Тощий Мемед - Яшар Кемаль Страница 59

— Ой, мамочка! — вдруг закричал Чавуш.

— Что с тобой? — спросил Мемед.

— Посмотри как распухла у меня шея! Она скоро сольется с плечами, — с ужасом сказал Чавуш.

— Что-нибудь придумаем, — успокаивал его Мемед.

— Сейчас мамаша Хюрю сделает тебе такую примочку, что от опухоли ничего не останется, — сказала Хюрю.

Девушки быстро перетащили постели в хлев. Мемед, Реджеп Чавуш и Джаббар пошли следом за ними.

Посредине хлева на столбе была подвешена маленькая лампадка, едва освещавшая его изнутри. Половина хлева была завалена соломой, от которой распространялся резкий запах. В углу лежала куча кизяка. Он тоже издавал свой, особый запах. К висевшей под крышей паутине прилипли соломинки.

Прикрыв за собою двери, женщины ушли. Бледные лучи восходящего солнца пробивались через маленькое окошко. Становилось все светлее…

Джаббар сладко зевнул. Реджеп Чавуш сразу же бросился на постель.

— Я весь горю, ребята, — сказал он. — Пусть кто-нибудь дежурит. Всем спать нельзя.

Джаббар мгновенно уснул. Реджеп продолжал стонать… Мемед, опустив голову на колени, с винтовкой в руках сидел на куче соломы.

Было около полудня, когда Хюрю принесла им обед. Чавуш все еще стонал. Услышав стоны, Хюрю с досадой плюнула и сказала:

— Ах, совсем забыла…

— Что ты забыла, мамаша Хюрю? — спросил Мемед.

— Лекарство для его ран, — показала она на Реджепа и вышла из хлева.

Гости кончали обед, когда вернулась Хюрю с горшком, из которого поднимался пар.

— Этим отваром пользовался мой отец. Хорошо залечивает раны. Я приготовила его для нашего гостя, — сказала она.

Реджеп Чавуш стал разматывать повязку. Она прилипла к ране, и он с трудом оторвал ее.

— Ох, сынок, рана-то у тебя загноилась, — не выдержала Хюрю.

Сжав зубы, Реджеп Чавуш тихо стонал. Хюрю приложила к ране лекарство и перевязала ее чистой тряпкой.

— Спасибо, мать. Золотые у тебя руки. Дай аллах тебе здоровья. Легче стало, — сказал Реджеп и снова лег.

— Теперь, ты спи, я покараулю, — обратился Джаббар к Мемеду.

— А я подымусь на мельницу. Как только замечу жандармов, сразу дам вам знать. В моем доме никто не сможет сделать плохое Мемеду, сыну красавицы Доне.

Мемед лег, но долго не мог заснуть. Уже много дней он не спал и не отдыхал, но заснуть теперь, когда, казалось, можно было спать, он все-таки не мог. Смерть матери и арест Хатче потрясли Мемеда. Горе душило его, а сердце пылало, как факел. Мемед не мог отделаться от тяжелых мыслей. Он боялся самого себя, товарищей и даже окружающих вещей. Но он никому не открывал того, что творилось в его душе.

В полночь Джаббар разбудил его:

— Мне хочется спать, подежурь ты.

Мемед словно и не спал. Он поднялся, взял винтовку и залез наверх. Там он сел, обхватив руками колени, и, положив на них голову, погрузился в раздумье.

До рассвета оставалось недолго. Вдруг дверь хлева отворилась. Мемед схватил винтовку.

— Что ты. Тощий Мемед, уж не в меня ли собираешься стрелять? — улыбаясь, спросил Дурмуш Али.

Мемед не ответил.

— Слепой Али привел Хромого. Он у меня. Разбуди товарищей и заходите в дом. Я уже рассказал Хромому Али, в чем дело. Он очень боится. Чего только не наговорила ему моя сумасшедшая жена, а потом плюнула ему в лицо. «Если тебя не убьет Тощий Мемед, то убью я», — сказала она Али. У Хромого душа в пятки ушла. Дрожа от страха, он спросил: «Меня сюда привели, чтобы убить?» У него был такой вид, словно он вот-вот умрет от страха, — закончил Дурмуш Али.

