Пелам Вудхаус - Неприметный холостяк; Переплет; Простак в стране чудес Страница 66

– В какой комнате он спит, пока не знаю, но выведаю обязательно. Оставлю план дома под камнем, с правой стороны крыльца у парадной двери. Возьмешь бумажку, как явишься. И где-то рядом будет для тебя открытое окно. Ясно?

– Ну! – коротко бросил Суп.

– Войди к этому парню да вправь ему мозги, чтоб света белого невзвидел. Поймет тогда, что болтаться ему в шато вредно для здоровья.

Слаттери без слов вытянул массивную лапу, сжал и разжал пудовый кулак. Одобрительно улыбаясь, Карлайл тепло распрощался с ним и с легкой душой зашагал обратно в замок. Он чувствовал, что дело препоручил в надежные руки.

3

Энергичная умственная деятельность сказывается обычно и на поведении. В шато Карлайл шагал бодрым шагом, а так как послеполуденное солнце жарило весьма ощутимо, то очень скоро он почувствовал, что весьма разгорячился. Добравшись до подъездной дороги, он мечтал только об одном – поскорее принять прохладную ванну. Пока он тешился такими желаниями, взгляд его зацепил между деревьями серебристое посверкивание воды.

Вода притягивала его как магнит. Сойдя с дорожки, он прямиком двинулся к ней, и вскоре очутился на берегу водного пространства, известного местным жителям под названием озера, хотя на самом деле то была соленая лагуна, соединявшаяся с гаванью Сен-Рока узким каналом.

Озеро манило и соблазняло. Карлайл благопристойно покосился направо и налево. Густые кусты ширмой огораживали часть озера и даже тропинку, по которой он сюда спустился. Очевидно, ни один глаз не мог углядеть его. Со вздохом удовлетворения он сбросил пиджак и галстук и был уже готов выскользнуть из брюк, когда позади раздался суровый девичий голос, пронзивший Карлайла словно пулей.

– О-ой!

4

После ухода сенатора Опэла горничная по имени Мэдвей понесла свою книжку на озеро. То было ее излюбленное местечко. Тут, лежа на мягком дерне, в приятном тенечке, она снова взялась за приключения Джанис Деверо с того самого места, где остановилась вчера. Но едва она успела прочитать про убийство, начинавшее главу одиннадцатую, как шум шагов подсказал ей, что в ее убежище вторглись. Ноги прошагали мимо и остановились у кромки воды.

Раздвинув кусты, она выглянула. Увиденное зрелище исторгло у нее восклицание, только что записанное тут.

Женщина в Мэдвей была оскорблена до самого донышка души.

– О-ой! – закричала она, будто бы сама миссис Гедж. – Вы что же вообразили? Вам тут что, купальня?

Карлайл так и остался плясать на одной ноге, будто тополь, раскачивающийся под легким ветром. Озеро и деревья вокруг него все еще исполняли сложное адажио, в которое вдруг пустились. Он мучительно ловил ртом воздух.

Его напугал бы любой женский голос, раздавшийся в такой момент, но этот оказал особо разрушительный эффект: Карлайл узнал его. Да и как не узнать! Голос этот, можно сказать, звенел в его ушах с того самого дня, когда год назад обозвал его двуличным подлецом, выплюнув это ругательство вслед огромной китайской вазе, обрушившейся на его лобную кость.

То был голос его потерянной Герти.

А в следующую минуту появилась и она сама, выйдя из-за кустов.

– Герти! – заорал он.

Тот, кто имел привилегию заглянуть в душу Гордона Карлайла, может понять его чувства. Хотя при расставании эта девушка огрела его вазой, кстати, очень ценной, старая любовь не заржавела. После первого изумления в груди, которую он суетливо старался прикрыть пиджаком, вспыхнул восторг. Брюки (нечего и говорить, ведь моральный кодекс Карлайлов весьма строг) он подтянул при первом же намеке, что он тут не один.

– Герти! Наконец-то! После этих томительных месяцев!

Она смотрела на него холодно, жестко и гордо. Прежние обиды еще резали ей душу, женщины легко не забывают.

– A-а, мистер Карлайл!

Было очевидно, что ледяная отчужденность при встрече, которой следовало бы стать встречей влюбленных, ранила Гордона.

– Герти, – выговорил он, подпустив в голос трепета, с помощью которого однажды удалось вытянуть у некоего Макферсона (скупердяя, как все шотландцы) пожертвование в десять фунтов на приют для больных матерей, – разве ты не хочешь похоронить прошлое?

– Нет, не хочу.

Карлайл сглотнул, подыскивая слова, которые смягчили бы такую черствость.

– Ты не представляешь себе, Герти, как я скучал по тебе!

– Болтай, болтай!

– Я тебя всюду искал!

– Болтай!

– Я не болтаю! – с жаром вскричал Карлайл. – А зачем бы еще я прикатил в Европу, если бы не узнал, что ты сюда уехала?

