Чарльз Диккенс - Большие надежды (без указания переводчика) Страница 51

— Слушайте, мистеръ Друммель, коли ужъ на то пошло, такъ я вамъ скажу, что мы съ Гербертомъ замѣтили, когда вы занимали деньги.

— Да я и знать не хочу, что тамъ вы съ Гербертомъ замѣтили, проворчалъ Друммель и прибавилъ еще сквозь зубы: «убирались бы вы оба къ чорту и цаловались бы себѣ тамъ».

— Но я все жь вамъ скажу, хотите ли вы того или нѣтъ: мы оба замѣтили, что, кладя деньги въ карманъ, вы надсмѣхались надъ нимъ за то, что онъ имѣлъ слабость вамъ дать ихъ.

Друммель прыснулъ намъ въ лицѣ и продолжалъ нѣсколько времени смѣяться, заложивъ руки въ карманы и поднявъ плечи, какъ бы желая сказать, что это дѣйствительно была правда и что онъ считалъ всѣхъ васъ за порядочныхъ ословъ.

Теперь Стартопъ взялся за него и началъ уговаривать быть полюбезнѣе. Стартопъ былъ живъ, веселъ и пріятенъ въ обращеніи, Друммель же не обладалъ ни однимъ изъ этихъ свойствъ и потому считалъ его личнымъ себѣ оскорбленіемъ. Онъ грубо отвѣтилъ ему что-то, и Стартопъ желая перемѣнить разговоръ, отпустилъ какую-то удачную шутку, которая заставила всѣхъ насъ засмѣяться. Взбѣшенный успѣхомъ Стартопа, Друммель, не говоря дурнаго слова, вынулъ руку изъ кармана, произнесъ какое-то ругательство и, схвативъ большой стаканъ, непремѣнно пустилъ бы имъ въ голову своего противника, еслибъ мистеръ Джаггерсъ ловкимъ движеньемъ не остановилъ его за руку.

— Господа! сказалъ мистеръ Джаггерсъ, хладнокровно ставя стаканъ на столъ и вытаскивая свой хронометръ за цѣпочку:- мнѣ оченьжаль, но я долженъ васъ увѣдомить, что уже половина десятаго.

При этомъ намекѣ мы всѣ поднялись. Не успѣли мы выйти, какъ ужь Стартопъ, какъ ни въ чемъ не бывало называлъ Друммеля: «Ахъ, ты, старина».

Но «старина» былъ далеко не въ такомъ же дружескомъ настроеніи; онъ даже не хотѣлъ идти по одной съ нимъ сторонѣ улицы. Мы съ Гербертомъ оставались въ городѣ и видѣли, какъ они отправились: Стартопъ по одной сторонѣ впереди, а Друммель по другой, отставая и какъ-то крадучись въ тѣни домовъ, точь-въ-точь, какъ бывало на рѣкѣ въ лодкѣ.

Дверь еще не была закрыта за нами, и потому, оставивъ Герберта, я побѣжалъ наверхъ, чтобъ сказать словечко своему опекуну. Я засталъ его въ уборной, окруженнаго сапогами. Онъ совершалъ омовеніе послѣ насъ.

Я изъявилъ ему свое сожалѣніе, что случилось нѣчто непріятное и попросилъ его не винить меня въ этомъ.

— Пфу! произнесъ онъ, полоскаясь и фыркая:- ничего, ничего, Пипъ. А этотъ паукъ-то мнѣ все же нравится.

Онъ повернулся ко мнѣ и, отдуваясь, принялся утирать лицо.

— Очень-радь, что вамъ онъ понравился, сэръ, сказалъ я: — но мнѣ онъ не нравится.

— Такъ, такъ, подтакнулъ мой опекунъ: — и не имѣйте съ нимъ дѣла; старайтесь избѣгать его. Но мнѣ онъ нравится, Пипъ. Онъ изъ настоящихъ. Еслибъ я былъ пророкъ…

Выглянувъ изъ-за полотенца, онъ встрѣтилъ мой взглядъ.

