Уильям Берроуз - Города красной ночи Страница 20

– Магическое оружие?

Сестра Игуана начала своим ровным нездешним голосом:

– Все религии – это магические системы, соперничающие друг с другом. Церковь загнала магию на шабаши сект и, где практикующие связаны друг с другом общим страхом. Мы можем объединить население Америк в огромную секту, живущих согласно Правилам и противостоящих христианским церквам, католической и протестантской. Наша политика в том, чтобы поощрять магическую практику и вводить альтернативные религиозные верования, дабы подорвать монополию христианства. Мы установим альтернативный календарь с нехристианскими праздниками. Христианство займет свое место как одна из многих религий, охраняемых от преследования Правилами.

– Экономическая война?

Строуб просмотрел какие-то записи:

– Мы можем, естественно, продавать по дешевке восточный опиум… и, несомненно, многие другие продукты, такие как чай, шелк и пряности. Но самая наша мощная монополия – это сахар и ром. Европа дорого заплатит нам за свой сахар.

Мой аппетит был обострен гашишем, и я лучше всех смог оценить великолепную трапезу: моллюски и устрицы, испеченные на раскаленных углях с сухим белым вином, дикая индейка, голуби, оленина с марочным бордо, креветки, кукуруза, тыква и бобы, авокадо, манго, апельсины и кокосовые орехи.

После того, как компания наелась до отвала, шкипер Норденхольц постучал стаканом по столу, требуя тишины. Он поднялся с места и подошел к карте, говоря словно с самим собой, с паузами и неоконченными фразами, время от времени делая жесты в сторону карты своими длинными ухоженными пальцами игрока.

– Ради вновь прибывших… опытные работники тоже могут принести выгоду… несколько рекомендаций и советов. Мы уже основали… укрепленные поселения… как вы видите, число их практически неограниченно. Нам нужны ремесленники, солдаты, моряки и земледельцы, чтобы 0аселить уже основанные поселения и основать новые от Берингова пролива до Мыса. Деторождение поощряется… это, на самом деле, долг, надеюсь, не слишком неприятный. Мы рассчитываем, что некоторые из вас заведут семьи. В любом случае, матери и дети… о которых хорошо заботятся, вы меня понимаете. Нам нужны семьи, которые бы действовали как агенты и шпионы, в краях, находящихся под властью врага. Мы обращаемся к тем из вас, кто может работать поваром, метрдотелем, доктором, фармацевтом… стратегические профессии. Одна из наших целей – приучить испанцев к опиуму, сделав их таким образом зависимыми от поставок, которые мы можем, в ответственный момент, прекратить… А сейчас – здесь есть несколько, э-э, молодых леди, которые дожидаются встречи с вами.

Он кинул горсть какого-то порошка в жаровню, и оттуда с громом поднялось густое облако дыма. Шкипер Норденхольц, капитан Строуб, Опиум Джонс, доктор Бенвей и близнецы Игуана исчезли.

Вот ветер врывается во двор дома шкипера Норденхольца в Порт-Роджере, задувая свечи. Когда они все гаснут, пятьдесят девушек и женщин стоят вдоль южной стены двора. Мужчины и юноши располагаются вдоль северной стены, лицом к женщинам.

Хуанито, шут и церемониймейстер, выпрыгивает на середину двора и поднимает руки, требуя тишины.

– А сейчас мы отделим los maridos, супругов, от los hombres conejos, мужчин-кроликов, которые ебут, – он делает быстрое движение бедрами, – и сматываются. – Он изображает, будто бежит, размахивая руками и высоко задирая ноги. – Все мужчины-кролики отойдите к восточной стене.

Ганс ухмыляется, прикладывает ладони к голове, изображая кроличьи уши, и трусит к восточной стене в сопровождении четырех друзей-немцев. Мальчик-бербер с русыми волосами, синими глазами и остроконечными ушами играет на флейте, отходя к восточной стене. Джерри и танцующие мальчики скачут вслед за ними, жуя морковки. Берт Хансен вытаскивает кролика из шляпы, берет низкий старт и бежит к восточной стене под улюлюканье женщин и аплодисменты ребят с восточной стены. Я шевелю ушами, и шмыгаю носом, оскаливаю зубы и рысью бегу к восточной стене в сопровождении Брэди, Пако, Клинча Тодда, Гая и Адама. У восточной стены внушительный перевес… Хуанито смотрит вокруг, словно в замешательстве…

– Esperan esperan…. Погодите погодите….

Он танцует за ширмой и выскакивает оттуда голый, в одной только кроличьей маске. Он смотрит на женщин. Его уши дрожат и указывают на восток….

– Y yo el mas conejo de los conejos… крольчее всех кроликов.

Он издает визг и направляется к восточной стене огромными скачками.

