Дом у кладбища - Джозеф Шеридан Ле Фаню Страница 78

Цветущее лето сменилось осенью с листопадом, а Деврё не возвращался; в клубе поговаривали (ссылаясь на лиц осведомленных), что он получил назначение в штаб главнокомандующего; Паддоку пришло из Англии письмо от Деврё, но особых новостей там не содержалось, а доктор Уолсингем получил длинную эпистолу из Малаги: честный Дэн Лофтус добыл в Испании сведения, важные для ирландской истории, а также с немалым сожалением сообщал, что его благородный ученик подхватил лихорадку. Эти скудные сведения быстро распространились, в клубе их обсуждали с большим интересом и не без доли веселья; было заключено много пари.

Обстановка в Белмонте почти не менялась. Генерал еще не вернулся, а тетя Ребекка с Гертрудой все так же сражались из-за Дейнджерфилда. Этот джентльмен многого в жизни добился благодаря простому умению ждать, и его ничуть не смущало, что такое препятствие, как каприз молодой леди, не даст ему осуществить свои планы немедленно. Когда Дейнджерфилд что-нибудь задумывал, он не отступался от своего из-за безделицы.

Наконец тетя Бекки и мисс Гертруда пришли к перемирию; согласно выработанным условиям, вопрос, от которого зависело блаженство или крушение Дейнджерфилда, предстояло решить не ранее, чем вернется генерал; влюбленный пастушок ответствовал тетушке Ребекке на это известие искусной и галантной речью, в которой изъявил абсолютную готовность повиноваться; с низким поклоном и мрачной улыбкой он приложился к ее изящным, унизанным кольцами пальцам – тетя Бекки приняла все это весьма милостиво.

Безусловно, Дейнджерфилд прекрасно понимал положение вещей; он был не из тех, кто живет в мире грез, факты являлись для него хлебом насущным. Он знал, сколько ему стукнуло лет и месяцев и как сказались прожитые годы на его внешней привлекательности. С точностью, граничащей с цинизмом, он взвесил условия, на каких мог бы (если судьба окажется благосклонной) заполучить в жены и удержать при себе мисс Чэттесуорт. Однако же он не оставлял своих намерений, поскольку Гертруда Чэттесуорт как нельзя лучше ему подходила; он знал: буде венчание свершится, он утвердит свое господство с легкостью; прав, данных законом, для этого будет достаточно.

Дейнджерфилд не имел ничего общего с Петруччо, не собирался также сделать орудием своей власти любовь. Он привык действовать иначе. Он владел искусством, не прибегая ни к угрозам, ни к уговорам, добиваться от подчиненных полной и безграничной покорности; рано или поздно все они начинали бояться его, как ребенок боится привидений. Ему не приходилось опасаться за мир в своем доме.

Гертруда тем временем повеселела и почти что пришла в себя; у тети Ребекки были собственные соображения по поводу того, кому дарит свои симпатии молодая леди и что она скрывает от окружающих.

Тетя Ребекка явилась в Вязы повидаться с Лилиас Уолсингем и села рядом с ней на диван.

– Лили, детка, да тебя просто не узнать. Я пришлю тебе капель. Тебе нужно позаботиться о своем здоровье. Жаль, что я не захватила с собой доктора Тула.

– Вот и хорошо, что не захватили, тетя Бекки; я прекрасно справлюсь сама. Я уже целых три дня сижу дома.

– Не выходи пока, дорогая, восточный ветер тебе вреден. Хорошо? А знаешь, дорогая, я, кажется, догадываюсь, отчего Гертруда отказывается от такой прекрасной партии, как мистер Дейнджерфилд.

– О, в самом деле? – заинтересовалась Лили.

– От тебя ведь не укрылось, что у нее есть тайна? – спросила тетя Ребекка.

– Могу вам сказать только, дорогая тетя Бекки, что со мной Гертруда не делилась.

– Так вот, послушай, душечка. – Тетя Бекки тронула веером руку Лили. – Это верно, как то, что ты здесь сидишь: Гертруда к кому-то неравнодушна, и, думаю, я скоро узнаю, кто он. Ну как, догадываешься, дорогая? – Тетя Бекки сделала паузу; она улыбалась и, как отметила про себя Лили, была слегка бледна.

– Нет, – ответила Лили, – нет, правда, понятия не имею.

– А если я скажу, что это один из наших офицеров (у меня есть причины так думать)? Теперь догадываешься? – Тетя Бекки глядела прямо на нее, прижимая к губам веер.

Настал черед Лили побледнеть, а потом вспыхнуть так, что она почувствовала жар в ушах и опустила взгляд на ковер. Однако же у нее было время прийти в себя; как я уже сказал, тетя Бекки, слегка бледная, смотрела прямо на нее и терпеливо ожидала, каков окажется итог ее предполагаемых размышлений. Лилиас поняла, что речь идет не о Деврё (на это ей хватило мгновения), и быстро взяла себя в руки.

– Офицер? Нет, тетя Бекки; конечно, есть капитан Клафф – он всегда присоединяется к вам, когда вы с Гертрудой отправляетесь вниз по реке послушать оркестр, – и лейтенант Паддок, который поступает точно так же, но, знаете…

– Ну хорошо, дорогая, всему свое время. Гертруда очень скрытна и горда к тому же, но скоро я все узнаю. Мне известно точно, дорогая, что недавно вечером на луг под окно приходил какой-то офицер и спел строфу из французской песни; он был с гитарой и в плаще. Я могла бы назвать его имя…

– Назовите; пожалуйста, назовите, – изнывая от любопытства, взмолилась Лили.

– Да, но… не сейчас, дорогая. – Тетя Бекки опустила взгляд. – Это… на это есть причины; могу только сказать, что началось все в тот самый день, когда она отказала мистеру Мервину. Впрочем, я и забыла, что тебе и об этом ничего не известно… но, как бы то ни было, ты не проговоришься.

Тетя Бекки поцеловала Лилиас в щеку и назвала ее «моя мудрая маленькая Лили».

– Дорогая, он появляется с тех пор регулярно и до самого последнего времени почти не прятался; удивляюсь только, как его не заметили все вокруг. Лили, дорогая, – энергично продолжила тетя Ребекка, поднимаясь с дивана (что-то за стеклянной дверью в сад привлекло ее внимание), – твои чудесные розы