— Но я не пророкъ, сказалъ онъ снова, исчезая въ полотенцѣ и принимаясь чистить уши.

— Вы знаете кто я? Прощайте, Пипъ.

— Прощайте сэръ.

Чрезъ мѣсяцъ спустя, срокъ пребыванія Друммеля у мистера Покета истекъ, и онъ, къ величайшей радости всего дома, за исключеніемъ мистрисъ Покеръ, возвратился домой, въ свою нору.

XXVII

«Любезный мистеръ Пипъ!»

«Пишу къ вамъ, по просьбѣ мистера Гарджери, чтобъ извѣстить васъ, что онъ ѣдетъ въ Лондонъ съ мистеромъ Уопселемъ и желалъ бы васъ видѣть, если вы позволите. Онъ заѣдетъ въ гостиницу Барнарда во вторникъ, въ девять часовъ утра, и если вы желаете его видѣть, то отдайте приказъ швейцару. Сестра ваша почти въ томъ же положеніи. Каждый вечеръ, сидя передъ очагомъ въ кухнѣ, мы вспоминаемъ о васъ и строимъ различныя предположенія и догадки о томъ, что вы подѣлываете въ ту минуту. Если вы почтете письмо это за вольность, то извините меня ради вспоминанія прежнихъ счастливыхъ дней. Во всякомъ случаѣ, это будетъ въ послѣдній разъ.

„Ваша покорная слуга

Бидди“.

„Р. S. Онъ просилъ меня написать вамъ: „до свиданія“.

„Я надѣюсь и даже увѣрена, что вы будете рады его видѣть, потому-то, хотя вы и джентльменъ, но сердце у васъ всегда было доброе, а онъ достойный человѣкъ. Я прочла ему все письмо, за исключеніемъ этихъ послѣднихъ строкъ, и онъ еще разъ проситъ меня прибавить: «до свиданія».

Письмо это я получилъ въ понедѣльникъ, а слѣдовательно, Джо долженъ былъ явиться на слѣдующее утро. Позвольте мнѣ теперь высказать чувства, съ которыми я ожидалъ пріѣздъ Джо.

Не съ удовольствіемъ ожидалъ я его, хотя и былъ связанъ съ Джо столь тѣсными узами, а съ безпокойствомъ, даже неудовольствіемъ, вполнѣ сознавая несообразность этого свиданія. Еслибъ я могъ удержать его, заплативъ ему за то деньгами, то навѣрно не пожалѣлъ бы денегъ. Меня утѣшало только то, что онъ пріѣдетъ въ гостиниду Барнарда, а не въ Гамерсмиѳъ и, слѣдовательно, не наткнется на Бентли Друммеля. Замѣтьте, я не боялся, чтобъ его увидѣли Гербертъ и мистеръ Покетъ, которыхъ я уважалъ, но я боялся, чтобъ не увидѣлъ его Друммель, котораго я презиралъ. Такъ обыкновенно случается въ жизни: самыя вопіющія глупости и низости дѣлаются въ угоду людямъ, которыхъ мы презираемъ въ глубинѣ души.

Съ нѣкотораго времени я началъ украшать свои комнаты самымъ безполезнымъ и несообразнымъ образомъ, и эта тщетная борьба съ неизяществомъ Барнарда стоила мнѣ немало денегъ. Правда, комнаты значительно измѣнили свой видъ, а я получилъ немалое значеніе въ глазахъ сосѣдняго обойщика и мёбельщика. Я дошелъ до того, что снарядилъ даже грума и еще какого! — въ ботфортахъ. Правда, въ немъ было немного проку и изъ двухъ я бы скорѣе могъ назваться его рабомъ, потому-что, вышколивъ его (изъ оборвыша и негодяя, сынка моей прачки) и нарядивъ въ синій кафтанъ, желтый жилетъ, бѣлый галстухъ, палевыя брюки и упомянутые ботфорты, мнѣ предстояло еще заботиться о томъ, чтобъ ему поменьше дѣлать и побольше ѣсть. Онъ рѣшительно отравлялъ мое существованіе.

