Джонатан Свифт - Путешествия в некоторые отдаленные страны Лемюэля Гулливера сначала хирурга, а потом капитана нескольких кораблей Страница 60

Но Свифт не остановился на этом. Великолепно владея сатирическим стихом, он написал «Элегию на смерть Партриджа». Тысячи экземпляров этой «элегии» были раскуплены за несколько часов.

Тем временем глупый Партридж решил выпустить новый календарь с предсказаниями на 1709 год. Разоблачая «обманщика» и «мошенника» Бикерстафа, астролог сообщает, что он попрежнему здравствует и неопровержимым доказательством его бытия служит только что вышедший календарь.

А Свифту только этого и надо было. В заключение всей этой небывалой комедии появилась еще одна брошюрка — «Опровержение Исаака Бикерстафа». Автор брошюры уверял читателей, что Партриджа после 29 марта не существует, ибо ни один живой человек не написал бы такой чепухи, которая содержится в календаре на 1709 год. Быть может, мистер Партридж воскрес? Но этот факт Исааку Бикерстафу неизвестен, и он за него не отвечает.

Имя Исаака Бикерстафа стало после этого настолько популярным, что дружившие со Свифтом писатели Стиль и Аддисон решили ввести этого чудаковатого героя на правах автора в издававшиеся ими морально-сатирические журналы. Самые острые и злободневные статьи, написанные Стилем и Аддисоном, а иногда и самим Свифтом, подписывались в журналах именем Исаака Бикерстафа; и таким образом существование этого придуманного Свифтом персонажа продолжалось и после того, как он блестяще исполнил свою роль разоблачителя обманщика Партриджа.

Шли годы. Король Вильгельм III умер. К власти пришла королева Анна. Уже в течение нескольких лет велась война с Францией, известная в истории как «Война за испанское наследство» (1702 — 1713). Поводом для этой войны послужило намерение французского короля Людовика XIV посадить на испанский престол, освободившийся после смерти бездетного испанского короля Карла II, своего внука Филиппа Анжуйского. Фактически это было бы равносильно присоединению к Франции великой европейской державы с итальянскими и нидерландскими владениями и обширными колониями в Америке и Африке. Такое непомерное усиление могущества Франции нанесло бы непоправимый ущерб господству Англии на море и в колониях. Чтобы помешать Людовику XIV осуществить свое намерение, Англия выступила против Франции в союзе с Голландией и Австрией. Французская армия потерпела поражение. Людовик XIV отказался от своих требований и был готов принять любые условия. Все ждали с нетерпением окончания многолетней войны. Но английский главнокомандующий герцог Мальборо (тот самый «Мальбрук», о котором в народе сложили известную сатирическую песенку о том, как он «в поход собрался») искусственно затягивал развязку, потому что он и окружающие его вельможи неслыханно богатели на военных поставках и субсидиях.

За эти годы в положении Свифта внешне ничего не изменилось. Будучи попрежнему деревенским священником, большую часть времени он проводил в Лондоне. Острое перо Свифта выдвинуло его в центр политической жизни. Вожди партий и министры заискивали перед ним, приглашали во дворцы, устраивали в его честь роскошные приемы. Свифт не извлекал из своего положения никаких выгод, но зато охотно оказывал помощь другим. По его совету замещались государственные должности, благодаря его влиянию недостойные занимать высокие посты лишались своих чинов, его суждения о людях принимались как приговоры.

Затянувшаяся война несла бедствия и разорение народу. В ее продолжении была заинтересована лишь небольшая кучка предпринимателей и банкиров — сторонников вигов. Свифт выступил против вигов и примкнул к тори, но не потому, что разделял их политические убеждения, а оттого, что их агитация против войны совпадала в этот период с интересами народа.

Свифт написал десятки памфлетов, в которых разоблачал злоупотребления отдельных вельмож из партии вигов, и в первую очередь жадного герцога Мальборо, заинтересованного в продолжении войны. Агитация Свифта нашла горячий отклик в народе.

Вскоре к власти пришли тори, а в 1713 году, не без прямого воздействия Свифта, был заключен мирный договор с Францией. После этого популярность и влияние Свифта настолько возросли, что его стали называть «министром без портфеля».

