Ирвин Уэлш - Дерьмо Страница 3

— Понял, БР. Конец связи.

Останавливаемся возле съезда к большому дому. На улице припаркован старенький «эскорт». Вид у него малость потрепанный для такого района, как Рэвви-Дайкс.

Дверь нам открывает старая корова с рассеянным взглядом. От нее воняет. От стариков воняет всегда. Будь ты шваль подзаборная или богатенький хрен — без разницы. Я поеживаюсь — здесь совсем не жарко. Дом большой, обогреть такой нелегко, и я чую запах старых денег. В комнатах полно всякой всячины, тех безделушек, которые люди хранят как память о прежней, хорошей жизни. На столах, на полках, на комодах — везде фотографии в серебряных рамках, как выстроившиеся в шеренгу солдатики. Ну и бойня была. Судя по ним, птичек из этого гнезда разлетелось немало, и разлетелись они далеко. На фотокарточках всевозможные дома, автомобили, наряды — отблеск нового мира. Старой перечнице давно бы все заложить и доживать деньки в уютной квартирке с центральным отоплением в каком-нибудь охраняемом жилом комплексе. Так нет же, гордость не позволяет. А что от нее толку? Дорога-то все равно в могилу, только для гордых она короче и ухабистей. Впрочем, некоторым этого не объяснишь.

Уютный старинный камин. Уголь в красивом латунном ведерке. Один кусок, или два, или все двести тысяч? Сколько их падает рядом с тобой? Мерзкий грязный уголь и тупые ублюдки, которые долбят его. Ты рубила уголек, детка? А может, ты его рубил, брат? Я не ебусь с этим углем, и мне насрать на вшивых мудаков, которые рубят.

Оставляю Рэя со старухой, а сам прохожу дальше. Надо же осмотреться, поводить носом. Отличная старинная мебель из настоящего красного дерева. Какой-то недоумок вломился в дом через расположенное в задней части французское окно. Должно быть, работала организованная группа с большим фургоном. И наверняка их навел какой-нибудь решивший подзаработать дилер по антиквариату.

Старушка уходит, чтобы приготовить чай, а вернувшись, сразу поднимает шум.

— Мое пресс-папье, — говорит она, указывая на комод. — Исчезло… а ведь минуту назад стояло здесь.

Вообще-то мне нет до этого никакого дела. Мы и заглянули-то сюда только для того, чтобы чем-то занять время. Лицо у бабули прямо-таки перекошено от изумления. Недоумевающий взгляд великого оскорбленного достоинства — так и хочется взять дубинку и въехать по зубам. Впрочем, зубов там всего ничего. Вандализм времени, увековеченный на человеческом теле… Чтоб меня — заговорил, как придурок Тоул!

— Извините, боюсь, я не совсем понимаю, — произносит Рэй.

Прием стар как мир. Однако надо признать, у этого юнца в голове кое-что есть: сохранить хладнокровие в такой ситуации не просто.

— Но оно же было здесь. Было здесь! — упрямо твердит старуха. Рэйвлстон-Дайкс. Деньги всесильны. Привыкли, что все получается по-ихнему. Мне этот тон хорошо знаком. Но я слуга закона и государства. Я креплю правопорядок. Правила для всех одинаковы.

Вздыхаю и смотрю ей прямо в глаза. Она испугана, она дрожит, она совсем одна — богатство тут не поможет. На мраморной каминной полке большая фотография мужа. Главный оловянный солдатик. Немного, правда, заржавел, так что рамка для него слишком уж хороша. На бедняге как будто написано: «рак». Последний снимок. Старуха все еще дрожит, никак не придет в себя.

— Я хочу, чтобы вы в полной мере осознали важность только что сделанного вами заявления, миссис Дорнан.

Старуха похожа на корову, которую ведут на скотобойню. Сейчас как раз тот момент, когда коровы начинают понимать: что-то не так, и это что-то не сулит ничего хорошего.

— Вы утверждаете, что пресс-папье находилось здесь после указанного ограбления, но затем исчезло, и время его исчезновения совпадает с прибытием в ваш дом оперативной группы, а именно нас двоих. Я жду от вас четкого заявления по данному вопросу.

— Ну… да, именно это я и хочу сказать. То есть…

Я подхожу к окну и выглядываю в сад. Старенький «эскорт» все еще на прежнем месте. Тот самый, выглядевший почти пустым «эскорт». Какого хрена? Что еще за почти пустой? Это же, мать ее, Джеки Трент в машине. Точно она. Я прокашливаюсь и поворачиваюсь к старой карге.

— Я хочу, чтобы вы сосредоточились, миссис Дорнан. Я хочу, чтобы вы абсолютно ясно представляли себе, что именно вы говорите, и понимали все последствия вашего заявления. Вы находитесь в состоянии сильного шока. В ваш дом вломился грабитель — в этом мало приятного. Отдаете ли вы себе отчет в том, что вы выдвигаете обвинение против офицера полиции? Если так, то наряду с расследованием ограбления будет начато также второе расследование в отношении прибывших в ваш дом полицейских. — Я прерываю лекцию и киваю в сторону Рэя, потом тычу пальцем себе в грудь. — Правила одинаковы в обоих случаях. Итак, мне необходимо знать: вы уверены, что пресс-папье не пропало при первом ограблении?

