Чарльз Диккенс - Колокола (пер.Врангель) Страница 6

— Гдѣ ея мать? — спросилъ достойный мужъ.

— Она скончалась, — отвѣчалъ Тоби. — Ея мать была бѣлошвейкой и Богъ призвалъ ее къ себѣ, когда родилась ея дочь.

— Но все таки, надѣюсь не для того, чтобы и на томъ свѣтѣ она занималась починкою бѣлья? — шутовски замѣтилъ ольдерманъ.

Очень возможно, что въ умѣ Тоби не укладывалось представленіе жизни жены на небѣ въ иныхъ рамкахъ, чѣмъ тѣ, въ которыхъ протекала ея скромная, полная труда, земная жизнь, но всетаки можно себѣ позволить сдѣлать одинъ вопросъ:- Если бы мисстрисъ Кьютъ, почтенная супруга ольдермана Кьюта, отошла въ лучшій міръ, то сталъ ли бы ольдерманъ Кьютъ изображать ее въ смѣшномъ видѣ, занимающейся на небѣ какимъ ни будь повседневнымъ пустымъ дѣломъ?

— А вы, конечно, ухаживаете за нею? — обратился Кьютъ къ кузнецу.

— Да, — коротко отвѣчалъ тотъ, уязвленный этимъ грубымъ вопросомъ ольдермана, — и въ день Новаго Года будетъ наша свадьба.

— Что вы хотите этимъ сказать? — воскликнулъ Филеръ съ насмѣшкою, — Вы женитесь?

— Ну, конечно; мы давно рѣшили это, сэръ, и торопимся, боясь, что и это пожалуй могутъ опровергнуть, или упразднить.

— Ахъ, — воскликнулъ Филеръ со стономъ, — ольдерманъ, упраздните бракъ; это лучшее, что вы можете сдѣлать! Женитьба, бракъ; бракъ, женитьба! — Вѣдь это полное отсутствіе самыхъ элементарныхъ познаній политической экономіи у этихъ несчастныхъ; полная непредусмотрительность, полная развращенность! Боже, Боже! Гдѣ же предѣлъ, чтобы… Нѣтъ, вы взгляните только на эту парочку.

Дѣйствительно Мэгъ и Ричардъ вполнѣ заслуживали, чтобы ими любовались и, глядя на нихъ ничего не могло казаться естественнѣе ахъ брака.

— Еслибы какой-нибудь человѣкъ дожилъ до возраста Мафусаила, — сказалъ Филеръ, — и, отдавъ всю свою долгую жизнь на служеніе этому народу, собралъ столько фактовъ и цифръ, что могъ бы соорудить изъ нихъ самыя высокія горы, то и тогда онъ также мало могъ бы убѣдить ихъ, что они не имѣютъ ни права, ни надобности жениться, какъ и не имѣли права родиться. А намъ то вѣдь это хорошо извѣстно; мы давно доказали это какъ математическую истину.

Ольдерманъ Кьютъ, котораго вся эта сцена очень забавляла, началъ съ того, что приложилъ указательный палецъ правой руки къ боку носа, какъ бы говоря своимъ двумъ пріятелямъ:

— Внимательно смотрите на меня, не теряйте изъ вида практическаго человѣка. — Потомъ онъ подозвалъ къ себѣ Мэгъ.

— Подойди ко мнѣ, моя малютка, — сказалъ онъ ей.

Ея женихъ уже нѣсколько времени чувствовалъ, какъ въ немъ кипѣло негодованіе и кровь приливала къ головѣ. Всетаки, пересиливъ себя, онъ вмѣстѣ съ нею смѣло подошелъ къ ольдерману и остался возлѣ нея. Тоби продолжалъ держать Мэгъ подъ руку, окидывая всѣхъ присутствующихъ недоумѣвающимъ, испуганнымъ взоромъ.

