Дарен Кинг - Жираф Джим Страница 28

Я киваю, хотя по-прежнему не понимаю, о чем говорит мой начальник.

— Так что, как ты понимаешь, — говорит Гарри, — мы не можем менять что-то в новой программе без согласования с доктором Бэмсом. — Он откидывается на спинку кресла и кладет ноги в серебристых туфлях на стол.

Я тоже откидываюсь на спинку кресла и кладу ноги на стол, хотя только мысленно.

— Хорошо. Позвони доктору Бэмсу.

Гарри снимает трубку, набирает номер, подносит трубку к уху, чтобы удостовериться, что там не занято, и передает трубку мне.

— Доктор Бэмс, — говорю я, когда доктор Бэмс берет трубку. — Это Скотт Спектр с телеканала научной фантастики.

— Скотт, — говорит он, размышляя вслух. — Это не вы сделали фотокопию своей груди на корпоративной вечеринке?

— Нет, не я, а моя секретарша миссис Унынья.

— Прошу прощения. Чем я могу быть полезен?

— Я хотел обсудить новую программу.

— Тогда вам следует обратиться к вашему начальнику Гарри Дельцу.

— К нему я уже обращался, — говорю я, сохраняя спокойствие и проявляя терпение. — Гарри сказал, что мне следует поговорить с вами.

— Стало быть, Гарри Делец — человек понимающий. Приходите сегодня на ужин, — говорит доктор Бэмс. — Приходите с супругой. Или один, как хотите. Как бы там ни было, сегодня, в десять, у меня.

Довольный исходом беседы, я возвращаюсь к себе за стол. Едва я сажусь, миссис Унынья, моя секретарша, просит меня подойти. Я говорю, чтобы она подошла сама, но она отвечает, что очень устала.

— Надеюсь, вы ему высказали все, что думаете, — говорит она, когда я подхожу к ее столу.

— Да. Ну, в общих чертах.

— Вам звонил мистер Двадцатка.

— Вик, мой лучший друг. Он просил что-нибудь передать? — Дозвониться до Вика практически невозможно, и не потому, что он живет интересной и полной жизнью и его никогда не бывает дома, а потому, что он программист и слишком занят своим программированием и ему просто некогда отвечать на звонки.

— Просил передать вам, что все готово.

— Отлично. Позвоните, пожалуйста, Джиму. Скажите, что я его буду ждать дома. У меня для него сюрприз.

Хотя моя жена беременна, она беременна совсем чуть-чуть и по-прежнему может исполнять супружеские обязанности жены, как то: мыть посуду.

— Привет, — говорит она, моя посуду. — Как на работе?

Я делаю вид, что не слышу ее, потихоньку подкрадываюсь к ней сзади и обнимаю ее, притворяясь, что думаю, будто застаю ее врасплох.

— Опять ты со своими шуточками. Когда ты так делаешь, ты всегда напоминаешь мне Вика, этого твоего друга. И это не то чтобы очень приятное воспоминание.

Она имеет в виду коронную шуточку Вика, когда он машет тебе издалека, потом подходит и снова машет прямо у тебя перед носом.

— Кстати, про Вика. Нам с Джимом надо к нему заглянуть.

— А как же ужин? — говорит Воздержанья, вытирая руки.

— Вечером нас пригласили к Бэмсу, поужинать с доктором Бэмсом и Гарри Дельцом.

— То есть, выходит, я зря наготовила столько всего?

— Да, — говорю я вполне логично.

Воздержанья снимает фартук и выходит из кухни.

Раньше жираф Джим обращался со мной как с последним придурком. Вообще ни во что меня не ставил. Но теперь, когда я доказал свою мужскую состоятельность, оплодотворив жену, он стал меня уважать. Теперь он заходит в дом через входную дверь, а не вываливается из шкафа, и еще он перестал называть меня Спеком.

— Скотт, — говорит Джим, не называя меня Спеком.

— Джи м, проходи.

— А где Воздержанья?

— Она наверху, — говорю я. — Пошла кое-что взять.

— Такты зачем меня звал?

— Пойдем в гостиную, — говорю я ему. — Хочешь чаю?

Он кивает.

— С молоком?

— Да, Спек, пожалуйста.

— Сколько сахара?

— Пятнадцать кусочков.

Я завариваю чай, разливаю по чашкам и иду в гостиную. Жираф-призрак уже лежит на диване, поджав свои длинные призрачно-жирафьи ноги.

— Ну и как ты себя ощущаешь в роли отца?

— Пока я еще не отец, — говорю я, садясь в свое кресло хай-тек. — Мы беременны всего две недели.

— А через сколько рождаются дети?

— Через девять месяцев.

Он морщит нос.

— Я думал, что через девять дней, как-то так.

— Девять дней?

— Ну, — говорит он задумчиво, уловив в моем тоне насмешку. — Тогда через десять недель.

