быть может, речь идет о замысле автобиографической драмы «И свет ко тьме светит».

* 630.

1895 г. Января 7. Никольское-Обольяново.

Лошади поданы, 10-й час утра. Спешу написать тебе хоть неск[олько] слов. Мы благополучн[ы]. Таня худа. О тебе очень сожалел. Надеюсь, что теперь прошла твоя тревога. Ответа на телегр[амму]1 еще не получили. Вчера была суета — ёлка. Но вообще тихо, ровно. Я немножко писал свой рассказ2 и неконченный прочел им, а теперь опять взялся за свой Катихизис.3 Целую тебя, Леву, Машу, Анд[рюшу], Мишу, Сашу и верно уж здорового Ваню, я думаю про него.

На конверте: Москва. Хамовники, 15. Графине Софье Андревне Толстой.

Письмо не окончено; по почте оно не шло.

1 Телеграмма эта неизвестна.

2 «Хозяин и работник».

3 «Христианское учение». См. т. 31.

631.

1895 г. Января 8 или 9. Никольское-Обольяново.

Я просил Таню написать вам с М[ихаилом] Ад[амовичем], но и самому хочется, хотя особенного писать нечего. Здесь много гостей соседей, кот[орых] видишь только за repas,1 а наверху сидишь в одиночестве и утром, и вечером. Погода превосходная три дня, и я много хожу. Нынче ходил за 6 верст к Левицким с Нерадовским,2 хотел и назад итти, но за нами прислали сани. Таня перестала быть так худа, и спит хорошо, я совершенно здоров, но пишется мало. Здесь две Майндорф3 — девицы, одна, кот[орая] нравилась тебе, Лева, слабая, малокровная, и другая, старшая, добродушная и простая. Читал твою Paix du coeur4 и мне не понравилось, — слишком искусственно. Как хорошо, что страх твой за Ваню был напрасен, но как нехорошо, что ты предаешься таким страхам.5 Видно, хорошо, что у старых родителей-матерей нет детей, а то они, — матери, умирали бы от страхов до старости. Мне всё здесь хорошо, исключая того, что я должен воздерживаться от высказыванья всех своих мыслей.

Третьего дня был в больнице на операции — палец отрезали на ноге отмороженный. Мне очень жаль, что я не видал Илью, зачем он приезжал? Мы здесь как будто ближе от Москвы, чем в Ясной, а письма получаем гораздо реже. Давно не знаем о вас. Напиши поподробнее о всем важном: здоровьи Левы, твоем душевном состоянии и поведении мальчиков. Хотя и скоро вернемся теперь, а всё хочется знать. И недостает этого.

Я всё это время вял, и не идет работа, и я начинаю огорчаться этим и потом себя стыжу за это. Если нет сил и охоты писать, то значит и не нужно. Только бы жить получше, т. е. не делать худого, а это важнее всех писаний.

Ну, пока прощайте, целую вас. Маше отдельно не пишется, п[отому] ч[то] очень хочется с ней поговорить, а в письме не выйдет.

Мне только очень жалко тебя, и часто о тебе думаю, что ты не весела и не бодра и капаешь. Грех это. Делай из всего радость, а если не можешь, то, по крайней мере, будь открыта ко всякой радости, когда она придет, и пользуйся ею, сколько можно. Толстых6 целуй.