Песнь Бернадетте. Черная месса - Франц Верфель Страница 53

«Бернадетта», но прибегала лишь к вежливому и некатегоричному: «Я вас прошу» или «Мне бы хотелось». Может быть, даме просто трудно удержать в голове непривычные для нее имена здешних людей. Но этому противоречит тот факт, что дама безупречно владеет диалектом провинции Бигорр и говорит на нем так свободно, как редко удается чужестранцу или аристократу. Возможно, ей запрещено называть имена, так как называемые могли бы слишком возгордиться таким отличием.

Во всяком случае, Бернадетте было бы куда легче, если бы тетя Бернарда посчитала, что слово «священнослужитель» можно отнести к трем капелланам, а не обязательно к декану Перамалю. В облике декана Перамаля для нее воплотились все страхи ее детства. Бернадетта видела декана лишь изредка на улице и на церковной кафедре. Но когда она вместе с другими школьницами слушала его проповеди и он возвышал свой хриплый громовой голос до крика, девочку сотрясала дрожь. Даже сама его величественная фигура, изборожденное морщинами лицо, стремительная размашистая походка – все это внушало девочке почтительный страх. Одним словом, бравый Перамаль был слишком велик для маленькой Бернадетты. Он был для нее «черным человеком», которым пугают детей. И перед ним она должна сейчас предстать посланницей дамы. Сердце готово выпрыгнуть у нее из груди. Охотнее всего она бы повернула назад. Но энергичная Бернарда Кастеро, взяв дело в свои руки, не отступится. А она ведь и вправду взяла дело с дамой в свои руки, поверив Бернадетте больше, чем родная мать. Безжалостным тычком в спину она подталкивает племянницу вперед, так что Бернадетта, споткнувшись на выщербленном каменном пороге, влетает в сад.

Там в конце аллеи во всей своей мощи стоит великан Перамаль, читает молитвенник. К Бернадетте святой отец обращен спиной. «Ох, хоть бы он никогда не оборачивался!» – молит про себя девочка, в горле у нее першит, во рту пересохло. Маленькими шажками она продвигается вперед, навстречу опасности. Ей представляется, что она идет не по садовой дорожке, а пересекает ледяное течение Гава. Она стремится не производить ни малейшего шума. Ох уж эти деревянные башмаки! Лучше бы ей идти босиком. На некотором расстоянии от Перамаля она останавливается, сердце ее бешено колотится.

Священник резко поворачивается. Его глаза мечут молнии. Этого Бернадетта и ожидала. Он выпрямляется и становится еще выше, как будто и так не был достаточно высок для маленькой Бернадетты.

– Что тебе здесь нужно? Кто ты такая? – напускается он на девочку.

– Я Бернадетта Субиру, – заикаясь от страха, лепечет она.

– Ах, какая честь! – насмехается Перамаль. – Новая знаменитость пожаловала ко мне в гости… Ты всегда приводишь с собой свиту?

Бернадетта молча глядит себе под ноги. Священник между тем повышает голос:

– Если кто-нибудь из пришедших осмелится войти в мой сад, я позову жандармов. Ротозеям здесь не место!

Не оборачиваясь и не приглашая свою знаменитую гостью следовать за собой, Перамаль гигантскими шагами идет в дом. Бледная и потерянная Бернадетта поспешает за ним. Приемная декана – просторная холодная комната, хотя в камине пылает жаркое пламя. Полнокровному декану холод, видимо, нипочем. Его лицо побагровело от гнева, полные губы приоткрылись. Он возвышается над девочкой, как будто хочет раздавить ее.

– Значит, ты и есть та самая бессовестная девчонка, – бурчит он, – та лгунья, которая распространяет все эти занятные истории? Ведь так? – Поскольку Бернадетта не отвечает, его голос опять начинает сотрясать стены. – Говори! Раскрой же наконец рот! Чего ты от меня хочешь?

– Дама мне сказала… – начинает девочка, давясь слезами.

Священник сразу же обрывает ее:

– Что это значит? Какая дама?

– Дама из грота Массабьель…

– Мне она неизвестна.

– Та красивая дама, что всегда ко мне приходит…

– Эта дама из Лурда? Ты ее знаешь?

– Нет, дама не из Лурда. Я ее совсем не знаю.

– Ты спрашивала, как ее зовут?

– О да, я спрашивала даму, как ее зовут. Но она не ответила…

– Может быть, дама глухонемая?

– Нет, не глухонемая. Она со мной говорит.

– И о чем она с тобой говорит?

Бернадетта пользуется удобным поворотом разговора и быстро выпаливает:

– Сегодня дама сказала: «Пойдите, пожалуйста, к вашим священнослужителям и скажите им, что здесь надо построить часовню…»

Бернадетта облегченно вздыхает. Слава Всевышнему, слова произнесены. Поручение выполнено.

Перамаль придвигает стул и удобно усаживается перед запуганной девочкой, испепеляя ее своим горящим взором.

– Священнослужители? Что это значит? Твоя дама, как видно, закоренелая язычница. Священнослужители могут быть и у каннибалов. У нас, у католиков, есть духовенство, и каждое духовное лицо имеет свой сан…

– Но дама сказала «священнослужители», – настаивает Бернадетта, у которой чуть полегчало на душе, после того как она передала декану послание дамы.

– Ты обратилась не по адресу, – вновь мечет громы и молнии Перамаль. – Кстати, у тебя есть деньги на строительство часовни?

– О нет, у меня нет денег.

– Тогда передай своей даме, пусть она сначала раздобудет деньги для часовни. Сделаешь?

– Конечно, месье кюре, я передам, – быстро и вполне серьезно заявляет Бернадетта.

Перамаль недоверчиво смотрит на нее, удивляясь наивности этого создания.

– Что за вздор! – кричит он и вскакивает со стула. – Передай своей даме следующее: лурдский декан не привык получать задания от незнакомых дам, которые к тому же не называют своего имени. Далее, лурдский декан находит не очень-то приличным, что босые дамы лазают по скалам и посылают с поручениями несовершеннолетних. И под конец, лурдский декан покорнейше просит даму раз и навсегда оставить его в покое. Это все. Ты поняла?

– О да, я все передам, – с готовностью кивает Бернадетта, для которой важна лишь сама дама, а не отношения дамы с миром. Девочка едва ли не в полуобморочном состоянии от волнения и страха и совершенно не сознает, какой оскорбительный отказ получает Очаровательная от декана Перамаля. А тот в заключение указывает пальцем на большую метлу, которую забыла в углу его экономка.

– Видишь эту метлу, малышка? – снова грохочет он, доводя грозу до апогея. – Этой метлой я тебя собственноручно вымету из храма, если ты еще раз осмелишься мне докучать!

Но такие громы Бернадетте уже не по силам. Разрыдавшись, она пускается бежать.

У декана Перамаля сегодня выдался плохой день. При ближайшем рассмотрении оказалось, что шесть самых старых розовых кустов погибли. Поистине невосполнимая потеря! Сколько лет заботы и ухода требует жалкий черенок, прежде чем из него разовьется гибкий и пышный куст, который с апреля по ноябрь будет непрерывно выбрасывать бутоны и покрываться изумительными благоуханными цветами. Но не только эти шесть розовых кустов, годных теперь разве что на растопку, огорчают декана. Не меньше угнетает его собственное поведение в присутствии Бернадетты Субиру.