Татьяна Гнедина - Открытие Джи - Джи Страница 8

— Милый Томсон! — крикнул он через головы. — Вы будете сидеть рядом со мной — я уже купил вам билет.

Джи-Джи поклонился. Сын премьер-министра любил поиграть в равноправие. Томсон тоже соблюдал правила игры.

— У нас в Бирмингеме, — продолжал Остин, обращаясь к учтиво слушавшим его молодым людям, — лучшая постановка «Короля Лира».

Томсон усмехнулся. Все знают, что в Бирмингаме прескверный театр.

Но для сэра Остина это не имело значения: его россказни о Бирмингаме ему нужны были для простой уловки: он желал приучить своих будущих избирателей к мысли о том, что он родом из провинциального Бирмингаме и обожает свой родной город. Это ему пригодится, хотя живет он отнюдь не в дымном Бирмингаме, а в живописном поместье своего отца. Остин торопился закончить Кембридж, чтобы отправиться наконец в Париж, где он намеревался завершить образование. Прибытие театра в Кембридж он расценивал, как наиболее выдающееся событие за эту зиму. К тому же он считал себя одаренным актером. Это качество он надеялся впоследствии использовать на политической арене.

Сейчас этот «Человек из Бирмингема» взял Томсона под руку и шутливо увлек к площади, где около маленького здания уже зажглись газовые фонари. Долговязый лорд с моноклем и похожий на студента худощавый бакалавр прошли через зал, переполненный темными фигурами. Лорд Остин, усевшись наконец во втором ряду, взглянул на своего репетитора и заметил:

— Милый Томсон, у вас такой проницательный взгляд, что, право, кажется, вы и в театре решаете свои уравнения.

Томсон промолчал.

Поднялся занавес. Однако вместо ярких декораций, веселых комиков и пылких влюбленных перед любителями искусства предстала толпа черных монахов, которые нестройным хором запели псалмы. Оказывается, помещение было закуплено известным святошей, покровителем молебнов и религиозных собраний.

Джи-Джи не выдержал и громко захохотал. На него оглянулись. У Остина было бесстрастное лицо — религию необходимо уважать. Это один из краеугольных камней будущей политической карьеры. Странно, что невозмутимый Томсон неожиданно развеселился. И смех у него такой непосредственный, что, право, позавидуешь. Впрочем, он завидовал не только смеху Томсона. Он ощущал в нем скрытую силу и небрежную, рассеянную манеру замечать то, что не видят остальные. Талант исследователя сказывался и в его невозмутимом спокойствии, и в непосредственном юморе, который у лощеного лорда Остина начисто отсутствовал.

Остин еще раз посмотрел на Томсона с завистью, замаскировав ее скучающим выражением.

Бедные школяры уныло слушали монахов. Но живая мысль, не дремавшая в их многодумных головах, изобрела новый великолепный способ развлечения — организовать свой собственный театр и взять на себя все роли, включая женские!

На следующее же утро в конторе одного из лондонских костюмеров появился человек с моноклем.

— Подберите мне, пожалуйста, полный костюм молодой девушки, включая ботинки, шляпку, корсет и юбки.

Бегло взглянув на посетителя, костюмер мгновенно оценил его общественное положение. «Сын лорда развлекается маскарадами».

— Пожалуйте, сэр. — И костюмер суетливо побежал в примерочную, встряхивая на ходу светло-каштановый парик. Долговязый посетитель с моноклем велел доставить дамский туалет в Кембридж и пошел покупать перчатки и сумочку.

Парик и костюм были доставлены ему на квартиру через три часа. На одеванье ушел почти час, но вот он наконец стоит перед зеркалом, совершенно преобра-' женный: из зеркала на него смотрит высокая девица, туго затянутая в корсет, но… с моноклем в глазу. Высокородный кембриджец, усмехнувшись, стряхнул свой монокль на шнурке и прошелся по комнате, прижимая к груди сумочку.

— О моя дорогая матушка, — произнес он начало чувствительного монолога. — Я никогда не покину тебя, и мы будем жить вечно в этом скромном… хм! — Лорд снова вставил в глаз монокль и взглянул в тетрадку со своей ролью. — И мы вечно будем жить в этом скромном домике…

…— Браво! — орали студенты, когда долговязая девица, пылавшая неземной любовью к своей мамаше, соглашалась наконец выйти замуж за капитана, вернувшегося из долгого плавания. Капитан выходил кланяться публике, держа за руку невесту, которая уже успела вдвинуть в глаз монокль и любезно помахивала рукой репетитору, сидевшему в первом ряду.

