Дуг Бримсон - Бешеная армия Страница 22

Хулиганам пришлось на какое-то время умерить свою активность. И тогда, впервые в своей истории, они кардинальным образом пересмотрели привычную тактику, сделав поправку на действия властей. Поскольку свободное передвижение по стадиону теперь было затруднено, они стали перебираться на трибуны, прилегающие к гостевой. Оттуда можно было с легкостью бросать и оскорбления, и заточенные монеты. К тому же они окончательно разобрались в вопросе «кто есть кто в стане врага», и, что еще более важно, фанаты противника по-прежнему могли быть атакованы на выходе со стадиона. С повсеместным возведением ограждений захват чужой трибуны стал редкостью не только потому, что на нее стало очень сложно ворваться или даже пробраться, но и потому, что оттуда стало сложно выбраться. Проход к секциям был довольно узким, и если кто-то, проскользнув в него, затевал драку, то полиции могла потребоваться уйма времени, чтобы добраться до этой секции и разнять дерущихся.

Меры, принятые для обеспечения безопасности на трибунах стадионов, привели к тому, что за их пределами ситуация стала намного хуже. Обычно фанаты ездили на «футбольных поездах», однако они довольно быстро попали в зону контроля. Чтобы избежать встречи с полицией, многие хулиганы пересели на автобусы, а драки переместились с трибун в пабы. Теперь хулиганы могли спокойно устраивать беспорядки задолго до начала матча. Некоторые группировки предпочитали приезжать в город утром, до открытия пивных, чтобы успеть оккупировать один из тех пабов, где обычно собираются местные. И когда завсегдатаи подтягивались к привычному месту, оно уже было забито приезжими фанатами, что ставило первых перед непростым выбором: либо пытаться выбить противника из «своего» паба (а это означало, что заведение будет разгромлено и тогда путь туда им будет заказан), либо признать свое поражение и пойти в другой паб. В конце концов, когда-нибудь у них еще появится шанс отомстить. Очень часто приезжие просто собирались на улице, около паба, вызывая местных на драку. Некоторые группировки, не долго думая, врывались в пабы и крушили все подряд. К тому моменту, когда подъезжала полиция, они успевали смыться. Кстати, если приезжие фанаты стали просто околачиваться вокруг паба или, тем более, зашли в него, это был явный признак готовности к разгрому данного питейного заведения. Таким образом, они провоцировали ответные действия со стороны местных. И если никакой реакции не следовало, это считалось определенным успехом.

В середине 1970-х футбольное хулиганство оказалось под пристальным вниманием не только полиции и чиновников, но и судебной власти — по делам, связанным с футбольным насилием, стали выносить все более суровые приговоры. Но, несмотря на это, количество инцидентов, обусловленных хулиганством, уменьшилось очень незначительно. Ведь многие хулиганы в то время воспринимали шанс оказаться в суде как неизбежный «производственный риск». Надеть хороший костюм, галстук, принять смущенный вид, извиняться-именно такой была обычная тактика. Традиционным наказанием продолжали оставаться штрафы, хотя все чаще и чаще людей приговаривали к обязательным общественным работам. Многие предпочитали именно такой приговор, поскольку система контроля была не на высшем уровне и далеко не всегда за исполнением этих работ следили.

В течение описываемого времени в фанатском мире все очень сильно изменилось. Стиль «ска» практически исчез, да и культура скинхедов, казалось, должна была вскоре стать историей. Образовавшуюся пустоту заполнил соул — музыка, которую стали играть везде и всюду. Должен сказать, что мне очень нравилась эта музыка. Период с середины 1970-х до начала 1980-х был золотым как для нее, так и для меня. Появились великолепные группы — особенно я тащился от тех, что играли джаз-фанк-у них были просто умопомрачительные концерты. Единственное, что мне не нравилось — это одежда меломанов и их дурацкие прически. И если кто-то полагал, что отмирание культуры скинхедов и растущая популярность Гэри Глиттера самым решительным образом изменят ситуацию с хулиганством, то он был совершенно прав — все стало намного хуже.

Все началось с того, что расистский «Национальный фронт» (НФ) обратил пристальное внимание на футбол. В клубах стали появляться чернокожие игроки, и правые радикалы увидели в футбольных болельщиках своих потенциальных последователей. Вскоре широкое распространение получила такая газетенка, как «Бульдог» — печатный орган «Национального фронта». Все больше и больше фанатов стало следовать изложенной в этих листках доктрине, а некоторые читатели и вовсе переняли от скинхедов манеру одеваться, хотя пока еще не стриглись наголо. Но, как ни странно, образ самих скинхедов сильно пострадал от этого. Теперь уже нельзя было говорить об их культуре в изначальном смысле — виной тому стали произошедшие изменения.