— Джим, ты в школе что, биологию не проходил?

— У нас в джунглях не было как такового полового воспитания, — говорит Джим. — Нас учили лишь одному: бери ее сзади, а потом убегай.

— Да ты, оказывается, романтик.

— Практичность — прежде всего, — говорит Джим, отпивая чай. — Потому что иначе нельзя. Это же джунгли.

Я киваю.

— Джим, я хотел тебе что-то сказать. Я не всегда обращался с тобой хорошо, да?

— А с чего бы ты стал обращаться со мной хорошо? — говорит Джим, скромно потупившись. — Что я сделал хорошего для тебя?

— Очень даже немало, если на то пошло. Ты помог мне выйти из своей скорлупы. Сегодня я выступил с критикой начальства, заявил Гарри Дельцу, что его новая программа никуда не годится.

— И это все — из-за меня?

— Ну, не только из-за тебя, Джим. Отчасти и из-за моей секретарши, миссис Уныньи, которая явно дала мне понять, что она меня не уважает. И я задумался. Я спросил себя: а что сделал бы Джим, если бы его явно не уважали?

— Я бы сказал тому, кто меня не уважает: «Поцелуй меня под хвостом».

— Вот именно. И я поступил точно так же в каком-то смысле. И в знак благодарности я приглашаю тебя к Вику Двадцатке, чтобы ты там поиграл в компьютерную игру.

— Не знаю, что и сказать.

— Давай допивай чай, и пойдем.

— Не могу, — говорит Джим, отставляя чашку. — Пить не могу, от волнения.

— Ну и ладно, и бог с ним, с чаем. Я тоже не буду допивать свой чай, чтобы ты себя не чувствовал виноватым. Пойдем, — говорю я, глядя на свои высокотехнологичные часы. — Вик за нами заедет. Он будет здесь с минуты на минуту. Надеюсь, что мы все поместимся в его машину. У него хэтчбек, а ты все-таки жираф.

— А можно взять еще моего друга?

— Какого друга?

— Барри.

— Это не тот слон-призрак, про которого ты рассказывал?

— Он не слон, он носорог.

Я вздыхаю.

— Ну ладно. Бери своего носорога. Но только его и никого больше. — Я снова смотрю на свои высокотехнологичные часы. — А когда он здесь будет?

— Он уже здесь, Спек. Он живет на кухне, под раковиной.

— Замечательно. А сколько еще дохлых зверей обитает со мной в одном доме?

— Да нисколько не обитает.

Я иду следом за Джимом на кухню.

— Только если он очень тяжелый, ему придется заплатить за бензин.

Я открываю дверцу шкафчика под раковиной, и из шкафчика на меня сонно таращится носорог, моргая своими большими серыми глазами.

— Ой, — говорит он, — а я спал.

Джим наклоняется к носорогу.

— Барри, это Скотт. Скотт, это Барри, фосфористый носорог.

— Привет, Барри.

— До свидания, — говорит Барри. — В смысле, привет.

— Барри не блещет умом, — говорит Джим. — Он живет на кухне, под раковиной.

Я так и не понял: эта последняя фраза была объяснением или наглядным примером?

— Сегодня какой день недели?

— Не знаю, Барри. Скотт, сегодня какой день недели?

— Понедельник.

Барри кивает два раза, на что уходит немало времени, поскольку кивает он очень медленно.

— И что это значит?

Джим смотрит на меня.

— Наверное, все зависит от того, работаешь ты или нет.

— Он работает, — говорит Джим.

Я смеюсь.

— Я попробую угадать. Он — дипломированный бухгалтер.

— Не угадал. Он работает в общественном туалете, поедает какашки.

— Я бы точно угадал со второй попытки.

Джим смотрит на Барри, фосфористого носорога, и улыбается.

— Барри, хочешь поехать с нами?

— Только не в боулинг. Ненавижу боулинг. Не понимаю, что там интересного: какать, а потом катать кучку какашек по этой длинной деревянной штуке?

— Он совсем не умеет играть в боулинг, — говорит Джим мне на ухо.

Барри поднимает глаза.

— Что ты сказал? Что я всегда безнадежно проигрываю? Хочешь сказать, что я неудачник?

— Ты же ни разу не проиграл, Барри. С твоей внушительной кучкой какашек ты всегда делал страйк.

— Тогда почему меня побили?

— Ты какал в общественном месте, — говорит Джим. — Чего же ты ждал?

— Я носорог, — отвечает Барри. — Чего же они ждали?

Вик приезжает вовремя, с точностью до секунды, и мы приступаем к решению серьезной проблемы по организации размещения всех нас в машине. Будучи программистом, Вик в совершенстве владеет навыком решения серьезных проблем. К несчастью, подавляющее большинство этих проблем относится к области абстрактной математики и не имеет соприкосновения с повседневными бытовыми задачами, типа как втиснуть жирафа и носорога в хэтчбек.