Острова в океане - Эрнест Миллер Хемингуэй Страница 55

— Вот и я, — сказала она. — Не опоздала?

— Нет, — ответил ей Роджер. — Мы уже выкупались, но я пойду еще.

Роджер выдвинул кресло на самый пляж, и, когда девушка наклонилась над Дэвидом, ее волосы перевесились вперед, открыв на затылке тугие, короткие завиточки, которые Томасу Хадсону хорошо видны были сверху. Они серебрились от солнца на загорелой коже.

— Что это у него с ногами? — спросила она. — Бедненький.

— Я стер их до крови, когда тащил из воды большую рыбу, — сказал Дэвид.

— Очень большую?

— Мы точно не знаем. Она сорвалась.

— Какая жалость.

— Да ну, что там, — сказал Дэвид. — Мы уже и забыли.

— А купаться с этим ничего, можно?

Роджер мазал стертые места меркурохромом. Они были сухие и чистые, только кожа немного сморщилась от соленой воды.

— Эдди говорит, это даже полезно, — сказал Дэвид.

— Кто такой Эдди?

— Наш повар.

— А повар у вас и за врача?

— Он хорошо разбирается в таких вещах, — объяснил Дэвид. — И мистер Дэвис тоже сказал, что можно.

— А что еще скажет мистер Дэвис? — спросила она Роджера.

— Что он рад вас видеть.

— Очень приятно. Вы, молодежь, вчера бурно провели вечер?

— Не слишком, — сказал Роджер. — Сыграли в покер, потом я почитал немного и лег спать.

— Кто выиграл в покер?

— Энди и Эдди, — сказал Дэвид. — А вы что делали?

— Мы играли в триктрак.

— А как вам спалось? — спросил Роджер.

— Хорошо. А вам?

— Великолепно, — сказал он.

— Из нас один Томми умеет играть в триктрак, — сказал девушке Дэвид. — Его выучил один непутевый человек, который потом оказался феей.

— Неужели? Грустная история.

— Как Томми рассказывает, она не такая уж грустная, — сказал Дэвид. — Плохого ничего не случилось.

— По-моему, про фей всегда грустно слушать, — сказала она. — Бедные феи.

— Да нет, тут даже интересно было, — сказал Дэвид. — Понимаете, этот непутевый человек, который учил Томми играть в триктрак, стал ему объяснять, кого называют феями и почему, и рассказывать ему про греков и про Дамона и Пифиния, и про Давида и Ионафана. Вроде того, как в школе рассказывают про икру и молоки у рыб или про пчел, как они оплодотворяют растения пыльцой. А Томми его спросил, читал ли он книгу Андре Жида. Как эта книга называется, мистер Дэвис? Не «Коридон», а другая, где про Оскара Уайльда?

— «Si le grain ne meurt»[18], — сказал Роджер.

— Ужасная книга, а Томми брал ее с собой в школу и читал ребятам. Читал и переводил — ребята ведь не понимали по-французски. В общем это порядочная скука, но, когда мистер Жид попадает в Африку, тут-то и начинается ужасное.

— Я читала, — сказала девушка.

— А, тем лучше, — сказал Дэвид. — Значит, вы понимаете, о чем я говорю. Так вот, этот человек, который учил Томми играть в триктрак, а потом оказался феей, он страшно удивился, когда Томми упомянул эту книгу, но и обрадовался тоже, потому что ему можно было не начинать своих объяснений, так сказать, с пчел и цветочков. «Я, — сказал он, — очень рад, что ты знаешь», или что-то в этом роде. А Томми ему ответил — мне так понравился этот ответ, что я его заучил наизусть: «Мистер Эдвардс, у меня к гомосексуализму интерес чисто академический. Большое спасибо, что вы меня научили играть в триктрак, и всего вам хорошего». У Тома тогда были замечательные манеры, — сказал Дэвид. — Он только что вернулся из Франции, где жил вместе с папой, и у него были замечательные манеры.

— А ты тоже жил во Франции?

— Мы все там жили, только в разное время. Но один Томми хорошо это помнит. У Томми вообще самая лучшая память. И он все запоминает очень верно. А вы когда-нибудь жили во Франции?

— Очень долго жила.

— Вы там учились?

— Да. В одном парижском пригороде.

— Придет Томми, надо будет вам поговорить с ним, — сказал Дэвид. — Он так знает Париж и его пригороды, как я — здешние отмели и рифы. Даже, наверно, лучше.

Она теперь сидела в тени, падавшей от веранды, и пропускала между пальцами ног струйки белого песка.

— Расскажи мне про отмели и рифы, — попросила она.

— Я вам лучше их покажу, — сказал Дэвид. — Возьмем гребную лодку и поедем с вами на отмели, а там можно будет поплавать и поохотиться под водой — если вы это любите. А иначе большой риф и не рассмотришь как следует.

— С удовольствием поеду.

— Кто там с вами на яхте? — спросил Роджер.

— Люди. Вам они не понравятся.

— Почему же, они, кажется, симпатичные.

— Мы непременно должны разговаривать в таком стиле?

— Нет, — сказал Роджер.

— Один вам вчера продемонстрировал образец настойчивости. Это самый богатый и самый скучный. Но, может быть, довольно о них? Все они очень хорошие и замечательные, и с ними можно умереть со скуки.

Прибежал Том-младший, а за ним Эндрю. Они купались в другом конце пляжа, а выйдя из воды, увидели девушку около кресла Дэвида и пустились бегом по слежавшемуся песку. Эндрю по дороге отстал и совсем запыхался.

— Не мог меня подождать? — сказал он Тому-младшему.

— Прости, Эндрю, — ответил Том. И потом обратился к девушке: — Доброе утро. Мы вас не дождались и пошли купаться.

— Извините, что опоздала.

— Вы не опоздали. Мы все будем купаться еще раз.

— Я не буду, — сказал Дэвид. — Идите все сейчас. А то я тут уже слишком разговорился.

— Что прибой сильный, пусть вас не смущает, — сказал Том-младший девушке. — Тут дно понижается отлого, не сразу.

— А нет здесь акул или барракуд?

— Акулы приплывают только ночью,