Дин Сухов - Юрей теу Страница 23

Однажды Амару показал мне, как нужно делать магические куклы из толченных человеческих костей и жира. С помощью такой куклы он мог без труда отправить на тот свет любого, на кого указал бы ему его заказчик. Я сам был свидетелем того, как губительно действует магия Амару на его врагов.

Как-то мы прогуливались с ним по местному рынку в поисках нужных ингредиентов для его оригинальных рецептов, и вдруг его самым наглым образом сбил с ног какой-то el ignorante. От сильного удара старик упал на землю, и я уже хотел было вмешаться и наказать грубияна, но Амару неожиданно остановил меня. Из уважения к своему спасителю, я послушался его, хотя кулаки у меня так и чесались. Я помню, какими глазами тогда посмотрел Амару в спину уходящему парню. Так смотрят на смертников. И я знаю, о чем говорю, сеньора. Я воин и в моих глазах отражается смерть моих врагов.

Амару казалось, быстро позабыл о происшествие, и пока мы бродили по рынку, все время шутил и смеялся. Но как только мы вышли с рынка, нам снова повстречался тот самый парень, который недавно сбил Амару с ног. Он неподвижно лежал у самого входа под рыночной аркой, а по его перекошенному от ужаса вздутому лицу ползали жирные зеленые мухи. У меня не было никакого сомнения в том, что именно Амару поспособствовал незапланированному переходу этого невоспитанного бедняги в el mundo muerto. Но я никогда бы не осмелился спросить об этом самого Амару, так как, если честно, я его тоже побаивался.

Вечерами, когда Амару заканчивал все свои дела, мы усаживались с ним на пороге его «уака», так он называл свою ветхую хижину, и он подолгу рассказывал мне древние легенды кечуанских народов. Желая до конца быть услышанным и понятым мною, Амару понемногу скармливал мне сушеные грибочки Теонанакатли, после которых начинались мои увлекательные виртуальные «трипы» по Майю, так раньше перуанцы называли Млечный путь. Со временем я так пристрастился к Псилоцибам, что уже и дня не мог прожить без того, чтобы не поздороваться с великим богом Виракочей и богиней Луны Мамой Кильей. Амару, зорко наблюдал за моими «полетами» и вовремя останавливал меня, если я вдруг начинал чудить.

Да, возможно, это были самые золотые и счастливые дни в моей жизни, так как я чувствовал себя тогда по-настоящему счастливым и свободным. Я слышал, что для того, чтобы получить глубокие знания о мире нужно сначала протереть ни одну пару штанов в каком-нибудь университете. Но у меня есть личное и бесповоротное мнение по этому поводу. Вы видели всех этих умников, сеньора, ну тех, что без умолку с утра до ночи трещат по телевизору? Посмотрите на их тупые постные рожи и послушайте о чем они говорят. Не знаю как вам, а мне до сих пор не понятно о чем таком важном они там все время треплются.

По-моему, с каждым годом мир все глубже погрязает в информационном болоте и чем больше становится вокруг «образованных» de las personas, тем все сильнее начинает вонять дерьмом. Вы можете не соглашаться со мной, сеньора, для меня это не важно, но я считал, и всегда буду считать именно так. Чем больше я впитывал в себя рассказы колдуна Амару об ушедших обычаях и жизни его славных предков, тем все яснее становилось в моей голове. Да, я вдруг начал видеть и чувствовать изнанку нашего мира. Я многое понял и стал еще увереннее. И если раньше это была уверенность прирожденного воина, то в те дни я обрел уверенность мудреца. Не смотрите, сеньора, что я так молод и не достаточно образован. Родриго не заканчивал университетов, но понимает в жизни намного больше тех, кто ежедневно кричит об этом с экранов телевизора. Амару никогда не смотрел телевизор и не слушал радио. Все что ему было нужно для выживания, и правильного понимания жизни он черпал из уст Матери Природы. Он прекрасно слышал и понимал, все, что она говорила ему. А посмотрите сеньора на тех, кто с утра до ночи пялиться в этот el cajon maldicho. Они же все живые калеки, порабощенные роботы, набитые под завязку ненужным мещанским хламом!

Амару стал моим вторым после отца учителем. Отец сделал из меня мужчину и научил выживанию в мире волков и овец. Старик Амару открыл мне доселе невидимый закрытый для меня мир истинных духовных ценностей. Он научил меня правильно различать Добро и Зло и указал мне единственно правильный путь духовной гармонии. И теперь мне не нужно, для того чтобы принять единственно верное решение, разгадывать толстые скучные книги несчастных мудрецов или идти за советом к плазменному «ящику», в котором живут главные мировые лгуны.