Надо признать, что на многих стадионах можно было заметить группу правых радикалов, но это было скорее данью времени, а не чем-то более серьезным. Ведь среди фанатов частенько встречались чернокожие. Скорее всего, некоторые люди примкнули к НФ потому, что это вызывало страх у других, а не из каких-то идеологических соображений. Забегая вперед, необходимо отметить, что многие из тех, кто попал в те годы под влияние НФ, теперь стыдятся этого.

К 1976 году почти на всех стадионах было завершено сооружение заграждений, и полиция решила применить новое орудие борьбы — камеры слежения. Поначалу это вызвало панику — если ты окажешься в кадре, то тебя обязательно арестуют если не завтра, то через неделю или через месяц. Хулиганский мир будоражило. Удивительно, но кое-где возникли жаркие споры о законности использования таких камер, что в ряде случаев привело к их демонтажу. Но хулиганам и так все было ясно. На трибунах и без того стало происходить все меньше беспорядков, к тому же резко ухудшилась ситуация за пределами стадионов. Требовалось в срочном порядке найти выход, и он тут же был найден.

Поклонники лондонских клубов и раньше устраивали засады в метро, охотясь за приезжими болельщиками, но теперь это явление приобрело повсеместный характер. Отдельные группы фанатов наводняли определенные станции метро, выискивая отбившихся от своих. Хулиганы КПР известны своим жестоким поведением на облюбованной ими станции «Лэдброк Гроув», а на станции «Фулэм Бро-дуэй» можно было появиться лишь при наличии шарфа «Челси». По вечерам после матчей вокзал Юстон начинал походить на поле битвы-туда стекались фанаты всех лондонских клубов, стараясь оказаться там до того, как появятся их враги с севера страны или, наоборот, чтобы незаметно зайти с тыла и наброситься на ненавистных земляков из числа «Кокни Редз». То же самое можно сказать обо всех крупных железнодорожных станциях в Лондоне, однако проблема эта касалась не одной только столицы. Чаще всего «большой переполох» возникал на станциях пересадок, да и атаки на «футбольные поезда» тоже были частым явлением. Наиболее дурной славой пользовался городок Уиган, где в одном особенно узком месте местные фанаты устраивали засады и забрасывали камнями все проходящие мимо «футбольные поезда» без исключения.

Еще одним местом, где наиболее часто происходили беспорядки с участием хулиганов, были автозаправки на шоссе. Редкая фанатская история того времени обойдется без упоминания об этих придорожных оазисах. Автобусы, набитые саппортерами двух, трех или даже четырех клубов, приезжали на одну и ту же заправку, и фанаты, как вы догадываетесь, успевали перевернуть все вверх дном до прибытия полиции. Но даже если бы автобусы сопровождал эскорт, все равно для хозяина заправки такой визит мог означать только одно: пустые полки в изрядно потрепанном магазине. Дело в том, что для многих фанатов воровство было делом принципа, ведь в те времена очень многие думали примерно так: «Если вы к нам плохо относитесь, то и мы в долгу не останемся». Реакция владельцев заправок была вполне предсказуемой, равно как и решение властей, пошедших навстречу их пожеланиям — в итоге обслуживались только те автобусы, о прибытии которых было объявлено заранее, чтобы можно было своевременно вызвать полицию. Но даже в этом случае «футбольные автобусы» встречали с явной неохотой.

Естественно, дополнительные и неожиданно возникаюшие проблемы крайне раздражали стражей порядка. Еще больше их беспокоило отсутствие должной эффективности полицейских мер. Зато на их стороне, как всегда, был закон. Учитывая то, что судьи стали гораздо серьезнее относиться к проблеме хулиганства, любая жалоба на действия органов охраны порядка, будь она обоснованной или нет, не имела особых шансов на успех. Фанаты начали понимать, что вне зависимости от ситуации полицию к ответу никто призывать не будет.

Таким образом, у стражей закона теперь были развязаны руки, и они не преминули этим воспользоваться. Любой фанат, ездивший в то время по стране, понимал, что его злейшим врагом стала полиция. В ее глазах любой болельщик был потенциальным хулиганом, и полицейские могли спокойно оскорбить или ударить любого фаната, выступая при этом от имени закона. В итоге одним представляется, что нет ничего хуже ливерпульской полиции, другие гораздо больше пострадали от столичной, третьи — от нортумберлендской. Лично для меня последующие годы стали доказательством того, что самые лютые звери — это констебли в западных графствах. Когда полиция перешла к насилию по отношению к фанатам, все они стали ощущать себя жертвами, и это восприятие со временем лишь укрепилось, в связи с чем все опять покатилось по наклонной.