Сергей Сакин - Больше Бэна Страница 21

Суббота. Едем к Миххе, и получаем мою зарплату!! После чего весь день я занят кропотливым лечением дичайшего отходняка. На вокзале Виктория наблюдал интересное зрелище — немерено английского спецназа, штук 10 полицейских фургонов, просто мусора. Вокзал оцеплен, все суетятся, бегают, переговариваясь по рациям. Что за шухер на бану?! Оказывается, ждут футбольных хулиганов. Ну, думаем, наконец-то! Увидим ЭТО! Минут через 10 раздаются заряды, и вываливает… штук 20 кузьмичей в плотном кольце спецназа. И из-за такой кучки — такой кипеж? Хотя это можно было предположить, потому что, живя на St. Thomas Rd., в ста метрах от стадиона «Арсенал», мы пару раз в неделю наблюдали пресловутый лондонский фанатизм. Наши 16тилетние фантики выглядят монстрами беспредела по сравнению с британскими кешлз. Видеокамеры и сытая жизнь выродили нацию.

Кузьмичи «хулиганят» — курят в поезде и ругаются fuck'ом.

Казус в книжном магазине: зарвавшийся Спайкер прячет под кожан оставшиеся 2 части футбольной трилогии (часть первая стырена в книжном на Саут-гейте). К нему тихо подходит человек в штатском и тихо спрашивает

— —Wanna ruin yor X-mas? [36]

— —?????????? (Спайкер в шоке)

— —I'm a security 'ere, & i give u a favour. U'd better take books out of yor pocket & noiselessly leave the shop. Say «thanks» & «sorry» & than fuck off!

— —Thank u very much & sorry. But how could u watch me, grabin' books? [37]

Выясняется, что этот секьюр не палил сам момент кражи, просто увидел, что у Спайкера исчезли из рук книжки, причем на полку он их явно не ставил. Остальное — чистое искусство физиогномики.

Палил он Спайкера профессионально, не так, как обезьяны в других магазинах, тупо шагающие за подозрительным типом дубовым шагом и дышащие ему в затылок вонью изо рта. Этот секьюр был настоящий профи, и мы преисполняемся чувства неподдельного уважения. Чувствуется, что охранник тоже признал в Спайкере профессионала, и не стал вызывать мусоров. Расстаемся мы с ним почти по-дружески, без взаимной антипатии. Я в восторге, Миххха напуган, Спайкер сконфужен.

Идем в паб пить пиво. Периодически звоним А. с целью его все-таки выщемить и забрать нашу зарплату. Он крутит ставшее привычным динамо почти шесть часов.

Порой нам хочется его убить. В другие моменты предаемся сладостным мечтаниям о том, как когда-нибудь из-за своих динам он попадет так, что вся жизнь у него пойдет коту в туз. Между собой его зовем не иначе, как «это маленькое говнецо». В гневе звоним Клюву, от которого А. никак не может выписаться (они курят крэк). Диалог Сп. и К. заслуживает отдельного описания.

Сп. — Пойми, Клюв, единственная причина, по которой А. еще не получил тяжких увечий, это то, что мы от него пока еще зависим.

К.(испуганно) — Спайкер, прошу тебя, не надо никакого насилия!

Сп. — Но как же можно так динамить?!

К. — — Почему ты живешь по бандитским понятиям?

Сп.(почесывая бритый затылок) — — %?%No%?No?*!!!!!! Не сравнивай меня с бритоголовыми ублюдками! По-твоему, выполнять свои обещания — это бандитизм?

К. — Ну пойми, у нас здесь совсем другие отношения!

Сп. — —Какие?! Динамить и наебывать своих же корешей?!

К. — Да… То есть нет.. Я только тебя прошу, Спайкер, не надо насилия!

и т.д..

Странные они, эти лондонские мажоры. У них такие отношения ведь действительно нормальны. И всем по болту, что у нас нет денег, (т.е. они есть, но получить их мы не можем), что из-за того, что А. хочется покурить крэк, мы можем на 2ой месяц остаться бомжами.

С этой зарплаты мы должны были снять нору для того, чтобы получить прописку и начать кидалово банка. Что самое непонятное, А. сам заинтересован, чтобы все происходило быстрее, т.к. денег у него сейчас нет, а он получает проценты от нашей зарплаты, и еще мы ему обещали треть суммы с кидания банка. Но отсутствие силы воли у него таково, что даже ради себя он постараться не может. Урод моральный!

В конце концов, А. все-таки приезжает, но в столь поздний час, что все точки по обналичиванию чеков уже прикрыты. Зато воруем виски. А. кается, признает свою «неорганизованность» и в виде моральной компенсации дарит нам ЛСД. Стоит ли говорить, что маленькое говнецо попало в точку — мы сменяем гнев на милость. Расстаемся с обычным уговором «звоните завтра, я у Клюва».

У Клюва тусовка, но он нас не приглашает, боится. Клюв считает нас за насильников и убийц. Зря Спайкер врал ему по пьяни, что по ночам к нему являются души убиенных им хачиков.

Несколько коротких заметок.

1) Смак называет нашу манеру работать по магазинам и лавкам «воровство без страха и упрека»

2)Придумали очередной неологизм «арташезовщина». Она же «артишоковщина»

3) Переименовали наш сотовый из Эриксона в Хуериксона, за крайне подлый нрав и ненадежность в эксплуатации.