Этотъ карающій призракъ получилъ приказаніе быть во вторникъ, съ восьми часовъ, наготовѣ въ залѣ (имѣвшей два фута въ квадратѣ, какъ было сказано въ счетѣ за коверъ), а Гербертъ предложилъ достать въ завтраку что-нибудь лакомое для Джо. Я былъ очень-радъ видѣть въ немъ это вниманіе и сочувствіе, но, при всемъ томъ, подозрѣвалъ, что онъ дѣлалъ это потому, только что Джо пріѣзжалъ не къ нему.

Какъ бы ни было, чтобъ принять Джо, я съ вечера поѣхалъ въ городъ; на другое утро всталъ пораньше и посмотрѣлъ, чтобъ гостиная и чайный столъ имѣли самую блестящую обстановку. Къ-несчастью, утро было пасмурное.

Чѣмъ ближе подступало время, тѣмъ я становился безпокойнѣе и, навѣрно, убѣжалъ бы, еслибъ грумъ мой, исполняя мое приказаніе, не сидѣлъ у дверей залы. Наконецъ, я услышалъ шаги Джо: я узналъ его по его тяжелой, неуклюжей поступи, благодаря его параднымъ сапогамъ, которые всегда были ему не въ-пору, и мѣшкотности, съ которою онъ разбиралъ надписи на дверяхъ въ другихъ этажахъ. Когда онъ остановился у нашей двери, я могъ разслышать, какъ онъ проводилъ пальцемъ по надписи, разбирая ее букву за буквой, и потомъ совершенно-явственно разслышалъ его дыханіе у замочной скважины. Наконецъ, онъ слегка стукнулъ въ дверь и Пеперъ (такъ звали моего грума) доложилъ: «мистеръ Гарджери». Мнѣ показалось, что онъ цѣлую вѣчность будетъ обтирать себѣ ноги и что мнѣ придется идти, чтобъ оторвать его отъ ковра, но онъ, наконецъ, вошелъ.

— Джо! Какъ ты поживаешь — а, Джо?

— Пипъ! какъ та поживаешь, Пипъ?

Съ сіяющимъ лицомъ, поставилъ онъ свою шляпу на полъ между нами и, схвативъ меня за руки, принялся работать ими вверхъ и внизъ, какъ привилегированнымъ насосомъ.

— Кѣкъ я радъ тебя видѣть, Джо! Дай мнѣ твою шляпу.

Но Джо, схвативъ ее обѣими руками, какъ-будто гнѣздо съ яйцами, и слышать не хотѣлъ о разлукѣ съ своею собственностью и упорно продолжалъ держать ее въ рукахъ.

— Да какъ ты… того… выросъ! сказалъ онъ:- и подобрѣлъ… и… того… оджентльменился.

Джо нѣсколько минутъ подумалъ прежде, чѣмъ пріискалъ это слово.

— Право, и король, и вся страна должны бы гордиться тобою.

— И ты, Джо, очень-хорошъ навзглядъ.

— Слава Богу! отвѣтилъ онъ: — я всегда былъ таковъ. И сестрѣ твоей не хуже, чѣмъ прежде. А Бидди все та же умница-разумница. И всѣ-себѣ живутъ попрежнему, если еще не лучше. Развѣ, что, вотъ, Уопсель сплоховалъ.

Во все это время Джо, все еще невыпускавшій шляпы изъ рукъ, бросалъ вокругъ себя удивленные взгляды, останавливая ихъ то на предметахъ, находившихся въ комнатѣ, то на моемъ узорчатомъ, пестромъ халатѣ.

— Сплоховалъ, Джо?

— Какъ же, сказалъ Джо, понижая голосъ: — бросилъ церковь и пошелъ на театръ. Это и привело его въ Лондонъ, вмѣстѣ со мною. И онъ бы желалъ — при этомъ Джо взялъ свое гнѣздо подъ-руку и другою принялся отъискивать въ немъ яйца: — чтобъ я осмѣлился, то-есть, если вы сдѣлаете честь…