Дмитрий Калин - Книга россказней Страница 13

За раздумьями я не заметил, как доехал на такси до Красного тупика. Люблю поговорить сам с собой. Незадолго до дома профессора я попросил водителя прибавить скорость и резко остановиться. Скрип тормозов возвестил о моем прибытии. Сделав озабоченный вид, я ворвался в знакомый кабинет. Аполлон, метавшийся от стены к стене, бросился навстречу.

– Слава богу, вы пришли!

– Слава богу, ты пришел, ты прише-е-ел, ты прише-ел, – моментально возник в голове припев из песенки одной популярной телепередачи. – Успокойтесь, – вслух произнес я. – Все будет нормально.

– Не могу сидеть спокойно! Надо что-то делать!

– Конечно. Кто же спорит… Но, прежде всего, надо взять себя или что-нибудь другое в руки. Предлагаю занять кисти бокалом спиртного. Где у вас коньяк?

Аполлон рванул на себя прямоугольный ящик стола и вынул початую бутыль.

– Я уже отпил немного, – смутился он.

– Вы поступили как нельзя лучше. Человек, попавший в неприятную ситуацию, обязан успокоить нервы. В противном случае он рискует заработать инфаркт или сыграть в ящик. Не шучу. На моей памяти был такой случай, – наполняя бокалы до краев, трепался я. – Один приезжий в министерстве в Москве получил нагоняй от начальства. Пришел к знакомым, у которых остановился, лег и помер. Приехал врач. Ему поведали причину смерти.

– Эх, вы, – говорит доктор. – Налили бы мужику стакан, сейчас жив был бы. Вот так, любезный Аполлон. За ваше и Афродитино здоровье. А теперь рассказывайте подробно.

Ничего нового Аполлон, перемежавший рассказ восклицаниями, хватаниями за голову и прочие части тела, не поведал. Истинной причины попытки самоубийства дочери он не знал, о нашей с ней связи не догадывался, поэтому сопоставить причину и следствие не сумел. В очередной раз удивляюсь близорукости и глупости человеческой натуры. Будь Аполлон менее увлечен своим хобби и более наблюдательным, ничто не помешало бы сделать ему верный вывод. А еще ученый, рассуждающий о целостности, состоящей из мелочей! Их-то он как раз и не приметил.

– Нет, я с ума сойду, – скулил побитой псиной Аполлон. – Единственная дочь… Но зачем, зачем она это сделала?!

– Когда придет в себя – спросите. Но до этого дожить нужно и, желательно, в здравом рассудке. Судя по вам, вы собираетесь променять грешный мир на уютную комнатку с зарешеченными окнами, бесплатной перловой кашей и одежкой на вырост. Как видно, коньяк вам не помогает. Может, следует увеличить дозу?

Аполлон согласился. Когда вторая бутыль выставила напоказ дно, он был изрядно пьян, но продолжал плакаться и завывать.

– Знаете, Аполлон, вы мне надоели. Пойду-ка я домой. Иначе сам скоро встану на четвереньки и затявкаю.

– Нет, нет, – испугался профессор. – Останьтесь!

– Тогда перестаньте ныть!

– Не могу, мне плохо!

– Слушайте! – воскликнул я, как будто меня озарила гениальная идея. – Какие мы с вами все-таки идиоты! Я придумал, как вам помочь! Надо стереть негативное воспоминание – и всего делов!

– И всего делов! – пьяно рассмеялся Аполлон. – И всего делов! Как я сам не додумался?! Серега, ты гений! Дай я тебя поцелую…

– Погоди, профессор. За идею нужно выпить, а потом покажешь, как стереть мелочь.

Очередная бутылка лишилась головного убора, и вконец окосевший Аполлон, икая, принялся объяснять процедуру. Он мог этого и не делать. Фродя давно научила меня пользоваться аппаратом.

– Серега, ты только кнопки не перепутай! – хихикал Аполлон в кресле, ощупывая присоски. – Если Esc нажмешь не вовремя, мозги мне свернешь. Как я без них?!

– Не боись, Поля, все нормально будет.

Клавиатура весело зацокала, касаясь копытцами клавиш подушечек пальцев. В середине процесса мизинец остановился на Esc и ласково погладил буковки. Я взглянул на профессора. Тот веселился в кресле, уже смутно воспринимая окружающий мир. Не сомневаясь ни секунды, я надавил на четырехугольник.

Редактор крупного издательства сидел в своем кабинете, постукивая по столу карандашом, словно желал его вколотить в крышку, и старательно смотрел в сторону. Судя по всему, рассказ ему не понравился, и он подыскивал слова, чтобы сообщить об этом.

Мне наскучило наблюдать за ним.

– Анатолий Федорович, к сожалению, я не разбираю морзянку. Нельзя ли оформить ваши мысли в членораздельные слова?

Редактор нахмурился и воззрился на меня.

– Прочитал ваш рассказец, – наконец, вымолвил он. Косматые брови и лопата бороды качнулись вперед. – Но… Какой-то он «сыроватый». Предлагаю его доработать. Не совсем ясен финал. Что случилось дальше с главными персонажами?

