Витя Маков - Снежные пирамиды Страница 12

Впереди и позади,

Тундры, степи и тайги,

Ленин.

— Мальчик, а мальчик, а где живет Йоулупукки (финский Дед Мороз)? - спросил Поэт мальчика на чистейшем финно-угорском.

— Однако! Дядя, говорите по-русски! Я не местный!

«Проклятые русские туристы!» — подумал Поэт.

— Мальчик, где здесь обитает Йоулупукки — местный Дед Мороз?

— Отсюда налево, затем направо, затем прямо... Дядя, Вы загнали своего олененка. Продайте мне его на мясо?

— Лучше лови подарок, малыш! 

После этих слов Поэт развязал свой мешок для подарков, достал оттуда пистолет и выстрелил в голову мальчику. Мальчик погиб. «Да я на книжке про олененка Бэмби воспитывался! Как можно есть оленей?! Общество потребления и общество спектакля - вот что такое современный либерал-капитализм!» — подумал Поэт, пряча труп мальчика в ягеле.

Поэт двинулся дальше. «Вперед, к победе коммунизма!» — подумал он. Но неожиданно с неба спустилась Снежная королева в образе Валерии Новодворской. То есть Валерия Новодворская в образе Снежной королевы. Валерия Ильиничну было не узнать в шубе из белого медведя и в роскошных туфлях изо льда. Новодворская забрала Поэта в свои чертоги.

Стены чертогов Снежной королевы намела метель, окна и двери проделали буйные ветры. Сотни огромных, освещенных северным сиянием зал тянулись одна за другой; самая большая простиралась на много-много миль. Как холодно, как пустынно было в этих белых, ярко сверкающих чертогах! Веселье никогда и не заглядывало сюда! Хоть бы редкий раз устроилась бы здесь медвежья вечеринка с танцами под музыку бури, в которых могли бы отличиться грацией и умением ходить на задних лапах белые медведи, или составилась партия в карты с ссорами и дракой, или, наконец, сошлись на беседу за чашкой кофе беленькие кумушки лисички - нет, никогда этого не случалось! Холодно, пустынно, мертво! Северное сияние вспыхивало и горело так правильно, что можно было с точностью рассчитать, в какую минуту свет усилится и в какую ослабеет. Посреди самой большой пустынней снежной залы находилось замерзшее озеро. Лед треснул на нем на тысячи кусков, ровных и правильных на диво. Посреди озера стоял трон Снежной королевы; на нем она восседала, когда бывала дома, говоря, что сидит на зеркале разума; по ее мнению, это было единственное и лучшее зеркало в мире.

Снежная королева поцеловала Поэта, и Поэт перестал чувствовать холод и стал либералом. В сознании Поэта совершился переход от раннебуржуазного большевизма к позднебуржуазному неолиберализму. Но какая-то часть сознания, наиболее архаичная и древняя, о которой писал в свое время Юнг, сопротивлялась этому переходу. Новодворская сказала Поэту: «Если ты составишь из кусочков льда слово „Свобода“, то я подарю тебе весь свет и пару новых коньков». Но, как ни складывал Поэт кусочки льда, все равно получалось слово «Рабство».

— Свобода — это рабство? — спросил Поэт с надеждой в голосе.

— Да ни фига! — ответила Новодворская.

Расстроившись, она подошла к нему, слегка приподняла ногу и скомандовала:

— Соси шпильку!

— Что?!!

— Соси шпильку на моей туфельке!

— Ни за что! — возмутилась в Поэте наиболее архаичная часть его сознания. — Я лучше буду целовать сапог большевистскому вождю, чем сосать шпильку либеральной проститутке!

— Соси шпильку! — повторила Новодворская. 

После этих слов она повела шпилькой по губам Поэта, и он стал сосать ее шпильку. Шпилька была ледяной и таяла от горячих прикосновений. «Я же говорил, что свобода — это рабство!» — подумал Поэт.

— А теперь, ласкай меня! — скомандовала Новодворская.

— Сейчас! - ответил Поэт.

Поэт отбежал от Новодворской в сторону своего мешка, достал оттуда автомат Калашникова и зарядил по чертогам. Чертоги стали трескаться, а Новодворская стала плакать ледяными слезами.

— Только большевизм! Только на пустую кишку! И только с молитвой! — прокричал Поэт и выбежал из чертогов. Чертоги обвалились, а Снежная королева осталась там навсегда. Политика — командная сила, она важнее любви.

Поэт взял мешок и пошел на гору Корватунтури в резиденцию финского Деда Мороза. На вершине горы он увидел огромный особняк. Он направился к входу. На входе стояла охрана. Охрана остановила его.

— Стой! Зачем идешь?

— Я принес подарки для Йоулупукки, — сказал Поэт, указывая на свой мешок. — Йоулупукки дарит всем подарки, а ему никто ничего не дарит! Это несправедливо! А я за справедливость! Я за русских, я за бедных!

— Ладно, проходи.