Он сбрасывает кроличью маску, снова выходит на середину двора и устанавливает на маленьком столике песочные часы. Он смотрит на предполагаемых супругов, которые все еще стоят у северной стены…

– У вас есть две минуты на размышление.

Он возвращается и встает у восточной стены. Пока сочится песок, я изучаю эти лица. Если мы рыбы, то они – вода, в которой мы будем плавать. Они будут прятать нас, снабжать нас оружием, проводниками и информацией. Они будут выполнять операции по саботажу в тылу врага. Некоторые из них будут управлять гостиницами, обслуживая чиновников, священников и генералов. Другие станут врачами и аптекарями. Они опытны в работе с изысканными наркотиками и ядами. Они будут претворять в жизнь идею войны невидимых живчиков, разработанную Бенвеем. Последние кролики мчатся к стене – и вот весь песок уже перетек вниз. Затем жены и мужья разбиваются на пары и удаляются в отдельные комнаты.

Хуанито подпрыгивает вверх и исполняет фламенко, в то время как мы возвращаемся к северной стене, встречаясь с женщинами, которых осталось тридцать. Среди них представлены все расы: блондинки, рыжие, индианки, китаянки, негритянки, португалки, испанки, малайки, японки, некоторые смешанных кровей. Идут приготовления. Танцующие мальчики сметают прочь тарелки и расстилают циновки. Зажигают курительницы для благовоний, появляются музыкальные инструменты, достаются декорации и костюмы: козлиная шкура Бужелу, костюмы с рисунками скелетов, крылья, маски зверей и богов. Две скользящие петли перекидываются через балку, веревку пропускают через два блока, чтобы облегчить повешение. Я замечаю, что веревки эластичны, а петли обшиты мягкой кожей.

Хуанито объявляет:

– Кролики-мужчины и кролики-женщины, готовьтесь к встрече с вашими создателями.

Он направляется от восточной стены к раздевалке. Мальчики скидывают с себя одежду, хихикая и сравнивая размеры своих набрякших членов, а затем они вытанцовывают на середину двора, образуя очередь из нагих тел. Женщины тоже уже все голые. То, что следует за этим, больше смахивает не на безудержную оргию, а на театральное представление.

– Леди и джентльмены, сейчас мы станем свидетелями совокупления Бога Пана и Богини Айши.

Задник представляет собой марокканские холмы в полнолуние, полную луну изображают при помощи своих машин осветители, золотой свет мерцает на наших голых телах, и двор заполняет музыка Пана. Шестеро танцующих мальчиков, вооруженных кнутами, натягивают поножи и шапки из козлиной шкуры и пляшут перед шестерыми девушками, одетыми в развевающиеся балахоны из тонкого синего шелка. Лица у мальчиков нездешние и бесстрастные, однако их тела извиваются и трясутся, словно обуреваемые дикими духами. Мальчики раздирают балахон на Айше, которая пытается бежать. Они порют ее кнутами по заднице, Айша падает на четвереньки, и они ебут ее под крещендо барабанов и флейт, а воздух наполняется странным ароматом.

– А теперь, почтеннейшая публика, представляем на ваше развлечение: Полуповешенный Келли и Полуповешенная Кейт исполняют Висельную Джигу.

Задник представляет собой восторженную толпу на площади. У Кейт рыжие волосы до пояса, сверкающие зеленые глаза и свежие красные пеньковые следы вокруг шеи. История гласит, что ее вешали за ведовство и другие противоестественные преступления, и вдруг и зрителей, и исполнителей расшвыривает в разные стороны диким воплем, достойным баньши [7], а эльфы тем временем срезают ее и возвращают к жизни.

Кейт и Келли отвешивают поклон. Мальчик с рыжеватыми волосами, которого я уже видел на лодке, играет на волынке, и они начинают отплясывать дикую джигу, волосы Кейт развеваются вокруг, как адово пламя, они пляшут под ждущими их петлями, которые надевают друг другу на шеи с идиотскими ухмылками. Он вставляет в нее свой член, корчась в воздухе, в то время, как их вздергивают хохочущие палачи. Их глаза вспыхивают висельным огнем, и два тела обволакивает кипящий эллипс сине-белого света. Их опускают на матрац, и маленькие мальчики, раскрашенные зеленой краской, возвращают их к жизни. Они встают и отвешивают поклон.

Задник представляет собой море, песок и пальмы. Идиотская гавайская музыка, и Ганс исполняет хула-трах с гибкой малайской девушкой, в то время как его четверо друзей, лежа на спинах, задрав ноги в воздух, аплодируют подошвами ступней. Затем и пальмы, в которых спрятались мальчики, включаются в хула-танец. Невероятно комический эффект, все заливисто смеются. Наконец, все актеры, включая пальмы, отвешивают поклон.