– Знал, что вы об этом спросите, поэтому принес заключительную часть. Можете прочитать, – я сунул ему флешку. – Скиньте на компьютер. Текст называется «добивка». Хотя, чтобы вы не утомлялись моим низким слогом, расскажу в двух словах окончание. Итак. Профессор остался жив, но напрочь забыл, кто он такой, и что с ним произошло. Афродиту, чтобы она не мучалась, главный герой «уговорил» сесть под аппарат и подкорректировал ее воспоминания. После этого Сергей женился на ней, получив изрядное приданное. Бизнес он повел по-новому. Со временем клиентура выросла, а сеансы стали платными. В общем-то, все!

Редактор поморщился.

– С какой стати люди стали платить?

– Дело в том, любезнейший Анатолий Федорович, что негативные мелочи необходимы нашему мозгу, являясь «ограничителем», не позволяющим совершать дурные поступки. Люди безо всяких аппаратов пытаются забыть их, но они действуют на подсознательном уровне, пробуждая совесть. Искусственное извлечение уничтожает иммунитет мозга. Оставшись один на один со вновь поступившим негативом, пациенты испытывает жуткие душевные муки. И как следствие…

– Понятно, – перебил редактор. – Можете не продолжать. Но все равно рассказ «сырой». Я предлагаю сделать его более позитивным: Сергей влюбился в девушку, они долго скрывали от отца любовную связь, прошли немыслимые испытания, в конце концов, поженились и жили счастливо…

– Пока не сдохли в один прекрасный момент, – прервал я. – Меня сейчас стошнит. Печатайте, как есть. Я за это вам деньги плачу. Писак, которые позднее переделают рассказ в мыльную оперу или в мистический триллер, в нашей стране найдется предостаточно. За умеренную плату они снабдят его дополнительными диалогами, описаниями чувств на фоне природы и постельными сценами. «Его рука коснулась округлых холмиков, увенчанных розочками сосков. Афродита застонала от невыносимой любовной муки. Пальцы медленно поползли вниз, пока не достигли нежных распустившихся лепестков. Тело девушки выгнулось, и из алых губ вырвался жаркий шепот: «Милый, ну что же ты медлишь». Достаточно, или продолжить? Дело в том, что написать подобную чепуху мне – раз плюнуть, но, признаюсь честно, лень и жутко скучно. При желании из рассказа можно соорудить подобие бульварного романа, которым будут зачитываться дамочки и пассажиры метро. Мне этого не нужно.

– А что вам вообще, собственно говоря, нужно?

– Я развлекся и – довольно. Считайте рассказ блажью человека, которому нечем заняться. Кстати, вы, наверняка, уже слышали из СМИ, что правительство страны приняло решение внедрить в обязательном порядке в клиниках, на предприятиях и в различных организациях мою уникальную методику антидепрессивного воздействия. Считайте, что я рекламирую себя. Психолог, который еще и пишет прозу, пусть и не гениальную, привлечет внимание населения.

– Вы страшный человек, – вздохнул редактор. – С вами спорить – себе дороже. Скажите, вам никогда не бывает стыдно или жаль хотя бы близких людей? К примеру, таких, как Аполлон или Афродита.

– Анатолий Федорович, вы заработались. Их не существует. Все описанное в рассказе – вымысел. Вы же разумный человек!? Неужели вы поверили во всю эту чепуху!?

– Ладно, – вздохнул редактор. – С вашего позволения, текст мы немного поправим и напечатаем. Могу заверить, что последующие переиздания не за горами. А сейчас извините, много работы.

– До свидания, Анатолий Федорович, – поднялся я с кресла. – Не буду вам мешать.

– Да, – обернулся я у выхода. – Если не ошибаюсь, вам сегодня назначено. Вы придете?

– Конечно!

– Тогда я вас сегодня лично «почищу». Всего доброго.

Дверь хлопнула последней страницей по переплету косяка.

Сон

Кружка пива со слезинками пота на клетчатых боках плавно скользила по грязному столику. Подобно арктическому ледоколу, она раздвигала в стороны пласты рыбьей чешуи и головы вяленой воблы, грудой наваленные на пути. Крутя кружку из стороны в сторону, следователь Неверов за ручку подтянул пиво поближе к себе. Клюнув пальцами в солонку, он достал щепоть и щедро посыпал край кружки. Крупинки, соскользнувшие в пивной омут, сразу же начали пускать пузыри, будто туда занырнули малюсенькие невидимые аквалангисты. Неверов, глотнув холодного пива, вздохнул: опять продавщица Клавка разбавила пиво без меры!.. Давным-давно нужно было подыскать себе другую забегаловку, где нормальное пиво продают. Да привык уже Неверов к этой пивнушке. Тут хотя бы не так шумно, как в остальных местах, да и Клавка, когда у Неверова в карманах было пусто, без разговора наливала в долг. Он взял очередную воблину с провалившимися глазами и принялся с треском сдирать с нее кожу.