— Теперь малютка, я вамъ дамъ въ двухъ словахъ добрый совѣтъ, — сказалъ ольдерманъ Кьютъ, обращаясь къ молодой дѣвушкѣ, съ своей обычной развязностью и безцеремонностью. — Такъ какъ я здѣшній судья, то моя обязанность давать совѣты. Вы, конечно, знаете, что я занимаю эту почтенную должность?.

Мэгъ скромно отвѣтила ему, что ей это не было извѣстно. Но, конечно, всѣ остальные должны были знать, что ольдерманъ Кьютъ судья и притомъ судья скорый и дѣятельный! Если его заслуги не ослѣпляли людей, то потому лишь, что люди были слѣпы!

— Вы собираетесь выдти замужъ, говорите вы, — продолжалъ Кьютъ. — Для дѣвушки это ни слишкомъ пристойно, ни скромно. Но не въ этомъ дѣло! Разъ вы будете замужемъ, у васъ неизбѣжно будутъ ссоры съ мужемъ и вы будете несчастной женщиной. Вы, вѣроятно, думаете, что это не такъ, но разъ я говорю вамъ это, у васъ не должно быть сомнѣнія. И вотъ я честно и прямо предупреждаю васъ, что я рѣшилъ упразднить несчастныхъ женщинъ. Поэтому, избѣгайте являться мнѣ на глаза. У васъ будутъ дѣти — мальчики, которые выростутъ негодяями и будутъ слоняться по улицамъ голодные и оборванные. Обратите вниманіе, моя милая, что я безъ всякаго сожалѣнія переловлю ихъ всѣхъ до одного и осужу, такъ какъ я рѣшилъ упразднить маленькихъ оборванцевъ. Быть можетъ вашъ мужъ умретъ молодымъ, (что очень вѣроятно), оставивъ васъ съ ребенкомъ на рукахъ. Хозяинъ квартиры, за неплатежъ выселитъ васъ, и вы останетесь посреди улицы. Если это случится, не вздумайте, голубушка, бродить по моему участку. Я твердо рѣшилъ упразднить всѣхъ нищенствующихъ матерей и всѣхъ вообще бродячихъ матерей безъ исключенія. И не думайте оправдываться передо мною болѣзнью или многочисленностью семьи, такъ какъ я рѣшилъ упразднить всѣхъ больныхъ и слабыхъ и маленькихъ дѣтей (я надѣюсь, что вы знакомы съ церковной службой, хотя опасаюсь, что нѣтъ). И, если отъ отчаянія, неблагодарности или невѣрія, вы, попирая самые священные законы, попытаетесь наложить на себя руки, то знайте, что я васъ не пощажу, такъ какъ рѣшилъ окончательно упразднить самоубійство. И я долженъ сознаться, — прибавилъ съ обычною ему самодовольной улыбкой ольдерманъ, — что болѣе всего стремлюсь къ упраздненію самоубійствъ. И такъ не дѣлайте даже попытки въ этомъ направленіи! Такъ кажется принято выражаться? Ха, ха, ха! Теперь мы, кажется, поняли прекрасно другъ друга!

Тоби не зналъ радоваться ему или сокрушаться, когда онъ увидѣлъ, какъ Мэгъ, смертельно поблѣднѣвъ, безсознательно отняла свою руку отъ жениха.

— Что-же касается васъ, глупый вы песъ, — сказалъ Ольдерманъ, обращаясь къ молодому кузнецу съ сугубой веселостью и снисходительностью, — то отвѣтьте мнѣ, съ чего вы затѣяли жениться, несчастный дуралей? Съ какой радости вздумали вы жениться? Еслибы я былъ красивъ, молодъ и сложенъ, какъ вы, мнѣ было бы стыдно, какъ какой-нибудь размазнѣ, сидѣть пришитымъ къ, юбкѣ женщины. Развѣ вы не понимаете, что когда вамъ не минетъ еще и тридцати лѣтъ, она будетъ уже старухой? Хороши вы будете, когда слѣдомъ за каждымъ вашимъ шагомъ будетъ плестись оборванная женщина съ кучею дѣтей въ лохмотьяхъ!