В глазах Мемеда блеснула радость.

Проснулся Джаббар. Друзья сначала не хотели будить Чавуша, но, боясь, что он может на них обидеться, решили взять его с собой.

— Вставай, Чавуш! Знаменитый следопыт Хромой Али здесь. Надо с ним переговорить, — сказал Джаббар.

С трудом подняв голову, Чавуш удивленно переспросил:

— Хромой Али?

— Да, следопыт Хромой Али.

— Ах, мать его… Значит, пришел?

— Вставай, пойдем к нему, — нетерпеливо сказал Мемед.

— Подождите меня, — попросил Реджеп Чавуш. Он стряхнул одежду, поправил серебряные украшения и закрутил свои длинные усы. Вытащив из кармана серебряный гребешок, он тщательно расчесал волосы. Потом с презрением посмотрел на свои ноги: каблуки ботинок почти совсем стерлись. Феска была покрыта пылью; он начал стирать пыль рукавом. Джаббар не выдержал:

— Хватит, Чавуш! Что делать, если ботинки у нас немного износились?

— Да, ничего не поделаешь, — согласился Чавуш.

Когда они вошли в дом, Хромой Али сидел у очага.

Увидев их, он попытался подняться, но тут же снова сел. Лицо его стало пепельно-серым.

— Я привел Хромого Али, — сказал Слепой.

— Спасибо тебе, — поблагодарил Мемед.

Сжав зубы, Реджеп Чавуш впился глазами в лицо Хромого Али.

— Ты и есть этот следопыт? И ты, мерзавец, не побоялся аллаха? Как же хватило у тебя совести?

Неподвижным взглядом Хромой Али смотрел на очаг.

— Помолчи, Чавуш, я сам с ним поговорю, — сказал Мемед.

— Ну и говори с этим бессовестным человеком, с этим мерзавцем! — резко бросил Чавуш.

Мемед сел напротив Хромого Али.

— Али-ага, — сказал он, — у меня есть к тебе дело. Выйдем-ка на минутку на улицу.

— Мемед, сжалься надо мной!.. Я не хотел делать тебе зла. Ведь у меня дети. Пожалей их, — взмолился Хромой Али, уставившись на Мемеда застывшими от страха глазами.

— Не бойся; я только хочу поговорить с тобой с глазу на глаз, — успокоил его Мемед.

— Пожалей меня! — не унимался Хромой Али. — Я сделал тебе зло, а ты не делай, брат!

— Ну, вставай. Я здесь расскажу тебе, что хотел. Отойдем в угол, — сказал Мемед.

Хромой побледнел. Лицо его стало белым как бумага. Его била дрожь.

— Сжалься надо мной!.. Не делай сиротами моих ребят… — бормотал он.

— Хватит! Есть же предел терпению. Вставай! — заорал Реджеп Чавуш и выхватил кинжал.

— Не трогай его, Чавуш, — спокойно сказал Мемед.

— Хорошо, не трону. Дело твое. Хоть к сердцу его прижми, — сказал Чавуш, неохотно вкладывая кинжал в ножны.

— Не бойся, Али, я тебя не трону. Я убил бы тебя сразу, если бы хотел. Мне надо тебе кое-что сказать по секрету, — успокоил Мемед Хромого.

Али встал и, с трудом передвигая ноги, пошел в темный угол комнаты. Подойдя к нему, Мемед тихо сказал:

— Слушай, Хромой Али. Ты причина моих бед. Что и говорить, ты герой! Ну ладно; это уже позади. Поговорим о настоящем. Ты должен пойти по следу.

— Клянусь аллахом, после истории с тобой я зарекся ходить по следу. Убей меня, но я не хочу больше пачкать руки