Кантата - Николай Журавлев Страница 8

своё дело – фашисты паниковали, боялись. Уже везде чудились им партизаны, в каждом горожанине они видели для себя угрозу, от детей до глубоких стариков. Да и план Гитлера уже в ноябре провести парад на Красной площади провалился – близилось седьмое число, а Москва всё так же оставалась непобеждённой. Немцы распространяли новости о том, что скоро власти большевиков придёт конец, что повсюду распространится режим фюрера. Но горожане лишь с мрачным выражением лиц слушали их агитацию. А ночью у немцев снова гремели взрывы и трещали автоматные очереди – это ребята из группы Нефёдова помогали фашистам быстрее понять, чья же будет власть на советской земле.

А тем временем близилось седьмое ноября – главный праздник для каждого советского гражданина! И у подпольщиков созрел дерзкий план.

Собирались тогда не в доме у Николая. К нему уже несколько раз приходили с обыском, но ничего не нашли. Владимир Андреевич и Прасковья Яковлевна Воробьёвы, у которых и жил Николай, знали о его подпольной деятельности, но немцам не сдавали. Принято было собираться в доме у Кати Шиленкиной, подруги Бориса Полева. Он и привёл её в группу. Пришла девушка не одна, а с двумя подругами: Тамарой Гусевой и Валей Макаровой. Посовещавшись, было решено отправлять девушек на задания по разведке.

И в тот день ребята размышляли: приближалось седьмое ноября.

– Не будет в этом году у нас праздника, – вздохнул Борис. – А ведь до войны как оно было-то… Парад, шары, музыка. Знамя красное.

– Как не будет? – тут же возмутился Николай. – Не бывать такому. Надо сделать, чтобы был он, этот праздник. Не было в нашем городе праздника Октября без красного знамени и не будет!

В тот же вечер решили следующее: в ночь с шестого на седьмое ноября Фёдор и Виктор залезут на крышу педагогического института и вывесят там флаг.

Но пятого ноября в квартиру Катерины заявились фашисты с обыском. Перевернув всё вверх дном, но ничего не найдя, немцы арестовали Пылаева, Хохлова и Полева и увезли в полевую жандармерию.

На следующий день девушек вызвали в гестапо.

На удивление Кати, Тамары и Вали, их встретили весьма вежливо, спокойно провели в кабинет, где также спокойно, без угроз и криков, расспрашивали о Викторе, Фёдоре и Борисе. Но девушки ничего не рассказали о своих соратниках, и их отпустили. А утром легковая машина забрала девчат из дома и отвезла прямо в немецкий штаб

Допрашивали их не там, где Фёдора и Виктора. Да и офицер в этот раз неплохо владел русским языком.

– Мы пригласили вас сюда, – елейным голосом начал он, – чтобы предложить вам работу… Хорошую работу. Вы должны будете… помогать нам. Не бесплатно, конечно. Мы хорошо платим… за хорошую работу.

Он разлил по рюмкам вино и предложил девушкам.

– Ой, не надо, – начали отказываться девушки. – Нам ничего не надо… Вот работу бы…

– Да, работа, – улыбнулся офицер. – Вы должны будете помогать нам выявлять всех, кто ведёт борьбу против великой Германии и фюрера. За это вы будете жить хорошо. Очень хорошо!

– Ой, нет, – затрещали девушки. – Мы не справимся, мы такие трусихи…Нам бы что попроще: постирать, убрать…

Ничего не добившись, немцы отпустили Катю, Тамару и Валю. Отойдя на достаточное расстояние от штаба, девочки решили перевести дух.

– Вот гады! – подвела итог беседы Валентина.– Чего удумали – предателями нас сделать! Не бывать этому.

Катя и Тамара с ней согласились.

А тем временем в застенках полевой жандармерии фашисты допрашивали их друзей. Первым на допрос повели Бориса Полева. Его привели в комнату, где за столом сидел хорошо выбритый немец. Конвоирующие солдаты встали по бокам от Бориса.

– С кем вы связаны, кто давал вам задания? – на чистом русском спросил немец.

– Ни с кем я не связан, – ответил Борис. – Никаких заданий не получал.

Немец кивнул, и тут же стоящие по бокам солдаты начали избивать юношу. Он упал со стула, но фашисты продолжили его бить. Наконец, удары прекратились, его резко подняли и посадили на стул. Голова шумела, перед глазами проплывали красные пятна, со лба капала кровь, а всё тело разрывала адская боль.

– Следующий вопрос, – продолжил немец.– Где вы храните оружие?

– Нету у меня оружия, – ответил Борис.

Немец кивнул. Солдаты снова принялись избивать Бориса. Ему ещё дважды повторили эти вопросы, и каждый раз Полев отвечал одинаково: "Ни с кем не связан. Заданий не получал. Оружия нет". И после его ответов снова били.

Наконец, полуживого, его поволокли в камеру. Солдаты швырнули на пол Бориса и забрали на допрос Виктора. Через какое-то время парня, тоже всего избитого, кинули обратно в подвал. Третьим на допрос отправился Фёдор.

Так продолжалось два дня. Ребят по очереди забирали на допрос и задавали одни и те же вопросы. Затем избивали: кулаками, палками, дубинками. Но мальчишки терпели пытки и издевательства фашистов и ничего не рассказывали врагам. Единственное, что их волновало в те дни: неужели на праздник город останется без красного знамени?

Не знали они, что седьмого ноября фашисты испытывали ярость и страх. На городом развивалось красное знамя! Горожане, глядя на алый флаг, трепещущий от ветра на крыше одного из домов, прятали улыбки, но не могли сдержать слёз. Они тихонько поздравляли друг друга с праздником. Те, кто установил Знамя Революции, ясно давали понять фашистам: вы ещё не победили! И вряд ли победите когда-либо!

А вот Николая Нефёдова занимали другие мысли. Кто это мог сделать? Борис, Фёдор и Виктор в плену. Девочки? Нет, он не посылал их, а вольничать они бы не стали. Напрашивался только один вывод, который Николай считал уж слишком       безумным: в городе действует ещё одна группа. Но кто? Надо выяснить…

А допросы ребят всё продолжались. На третий день Борис не выдержал, набросился на полицая и ударил того по лицу. Бориса долго и жестоко пытали, а потом бросили в одиночную камеру.

А к Татьяне Георгиевне, матери Бориса, пришёл однажды незнакомый человек. Он зашёл в коридор, плотно притворил за собой дверь и негромко произнёс: "Борис в гестапо. За вами идут. Уходите из дома."

– Кто вы? – растерялась Татьяна Георгиевна.

– Я сидел в камере вместе с ним. Он просил передать, чтобы вы забирали сестру и уходили из дома.

После этих слов незнакомец, не прощаясь, ушёл.

После долгих пыток и допросов фашисты отпустили Виктора Пылаева и Фёдора Хохлова. Борис Полев живым из гестапо не вышел…

Группа снова начала действовать, на этот раз с большей осторожностью. А думы ребят занимали лишь мысли об их товарище Борисе: как он?