NB/ Наш сотовый напрочь отказывается работать, самопроизвольно отключаясь после того, как пьяные хозяева несколько раз роняли его на сыру землю. Сейчас используем его, в основном, как будильник.

Звоню из автомата Миххе. В ответ «Абонент не отвечает…» и т.д.. Звоню на нашу трубку, чтобы проверить — а у нас что? Телефон у Спайкера, он стоит возле будки. Слышу, как из Спайкера начинает наяривать «Чайничек с крышечкой» (оно же «Сердце красавицы»). Спайкер ведет себя неадекватно. А именно: продолжает курить, переминаться с ноги на ногу и шароебится вокруг будки. На звонок не реагирует. Высовываюсь из будки — Эй, бруда! А почему бы тебе на звонок не ответить?

Спохватившись, Сп. лезет в карман и озадаченно прикладывает Х*$%ериксон к щщам.

— Бруда, ты что, звонка не слышишь?

— Да нет, Бруда, слышу.

— Так в чем же дело?!

— Да, понимаешь, я просто перестал воспринимать эту мыльницу как средство связи и общения. Слышу — музыка играет, ну, думаю, и пусть себе играет.

Воскресенье

Сегодня в 7.40 (еврейская цифра!) в аэропорту Хитроу нас разбудил мусор (опять). Я сделал вид, что не проснулся, и Спайкеру пришлось вызывать огонь на себя. Дежурная байка про русских студентов дежурно проглатывается, подкрепляемая тыкаемыми в щи ISIC'ами. Сп. не выдержал и спросил, что ж вы, сволочи, докапываетесь? Добрый мусор объяснил «because of your punkish lookin'» [38] . В среду в Юстоне была антиправительственная демонстрация. Панки и прочая радикальная молодежь устроила бучу, многие мусора были набиты по тупым щщам. Нас там, разумеется, не было — везет как утопленникам. Мы работали…. Зато теперь каждое рыло в форме не дает нам прохода.

На Кэмдене встречаемся с пристыженным А. Крадем Спайкеру новые ботинки и покупаем (именно покупаем) мне скам-штаны и кислую водолазку для Насти. В некоторых магазах на Кэмдене нельзя красть. Там работают подонки, один из продавцов был даже похож на Гнома-ст. Красть у своих — нехорошо.

Заканчивается день и вовсе невероятным образом: А. берет деньги!!! (наши, прошу заметить, честно заработанные деньги) правда, отстегивает комиссию себе, но мы не жадные. Едем к Миххе сменить вещи, где добрый Смак предлагает нам вписку. Я дарю ему кофту, а он мне — пролетарскую куртку. Завтра мы должны вписаться в квартиру, нам ее сдаст какой-то лабус, знакомый Миххи и Смака. Кажется, что у нас все нормально, но это только кажется.

К воскресенью, к вопросу обломов.

Сидим в Финсбери парке, любуемся осенней природой. (Обратите, внимание, декабрь на календаре). Обращаем внимание на необычайно большое количество пробегающих мимо негров в спортивных костюмах. Т.к. джоггинг среди их расы непопулярен, делаем вывод: где-то рядом распродажа спортивных шмоток, и маупы бегут с, точнее «в» ворованных одеждах. Но идти проверять догадку — лень.

Хорошая мысль приходит в голову одновременно — у нас же есть кислая! Тут же закидываемся, и, поднявшись со скамейки, начинаем бродить по парку в ожидании прихода. Идем по узкому пешеходному мостику. Навстречу — негр на велике, истошно орущий: «SHIT!!!! SHIT!!! MIND THE SHIT!!!!». Полагая, что таким образом он сигнализирует нам о своем стремительном приближении и просит уступить дорогу, мы никак не реагируем, только улыбаемся. Когда негр исчезает за горбом моста, Соб. неожиданно начинает изображать М. Джексона в начале карьеры, знаменитую мун-уолк, отчаянно матерясь на всех языках света (сказывается работа в интернациональном коллективе). Бруда вписался рычагом в отходы родственного организма, проще говоря — в собачий кал, о котором его, оказывается, предупреждал чернокожий велосипедист. Прохожие улыбаются, я просто валюсь на землю и понимаю, что ради одного такого эпизода стоило ехать хоть на край света.

Почему я обозначил этот эпизод как «обломный»? А потому, что кислота оказалась подставная, не накрывает. И мы едем Кэмден, о чем Бруда уже написал.

К вопросу об обломах понедельника.

На переговоры с агентством по трудоустройству из телефонной будки уходят все деньги, лимитированные на день. Телефонная карта, купленная днем ранее, уходит на бестолковый звонок в Россию — Насти нет дома.

К вопросу об обломах понедельника.

Едем в Хитроу ночевать, я — полумертвый от тоски и нехороших предчувствий, где-то глубоко под сердцем — плачу. Собб. внимательно меня разглядывает, потом вдруг заряжает: «Слушай, Негр, ты такой старый! Ты ТАКОЙ СТАРЫЙ!» Поворачиваю голову к окну и вижу такие сложные щи, что невольно улыбаюсь, и только потом осознаю, что щщи-то МОИ! Отражение! Настроение сразу улучшается, и думаю — прорвемся!!! В конце концов: «…дорогу выбрал каждый из нас, я тоже брал по себе…» Хотя это не совсем верно, моя дорога меня сама выбрала. Прорвемся!