Джо Фауст - Дьяволы Фермана Страница 21

Благодарение богу, Огилви промолчал, и я тоже держал рот на замке, зная, что крайне неблагоразумно пытаться Обратить все это в шутку. Мне пришло в голову, что я, возможно, совершаю очередную ошибку, слушая Хотчкисса, пребывающего в депрессии. Это заставило меня припомнить тот факт, что я и сам отнюдь не гений. А также и то, что на мне «висит» множество срочных и необходимых дел, включая «Наноклин», «Бостон Харбор», «С-П-Б», старые файлы Пэнгборна и собрание творческой группы, для которого следовало бы набросать хоть какой-то конспект…

Собрание творческой группы… В голове у меня что-то щелкнуло, я панически бросил взгляд на часы и ахнул.

— Что-то не так?

Огилви стоял надо мной, держа в руках тарелку с сандвичами и чипсами.

— Упакуй их для меня, — сказал я, швырнув ему кредитку. — Мне нужно идти.

— Мне тоже. — Хотчкисс улыбнулся. — Правда, с другой-то стороны, в Пембрук-Холле от меня сейчас толку мало. Поэтому я намерен послать все к черту. — Он высосал пиво и поставил стакан. На верхней губе у него «выросли» усы из белой пены. — Остаюсь здесь.

— Хотчкисс, — сказал я, пока Огилви упаковывал сандвичи, — если ты не собираешься возвращаться, может, одолжишь мне ключ от лифта?

Ключ со звоном лег на стойку бара.

— Спасибо, — сказал я, забирая коробку с едой. Потом слез с табуретки и направился к двери. — Если я могу что-то для тебя сделать…

Хотчкисс залепетал нечто о Дансигер, но я вышел прежде, чем он закончил. Сунув еду под мышку, я помчался с максимальной скоростью, какую можно развить на людной улице. Неужто от этого никак нельзя избавиться? Я полагаю, у каждого есть свой персональный демон, с которым необходимо бороться. У Хотчкисса — творческая импотенция. Или по крайней мере убежденность в оной. Что до меня — я предпочитаю забывать или же игнорировать вещи, которые мне неприятны. В частности, именно поэтому я так далеко ушел от агентства в поисках ленча. А уж усевшись за стойку в тихом, спокойном баре, я тут же выкинул из головы грядущее собрание.

К тому времени, когда я ворвался в вестибюль, я начал задаваться вопросом: «А к чему, собственно, вся эта спешка?» У меня столько же плодотворных идей по поводу «Наноклина», сколько и у всех остальных. Иначе сказать: нисколько. Тогда к чему же все это? Для чего я вообще созвал собрание? Может быть, оттого что я знаю: моя группа зависит от меня. Я обязан ободрить их, уверить, что все будет неплохо… Может быть, потому, что Левин на меня рассчитывает… Нет, решил я. Не то, не то. Я не хотел демонстрировать им свою слабость — вот в чем дело. Я не желал, чтобы они узнали, что на самом деле я подобен всем остальным…

По пути к лифтам я врезался в Весельчака, извинился и поскакал дальше, не имея возможности взглянуть — что он продает на этот раз. В лифте Хотчкисса я посмотрел на часы. Нужно заскочить в кабинет хотя бы на пару минут, хоть я и безнадежно опаздываю на собрание.

Лифт остановился. Я рванул по коридору, едва лишь открылись двери, пулей пролетел холл, на ходу приказав терминалу активизироваться. Стоило мне шагнуть в кабинет, как до меня долетел механический голос.

— Добрый день, мистер Боддеккер, — протарахтел вирус. — Просматривая ваши файлы, я обнаружил, что вы совершенно не заботитесь о своих страховках. Это недопустимо для человека в вашем положении. Только подумайте, что может случиться с вашей бедной женой — леди Солнышко, если вы вдруг умрете от ретро-чумы?..

— Это моя мать — проревел я, оскалившись на экран. — Если б ты потрудился выяснить мою дату рождения, то и сам бы допер! — Я воззвал к феррету и приказал изгнать зловредный вирус, что и произошло через секунду.

— Ты совершаешь промах за промахом, феррет. Подумать только: снова пропустил какую-то слезливую программку.

— Эта слезливая программка настолько совершенна, что ей удалось пролезть сюда вместе с кодами ручного ввода, — ответил он. — Может быть, изменить авторизацию?

— С его стороны не слишком умно было влезать в мои третичные файлы. Забудь об этом.

— Хорошо. Мистер Боддеккер, я должен напомнить вам, что на полдень назначена встреча творческой группы. Вы опаздываете на семь минут.

— Я знаю. Слушай-ка, феррет: войди в мою базу данных, открой группу архивов «Дождливый день».

— Сделано.

— Найди файл под названием «Праздники», но не открывай без моей команды. Выведешь его на терминал в комнате для собраний.

— Будет исполнено, сэр. — Феррет издал фирменный звон и отключился, а в следующий миг задребезжал телефон. Из интеркома донесся не менее знакомый голос:

— Боддеккер, — сказала Бэйнбридж. — Боддеккер! Ты где шляешься? Мы тебя ждем.