Теперь уже казалось неудобным оставлять Свифта священником деревенского прихода в Ирландии. Друзья уверяли его, что он будет возведен по меньшей мере в сан епископа. Но королева Анна и высокопоставленные церковники не могли простить гениальному сатирику его знаменитой «Сказки бочки» и многих других сочинений, где жестоко осмеивались религиозные распри того времени и прямо или косвенно задевалось достоинство королевской особы и сановников церкви. После долгих колебаний королева решила предоставить Свифту место декана (настоятеля) Дублинского собора, что было равносильно почетной ссылке.

В 1714 году королева Анна неожиданно умерла; на престол вступил новый король — Георг I. В связи с наметившейся переменой в политике, усилились раздоры между министрами — графом Оксфордским и Болинброком. И тот и другой в конце концов были обвинены в государственной измене и подверглись судебным преследованиям.

Свифт видел, как одни короли сменялись другими, как министры устраивали заговоры, интриговали друг против друга, слетали со своих постов и замещались новыми, а положение народа оставалось таким же тяжелым и безотрадным. Сознавая, что его влияние на отдельных членов правительства, как бы оно ни было значительно, не в силах изменить общей политики государства, Свифт решил навсегда покинуть Англию. Приняв новое назначение, он переселился в Дублин.

С 1715 по 1723 год Свифт почти безвыездно находился в Дублине, пережил много личных неудач и огорчений. В 1724 году, на пятьдесят восьмом году жизни, он снова оказался в центре политической борьбы. На этот раз Свифт обратил всю силу своего таланта на защиту ирландского народа, с которым он еще более сблизился за эти годы.

Поводом для новых выступлений Свифта на политической арене послужил следующий случай. Одна придворная дама — герцогиня Кендаль — переуступила откуп на чеканку разменной монеты для Ирландии предпринимателю Вуду. Желая извлечь из этого дела возможно большие барыши, Вуд чеканил и наводнял Ирландию настолько неполноценной монетой, что ирландцы отказывались ее принимать и открыто выражали свое возмущение.

Свифт обрушился на Вуда и на английское правительство серией памфлетов под названием «Письма суконщика». В простых и убедительных выражениях, доходивших до сердца каждого ирландского труженика, якобы от имени скромного дублинского торговца-суконщика, он описал ужасающую бедность и нищету ирландцев, напоминал о том, что в их стране существуют свои законы и никому не дано прав посягать на их старинные вольности. Он призывал ирландцев к решительной борьбе за свои человеческие права и достоинство, отнятые у них англичанами. «Средство находится в ваших руках… вы являетесь и должны быть таким же свободным народом, как ваши братья в Англии», — внушал Свифт ирландцам. Начав с разоблачения беззастенчивого наживалы Вуда, он кончил призывом к восстанию против английского владычества.

«Письма суконщика» достигли своей цели. Английское правительство вынуждено было изъять из обращения недоброкачественную монету Вуда, хотя и потерпело от этого урон. «Письма суконщика» получили такое распространение, что каждый ирландский житель не только помнил их наизусть, но и знал, кто является их автором. Об этом было известно и английскому правительству. Премьер-министр Уолполь распорядился арестовать Свифта. На это требование он получил от английского наместника в Ирландии такой ответ: «Чтобы арестовать Свифта, нужно десять тысяч солдат». Дело пришлось замять.

Замкнутый и суровый декан Дублинского собора сделался любимцем ирландского народа. Был создан специальный отряд для его охраны, днем и ночью дежуривший у дома Свифта. В его честь в Дублине был основан «Клуб суконщика».

Когда в 1726 году Свифт вернулся из поездки в Англию, все население Дублина вышло ему навстречу, и его приезд был отмечен колокольным звоном. В народе возникла легенда, будто Свифт — потомок древних ирландских королей, во времена которых Ирландия была могущественной и вольной…

«Письма суконщика» пробудили дух сопротивления и вдохновляли ирландцев и в последующие времена на борьбу за свою национальную независимость и свободу. Имя Свифта вписано золотыми буквами в историю национально-освободительной борьбы ирландского народа.

…Последние годы жизни прошли у Свифта в беспрерывной борьбе с тяжелым и мучительным недугом. Участились головокружения и головные боли, мучившие его еще с юных лет. Под конец жизни он сделался особенно угрюмым и замкнутым, проводил свои дни в полном одиночестве, не допуская к себе даже самых близких людей. Он стал рассеян и забывчив. Его память ослабела настолько, что он даже не мог читать. Однажды во время прогулки, глядя на вершину засыхающего вяза, Свифт сказал своему спутнику: «Так же вот и я начну умирать — с головы».