Я спускался в Уку Пача и разговаривал с богом смерти Супаем. Я созерцал Кай Пача, сидя верхом на Луне. Я смотрел в глаза бога Солнца Инти и он разговаривал со мной, как с равным на тайном «языке царей»…

Похоже, вы устали от моего долгого рассказа, сеньора?

…Как не жалко мне было расставаться со своим спасителем и учителем, но мне пришлось сделать это. В начале лета приехал Марио и забрал меня к себе. Я пробыл у него около двух месяцев и как уже упоминал, помогал ему в улаживании некоторых щекотливых дел. Марио имел крепкий бизнес в Лиме. Его уважали и с ним считались, но иногда и ему приходилось решать свои los problemas с помощью оружия и грубой силы. В благодарность за его заботу обо мне, я бесплатно помогал Марио и, судя по тому, как он привязался ко мне, ему нравилось, как я решаю проблемы. Несмотря на то что, что я отказывался брать у Марио деньги, он нередко одаривал меня дорогими подарками. Первым подарком, подаренным мне Марио, были золотые швейцарские часы Continental. Это была его благодарность за то, что я помог ему разобраться с двумя los toros из Пуэрто-Рико. Вторым значительным подарком Марио стал шикарный американский кабриолет Chrysler Sebring. Я получил его в награду за то, что спас его родного сына от пули наемного киллера.

Его звали Альварес, и он был хорошим малым. И хотя он был младше меня на три года, мы с ним очень сдружились. Вместе с ним мы облазили все самые популярные и злачные места Лимы и благодаря обширным знакомствам Альвареса, я завел неплохие связи среди богатеньких сынков в Мирафлорес, Сан-Исидро и Барранко. Моя занятость у Марио не помешала мне иногда навещать своего спасителя и учителя Амару. И каждый раз, когда я приезжал к нему, он с нескрываемой радостью встречал меня и мы, как и раньше, оправлялись с ним в познавательные психоделические путешествия. Я не брал на эти встречи сына Марио. Да он впрочем, особо и не напрашивался. Альварес любил проводить время в богемном районе Барранко. Там у него была любимая девушка и широкий друг друзей. Марио, сам выросший в крайней нужде, ничего не жалел для своего единственного сына и надеялся, что тот когда-нибудь станет его достойным приемником в бизнесе. А пока Альварес был предоставлен сам себе и мог делать все, что ему заблагорассудится. Я тоже старался не отставать от Альвареса и в силу своей молодости отрывался, как мог. Мы посещали модные dancing clubs, дорогие рестораны и отели или же взяв напрокат яхту, набивали ее смазливыми las bellas и выходили в открытый океан.

Что это была за жизнь, сеньора? Сказка, одним словом! Что может быть прекраснее, чем вид ночной Лимы сквозь хрустальное стекло бокала, доверху наполненного шампанским [email protected]? Вокруг тебя тихо плещутся теплые воды Тихого океана, а небо над головой усыпано миллионами золотых солей. И казалось, стоит только протянуть вверх руку и звезды сами посыпаться тебе в ладонь. Ты молод, счастлив и пьян от дорогого вина и жарких поцелуев гибких стройных мулаток. Что это была за жизнь, сеньора? Сказка, а не жизнь!

Я всегда буду помнить Лиму, как место где я встретил свою первую любовь. Ее звали Ачикилла. Она была дочерью очень богатого сеньора по имени Санчос Эскудеро. Кроме этого ее отец был el soldado и близким другом Марио Герреро. Мы познакомились с Ачикиллой совершенно случайно, и возможно это было провидением небес. Это случилось за месяц до моего отъезда в Лос-Анджелес. Мы с Альваресом и еще с парой его близких друзей играли в волейбол на пляже Эль Силенсио, как вдруг к нам подошла Ачикилла и весело поздоровалась с Альваресом. Я сразу же обратил на нее внимание и как помню, буквально остолбенел на месте, когда мы встретились с ней взглядами. Это было подобно молнии, ударившей меня в самое сердце, и я интуитивно понял, что это и есть та самая любовь, о которой столько вокруг трепятся все кому не лень. Раньше я никогда не влюблялся, и девушки представляли для меня лишь объект сексуальной забавы. Я никогда не заводил длительных связей и предпочитал не расточать комплименты девушкам в постели. Этому меня научил мой отец, всегда ставивший в пример мою покойную маму. Моя мать была для него той самой единственной женщиной, которую он боготворил и любил всю жизнь. После смерти мамы у отца было немало разных подружек, но он предпочитал держать их на расстоянии и этому же учил меня.

«Родриго, — говорил мой отец, — не торопись надевать на себя хомут. Когда-нибудь это время наступит само, и ты встретишь ту единственную, которая подарит тебе сильных сыновей, а может и дочерей. Ты сам, почувствуешь, что это за женщина.