– А в шато ты явился как герцог какой-то там, оттого что я тут? – презрительно расхохоталась Герти. – Все я про тебя знаю! Слышала, как мисс Путнэм разговаривала с дворецким. Распорядилась поместить тебя в Желтую комнату. Лично я, – добавила она с надменностью королевы, – поместила бы тебя в бак для мусора.

– Нет, в шато я приехал не из-за тебя, – признался Карлайл. – Я на работе. И спорю, что ты тут по той же причине. Нанялась горничной, чтобы заграбастать брюлики миссис Гедж.

– А у тебя что, есть возражения?

– Разумеется. Ты сама напрашиваешься на неприятности! Обстряпать дельце в одиночку у тебя ни малейшего шанса!

Герти задумчиво закусила губку В авантюру эту она пустилась с радужным оптимизмом, рассчитывая, что наверняка улучит разок, когда хозяйка забудет запереть свои безделушки, но скоро убедилась, что служит у женщины, которая в жизни ничего не забывает, и надежда ее медленно гасла.

– Что же ты надумал? – осведомилась она. – Хочешь работать со мной на пару?

– А почему бы и нет?

– Почему бы, действительно. Ничуть не возражаю против общего бизнеса, но строго – пятьдесят на пятьдесят. Однако какой от тебя прок? Работа не по твоей части. Сейфы-то вскрывать ты не умеешь.

– Представь, умею. Супу-то и невдомек! Я его просвещать не стал. Если у твоей хозяйки сейф обычный, а у женщин они всегда такие, я сумею его взломать.

– Какой еще Суп?

– Ты что, Супа Слаттери не помнишь? Мы в деле вместе. Я впускаю его в дом, а он вскрывает сейф. Но это все глупости. Теперь, когда я тебя нашел, мы его надуем. Заберем все себе.

На Герти это произвело впечатление.

– А где ты научился потрошить сейфы?

– Плаг Донахью научил. Сразу после того как ты сбежала. Увидел, что я прям на куски разваливаюсь, отвлечься мне как-то надо…

– Кончай ты рассусоливать, давай о деле! Если хочешь обстряпать его вместе и принимаешь условие – строго пополам, – я не против. Я уж давно поняла: одной мне не осилить.

– Если бы ты знала, Герти, – страстно задышал Карлайл, – что ты для меня значишь! Когда мы снова…

– Слушай-ка, прекрати, – перебила Герти эту прекрасную речь. – У меня на уме есть еще кое-что. Не может случиться так, что этот субъект никакой на самом деле не сенатор?

– Никто не может просто так назваться сенатором Опэлом, – возразил Карлайл. – А что, эта чума тут? – поинтересовался он, не стесняясь в выражениях, поскольку не числился в ярых сторонниках великого законодателя.

– Тут. Если это он. Я только что застукала его в спальне у миссис Гедж, где стоит сейф. Шпионил. А когда я сказала, что была там и все видела, наплел сказочку, будто интересуется антиквариатом.

Карлайл погрузился в размышления.

– А может, так оно и есть, – наконец заключил он. – Во всяком случае, фальшивкой он быть не может. Геджи сенатора знают. Миссис Гедж сама мне говорила. Никому не удастся проскользнуть в замок под видом старика Опэла. Может, и правда антиквариатом интересуется. Но кто тут фальшивка, я тебе скажу. Тот тип, который называет себя виконтом де Блиссаком.

– Не может быть!

– Вот видишь, – ненавязчиво намекнул Карлайл. – Ты ведь про это не знала? Сколько он тут уже торчит?

– Сегодня днем заявился. Дворецкий проводил его в гостиную. Он и сказал мне, кто это.

– Так вот, никакой он не виконт!

– Откуда ты знаешь?

– Знаком с настоящим. Нагрел его как-то на пару тысчонок. Тебе, Герти, досталась бы половина, если б ты так вот не сбежала.

– Ладно, не важно. Так, значит, гусь этот – фальшивка? Наверняка тоже за брюликами охотится.

– А то как же!

– Что же нам теперь делать? Нельзя, чтоб он путался у нас под ногами. Нужно выпихнуть его!

– Как же ты это устроишь?

– Провалиться мне, если я знаю, – нахмурилась Герти.

– Вот именно! – снова кольнул ее Гордон. – Может, теперь ты наконец убедилась, как сильно я тебе нужен?

– А что ты-то можешь?

– Что? – заносчиво переспросил он. – Зайду к нему сегодня же вечером, да и вышибу из него дух. Если завтра еще увидишь его здесь, то только на костылях!

При этих храбрых словах у его собеседницы вырвался легкий вздох, прозвучавший для Карлайла сладчайшей музыкой. То был вздох невольного восхищения! По-видимому, холодная отчужденность его Герти начала подтаивать.

– Неужто одолеешь его?

– Вот посмотришь!

– Да ведь он здоровущий как шкаф!