Но торжество было неожиданно омрачено чрезвычайным происшествием. Разразилась небывалая гроза, о которой до сих пор вспоминают английские синоптики. Первые же вспышки молнии зажгли деревья у развалин замка Вильгельма Завоевателя. Стремительные потоки ливня затопили водой весь громадный двор перед зданием Тринити-колледжа. Через два часа разлилась река и снесла скамейки вдоль улицы, ведущей к церкви.

По окончании спектакля зрители столпились у входа и долго не могли перебраться на другую сторону улицы. Томсон в несколько прыжков достиг узкого тротуара и, пробираясь вдоль домов, вышел на главную улицу. Опрокинутые скамейки, поваленные деревья, мутные водопады и несущиеся сломленные ветви — в этом шквале он неожиданно разглядел на одной из скамеек маленькую съежившуюся фигурку.

— Спасите! — послышалось ему.

Очки запотели, и Джи-Джи плохо видел. С трудом он добрался до затонувшей скамейки, на которой плакала вымокшая девочка, прижимая к груди серого кролика.

Дети очень редко встречались тогда в Кембридже. Только профессора, возглавлявшие кафедры, могли вступать в брак. Вот почему маленькая девочка, укрывшаяся на скамейке во время наводнения, показалась Джи-Джи почти чудом.

Протерев очки, он увидел, что перед ним настоящая Алиса из страны чудес, героиня его любимой сказки, в которой дельфины с омарами танцевали кадриль, где жил мудрый кролик и происходили удивительные вещи.

— Не бойтесь, — строго сказал он «Алисе». — Сейчас я вас спасу.

«Алиса» прижимала к себе мокрого кролика и плакала.

— Ведь вас зовут Алиса?

— Меня зовут Роза-Элизабет Пэйджет, — ответила девочка, всхлипывая.

— Не плачьте, Роза-Элизабет, — сказал Джи-Джи. — Ведь вы же, наверно, хотите стать ученой, если живете в Кембридже.

Через полтора часа Джи-Джи сидел у камина с профессором физики Пэйджетом, отцом Розы-Элизабет.

— Очень благодарен вам, мистер Томсон, и рад знакомству. Жаль, что вы не бываете в нашем клубе. Ведь вам уже присвоено звание «бакалавра с отличием». Когда же вы предполагаете держать экзамен на звание члена Тринити-колледжа? [1]

Признаться, Джи-Джи менее всего хотелось тогда думать об экзамене на новое звание. Несмотря на страшный холодный ливень и ржавую воду с кембриджских крыш, застоявшуюся в его старых башмаках, ему больше всего хотелось еще раз взглянуть на спасенную им «Алису». Впрочем, ее он всего лишь снял со скамейки в саду, и она вовсе не Алиса из страны чудес, а дочь профессора Пэйджета — мисс Роза-Элизабет…

Джи-Джи учтиво простился и отправился в свою одинокую комнату в пансионе миссис Кемп.

В маленьком Кембридже его уже знали. О нем говорили как о молодом блестящем ученом. Премия Смита. Премия Адамса — та самая, которую он получил за математическое исследование «вихревых атомов» и доказал их неустойчивость. Иными словами — показал невозможность существования атомов в виде вихрей.

Это было важным шагом в науке, потому что освобождало физику от ложного представления о вихреобраз-ном, упругом, несминаемом и загадочном эфире, который, как резиновый кисель, заполнял всю вселенную.

Вихревые кольца атомов в этом киселе возникли по аналогии с кольцами планеты Сатурн, открытыми астрономом Адамсом, в честь которого и была назначена научная премия.

О Томсоне знали прежде всего то, что он вот-вот станет самым молодым профессором в Кембридже. 6н был очень жив, весел и… скромен. Идеи, выдвигаемые им, были фундаментальны и дерзки. На его счету была идея об изменяемости массы движущегося заряженного шара, работа об устойчивости заряженной водяной капли — очень важная для его дальнейших исследований физики газового разряда, опровержение вихревой модели атомов и самая ранняя юношеская работа о различных превращениях кинетической энергии.

…Однажды перед дверью пансиона миссис Кемп остановилась превосходная коляска, запряженная породистыми лошадьми. Пожилой джентльмен попросил хозяйку провести его к мистеру Томсону. Минут через двадцать оба вышли — Томсон с небольшим саквояжем — и сели в коляску лорда Рэлея. Знаменитый математик и преемник Клерка Максвелла пригласил Джозефа Джона Томсона погостить в его поместье.

По дороге состоялся краткий разговор.

— Вас привлекают исследования общих законов природы, не правда ли? — спросил лорд Рэлей.

Томсон не торопился с ответом. Вопрос был задан коварно. Потому что интересоваться общими законами природы может себе позволить либо дилетант, любитель науки, либо великий ученый.