Я не ответил. Прихватил сандвич и выскочил из кабинета. За спиной разливался возмущенный голосок Бэйнбридж:

— …я знаю, что ты здесь. Я слышу, как ты ходишь…

За несколько секунд я преодолел расстояние, отделявшее мой офис от комнаты собраний, и застыл в дверях. Вся моя команда собралась. Только Бэйнбридж еще сидела у телефона, продолжая изрыгать угрозы в адрес моей персоны:

— …не надо никого дурить, Боддеккер. Я слышу шум. Ты же там жрешь, верно? Жрешь, пока мы, как идиоты, торчим здесь и ждем твоих ценных указаний…

Я кашлянул. Бйэнбридж резко обернулась, и я протянул ей коробку с сандвичем.

— Хочешь откусить? — спросил я. Бэйнбридж покраснела как помидор, и все, кроме Дансигер, рассмеялись. Дансигер была исследователем нашей группы, и мы с ней частенько ругались, поскольку она полагала, что я постоянно поручаю феррету ее работу. Вдобавок именно я в свое время познакомил их с Хотчкиссом. Одним словом, я не без оснований полагал, что в ближайшее время наши отношении окажутся по меньшей мере натянутыми. Дансигер меня не разочаровала.

— Приветствуем тебя, о наш отважный лидер! — сказала она.

— Аплодисментов не надо, — отозвался я. — Право же…

— Никто и не предлагает, — сказала Харбисон, наш персональный консультант по программному обеспечению.

Я отодвинул кресло от стола и плюхнулся в него.

— Вы, возможно, спрашиваете себя, зачем я вас здесь собрал…

— Это я настаивал на совещании. — Голос принадлежал художественному редактору группы, Сильвестеру. Он относился к типу людей, склонных менять пол каждую неделю. Должно быть, ему приходили астрономические счета из клиники Переориентации. Сегодня Сильвестер выглядел мужчиной и делал все возможное, чтобы попасть в центр внимания. — Все, кроме тебя, кажется, об этом осведомлены. И раз уж ты милостиво откликнулся на мою просьбу, стало быть, тебе есть что нам сообщить.

Старый добрый Сильвестер с извечно хмурой физиономией. Мне зачастую казалось, что, если бы он попытался улыбнуться, его неподвижное лицо пошло бы трещинами, как глиняная маска.

— Он шутит, Боддеккер, — поспешно встряла Бэйнбридж. Дансигер хмыкнула, а Мортонсен — программист ИИ -

брезгливо поморщилась. Мортонсен всей душой ненавидела Бэйнбридж. Ее отношения со мной программистка квалифицировала как попытку подлизаться к начальству и откровенно об этом говорила. Мне же, как лидеру группы, приходилось зорко следить, чтобы мои сотруднички не перебили друг дружку. Если вы не были главой творческого коллектива, то поверьте мне на слово: восемь человек всегда способны найти повод, чтобы переругаться между собой…

— Итак, — сказал я. — Мы с вами имеем «Мир Нанотехнологий». И «Наноклин». Современное чудо науки двадцать первого века, которое сделает безотрадные дни стирки пережитком прошлого…

Депп — музыкальный редактор — громко фыркнул. Потом он неодобрительно покосился на меня.

— Надеюсь, ты не собираешься сделать такое слоганом? — буркнул Сильвестер.

Я покачал головой.

— Предложи-ка что-нибудь сам! — выпалила Бэйнбридж. Ее глаза светились как два фонарика. Ничего себе, она решила меня защитить…

— Что тут предложишь?

— Тогда давайте послушаем Боддеккера, — сказал Депп. Я скрестил руки на груди и медленно обвел их взглядом -

Мортонсен, Дансигер, Сильвестер, Гризволд, Бэйнбридж, Депп и Харбисон, которая нервно постукивала ногтями по крышке стола. Я напустил на себя важный и таинственный вид, словно намеревался поведать им некое тайное знание. На самом деле это был тактический ход: я тянул время, собираясь с мыслями.

— Ну? — спросил Сильвестер.

— Ролик не должен выглядеть слишком коротким, — проговорил я наконец. — Этот товар будет хитом сезона. Подумайте: десятикилограммовой коробки стирального порошка хватает человеку на всю жизнь.

— Я бы не стала так торопиться, — заметила Харбисон. — Департамент Охраны Окружающей Среды еще не сказал свое слово.

— А по-моему, уже сказал, — отозвался Депп. — Этот товар поступает на рынок. Стало быть, он экологически безопасен.

— Я думаю, называть его экологически безопасным — это преуменьшение, — встряла Бэйнбридж. Терпеть не могу подобные речи. Создается впечатление, что Бэйнбридж говорит только ради того, чтобы согласиться со мной. Однако на сей раз она была права. — Сколько мыла — даже экологически чистого — средний потребитель использует за год? Теперь сравните это с десятью кило за целую жизнь…