О, онъ хорошо умѣлъ издѣваться надъ бѣднымъ людомъ, этотъ почтенный ольдерманъ Кьютъ!

— Ну теперь довольно! Уходите своею дорогою, раскайтесь въ своихъ грѣхахъ и бросьте безумную мысль жениться въ день Новаго Года! Вы всѣ иначе будете смотрѣть на вещи въ день слѣдующаго Новаго Года. На молодого красавца парня, какъ вы, заглядятся всѣ молодыя дѣвушки!.. Маршъ! Проваливайте!..

Они удалились, но уже не держа другъ друга за руки, не обмѣниваясь горячими, влюбленными взглядами. Она шла вся въ слезахъ, онъ, угрюмо, покуривъ голову. Неужели это были тѣ самыя два сердца, радость и счастье которыхъ живительною струею наполняли удрученную горемъ и заботами душу стараго Тоби? Нѣтъ, нѣтъ! Ольдерманъ, (да благословитъ его Богъ) сумѣлъ упразднить и эти сердца!

— Такъ какъ вы случились у меня подъ рукою, — обратился ольдерманъ къ Тоби, — то отнесите сейчасъ мое письмо. Только я не знаю, довольно ли быстро вы шагаете? Вѣдь вы уже достаточно стары?

Тоби, въ это время слѣдившій глазами за бѣдной Мэгъ, какъ бы безсознательно, видимо дѣлая надъ собою усиліе, процѣдилъ сквозь зубы, что онъ еще очень проворенъ и силенъ.

— Сколько вамъ лѣтъ? — спросилъ ольдерманъ.

— За шестьдесятъ, сэръ, — отвѣчалъ Тоби.

— О, этотъ человѣкъ здорово перевалилъ за средній вѣкъ, какъ вы видите! — воскликнулъ съ возмущеніемъ Филеръ, какъ будто его выводили изъ терпѣнія.

— Я самъ чувствую, что я злоупотребляю, сэръ, — сказалъ Тоби — я еще сегодня утромъ сомнѣвался въ своемъ правѣ на жизнь. О, Господи!

Но ольдерманъ рѣзко оборвалъ его, вручая ему письмо, которое онъ вынулъ изъ кармана. Тоби долженъ былъ получить шиллингъ, но Филеръ, доказавъ ему, что это значило бы ограбить другихъ людей, убѣдилъ его получить лишь шесть пенсовъ, и онъ былъ очень доволенъ и этой добычей. Взявъ своихъ обоихъ друзей подъ руки, ольдерманъ удалился съ побѣдоноснымъ видомъ; но, повидимому, что-то забывъ, тотчасъ вернулся обратно.

— Посыльный! — ойкнулъ онъ.

— Сэръ? — откликнулся Тоби.

— Обращайте побольше вниманія на вашу дочь. Она черезчуръ красива.

— Кончится тѣмъ, что и ея красоту почтутъ за украденную у кого нибудь, — пробормоталъ Тоби, посматривая на полученные шесть пенсовъ, которые держалъ въ рукахъ, и съ грустью думая о своихъ рубцахъ. — Меня не удивитъ, если скажутъ, что она украла свѣжесть своего лица у знатныхъ барынь. О, я нисколько не удивлюсь! Это право ужасно!

— Она слишкомъ красива, любезный, — повторилъ ольдерманъ. — Все говоритъ за то, что она пойдетъ по дурному пути. Для меня это вполнѣ ясно. Обратите же вниманіе на то, что я вамъ говорю. Слѣдите за нею!

Проговоривъ эти слова, онъ торопливо зашагалъ за своими двумя пріятелями.

— Всюду зло! всюду зло! — шепталъ Тоби, скрестивъ руки. Намъ, уже рожденнымъ порочными, нѣтъ мѣста на землѣ!

Не успѣлъ онъ произнести эти слова, какъ надъ нимъ раздался перезвонъ курантовъ — полно, мощно, звучно, — но не слышалось въ нихъ Тоби обычныхъ звуковъ ободренія, ни единаго!