Поэт зашел в особняк. Пройдя вестибюль, он очутился в огромной зале. Он не ожидал увидеть того, что увидел. Он думал встретить нескольких финских Дедов Морозов, но тут были все Деды Морозы, всех народов, всех стран. Оказалось, что Лапландия — это автономный край Дедов Морозов в составе Финляндии. Это Поэту сказал на ломаном английском Гусалех — южноафриканский Дед Мороз, крепкий мускулистый негр с приклеенной белой бородой.

Деды Морозы сидели за столами, выпивали и беседовали. К примеру, за одним столом сидели Дедек Мраз - Дед Мороз из Словении, Юлеманден из Дании и Зюзя из Белоруссии. Кстати, по Зюзе было видно, что он уже пьяный в зюзю. Неожиданно свет погас. Поэт сначала испугался, но затем догадался, что все идет по плану. Где-то вдалеке пукнул Йоулупукки. И это как бы послужило сигналом для всех остальных. Все Деды Морозы закричали:

— Snegurochka, snegurochka! 

Они звали Снегурочку, ведь только у русского Деда Мороза была сексуальная напарница в лице Снегурочки. Остальные работали в одиночку.

И тут на маленькой сцене зажегся свет, и появилась Снегурочка — молоденькая невысокая девушка в роскошном полушубке. Раздалась медленная музыка и Снегурочка принялась вертеться около длинного посоха, который держал Дед Мороз. Она скинула с себя полушубок, а затем и прочую одежду. Поэт услышал, как облизывается хозяин вечера — Йоулупукки. А Санта-Клаус воскликнул: «Million dollar girl!»

Снегурочка ушла со сцены, а в зале зажегся свет. Поэт осмотрелся, открыл мешок, достал оттуда автомат и зарядил по Дедам Морозам. Деды Морозы, свежескошенные, падали на пол. С каким удовольствием Поэт застрелил Санта-Клауса — этого словами не передать! Йоулупукки удалось сбежать, а русского Деда Мороза Поэт пожалел. Но он не пожалел Снегурочку, когда она попыталась сбежать. Крича: «Во имя Маркса и Энгельса и святого Ленина! Огонь!» — Поэт расстрелял Дедов Морозов.

На шум прибежала охрана. Один из охранников выстрелил Поэту в спину.

«Это не по правилам. Поэта нельзя убить выстрелом в спину. Его можно убить только на дуэли!» — воскликнув это, Поэт упал на пол. Последнее, что он увидел был Карл Маркс. Маркс был одет в красную шубу, валенки и держал посох в руке.

«Так вот ты какой — настоящий Дед Мороз! — подумал Поэт. — Игра стоила пуль».

Маркс протянул Поэту тухлый мандарин. «Так вот ты какой — коммунизм!» — подумал Поэт.

Это уже был бред.

Сказка о рыбаке и рыбке

Жил рыбак с охотником у самого синего моря. Рыбак с охотником были сладкой, сладенькой парочкой. Они жили в уютном бунгало три месяца в году. Рыбак ловил сетями рыбу, а охотник охотился на дичь.

Раз рыбак закинул сеть в море — пришла сеть с одною тиной. Другой раз закинул сеть — пришла сеть с ламинарией. В третий раз закинул он сеть — пришла сеть с одной рыбкой. Непростая была это рыбка, а язь, здоровенный, здоровенный ЯААЗЬ!!! золотая. «Отпусти меня в море!» — взмолилась рыбка по-французски. «Дорогой за себя дам выкуп. Что желаете?». Удивился рыбак, испугался. Многие годы он ловил и карпов и окуней, а вот говорящих рыб ловить ему не доводилось. «Не надо мне ничего от тебя. Плыви себе в море-окиян!» — промолвил рыбак и отпустил рыбку.

Воротился рыбак к охотнику, рассказал ему великое чудо. «Я сегодня поймал было рыбку. Золотую рыбку, не простую. По-нашему говорила рыбка, домой в море синее просилась. Дорогою ценою откупалась: откупалась, чем только пожелаю. Не посмел я взять с нее выкуп; так пустил ее в синее море». Охотник рыбака забранил: «Дурак ты! Гринписовец недоделанный! Хоть бы взял с нее пушку с ядрами, я бы из пушки на дичь охотился».

Вот пошел рыбак к синему морю. Видит, — море слегка разыгралось. Стал он кликать золотую рыбку, приплыла к нему рыбка и спросила: «Чего тебе надобно?». Ей с поклоном рыбак отвечает: «Смилуйся, государыня рыбка, разбранил меня мой охотник. Не дает мне покою: Надобна ему пушка с ядрами». Отвечает золотая рыбка: «Не печалься, ступай себе с богом, будет вам пушка».

Воротился рыбак к охотнику и видит, что тот стреляет из пушки по воробьям. Воробьи присаживаются и гадят на летящие ядра, и звонко чирикают — смеются, надо полагать. Еще пуще охотник бранится: «Дурачина ты, простофиля! Выпросил пушку! Бессмысленное это занятие — стрелять из пушки по воробьям. Воротись, поклонись рыбке. Не хочу быть охотником, хочу быть абсолютным монархом, чтобы всем говорить, что Государство — это я».