В этот момент подходит Рэй — не все же мне одному отдуваться.

— Думаю, детектив-сержант Робертсон, мы немного опережаем события.

— Видите ли, детектив-сержант Леннокс, леди обеспокоена пропажей пресс-папье и, возможно, немного путается в отношении того, что действительно пропало при ограблении.

— Да… я… — запинаясь, бормочет она.

— Миссис Дорнан, похоже, полагает, что пресс-папье пропало позднее, в ходе нашего расследования.

Я грустно улыбаюсь. Рэй по-прежнему сохраняет невозмутимое выражение.

— Я этого не говорила, — жалобно ноет старая корова.

— Думаю, самое лучшее в данной ситуации — вывернуть карманы, детектив-сержант Робертсон, — с легким оттенком нетерпения усмехается Рэй.

— Нет! Я вовсе не имела в виду… Я и не думала, что пресс-папье взяли вы. У меня и в мыслях такого не было, — смущенно бормочет старуха.

Вот тут ты заливаешь, старая кошелка.

Рэй устало качает головой — это у него отработанный прием.

— Я бы предложил…

Я не даю ему закончить. Эта сучка меня раздражает. Мне нужна чистая победа.

— Думаю, вы не вполне понимаете, о чем говорит леди, детектив-сержант Леннокс. Она утверждает, что пресс-папье исчезло после появления в доме следственной группы. — Я указываю на себя, потом на него. — Отсюда следует, что именно вышеназванные офицеры и экспроприировали указанную вещь.

Черт, не надо было употреблять слово «экспроприировали». Здесь бы — по очевидным причинам — куда лучше подошло «украли».

— Я ничего такого не имела в виду, — извиняется старая дура.

Она уже отступает, съеживается, как брошенный в огонь пакет из-под чипсов. Еще немного, и начнет извиняться и предлагать финансовую компенсацию за оскорбление должностных лиц. Задний ход, стерва. Я ликую.

— Если позволите, — сухим, деловым тоном продолжает Рэй, — я бы предложил составить полный список пропавшего. Перечислите все, убедитесь, что ничто не упущено.

Начинает попискивать мой пейджер. Дежурный. Черт, меня разыскивает Тоул.

— Извините. — Я улыбаюсь и показываю на телефон. — Вы разрешите?

Набираю его номер. Вполуха слушаю Тоула — меня больше интересует Рэй, парень дает настоящий спектакль.

— Это Тоул. — Это вы меня спрашиваете? — Детектив-сержант Робертсон. — Ну… я… — Брюс? Очень хорошо. Вы нужны мне по этому делу об убийстве. Басби опять заболел. У нас никого больше нет. — Пожалуйста, миссис Дорнан. Мне нужно точно знать, что именно вы имеете в виду? — Понимаю. — Э… я просто…

Тоул начинает наглеть. Ублюдку всегда не нравилось, что я свой среди ребят; он завидовал моему положению, а еще тому, что ему никогда не стать таким профессионалом, как я. Именно это позволяет мне быть на короткой ноге с парнями. Не какое-то там гребаное имя, не звание и не серийный номер. Суть проста — никто не указывает мне, что делать. Я слушаю жалкое бормотание Тоула, блеющего что-то о том, как уделали того черножопого, и думаю: заебись! Как поется в песенке: еще один глотает пыль. А потом начинаю думать о предстоящем отпуске, о неделе в Амстердаме, о сочных шлюшках и двух вибраторах: один в заднице, другой в пизде. Технология любви на полную мощность. У меня встает. Ну и ну, того и гляди кончу, разговаривая с Тоулом!

— Трупа нам только и не хватало, — фыркает Тоул. — Я понимаю, как это ужасно, миссис Дорнан. Тем более что пропала столь дорогая вам вещь. — «Ивнинг Пост» уже пронюхал? — Я совершенно уверена, что оно было здесь. Могу поклясться… (Прямо туда, в ее вонючую дырку.) — Пока еще нет. — Такое часто случается, миссис Дорнан. Иногда мы не можем поверить в пропажу того, что нам особенно дорого, и мысленно видим вещь на прежнем месте. Классический случай шоковой реакции. — Тогда в чем проблема? Что за шум из-за вшивого ниггера? Уж этого-то дерьма хватает. — Ограбление может вызвать серьезную психологическую травму. Возможно, стоит пригласить вашего врача? Хотите, я позвоню? — Послушайте, я не желаю слушать подобную чушь, — резко бросает Тоул. — Пусть Леннокс введет вас в курс дела. (Никакого чувства юмора. Похоже, принимает всю эту хрень насчет равенства всерьез.) — О нет. Извините, я и так причиняю вам столько неудобств… — А почему бы Ленноксу этим и не заняться? — шепчу я. — Составьте список, миссис Дорнан. На мой взгляд, это самое лучшее. — Он был первым на месте преступления. — Да… я так и сделаю… Мне очень жаль, офицер… э?.. — Я не могу снять Рэя с расследования дела по наркотикам. Он вот-вот прижмет поставщиков в «Обществе Восход». Кроме того, у него нет вашего опыта. — Леннокс, мэм. Детектив-сержант Леннокс. — Похоже, вы забываете кое-что. У меня отпуск через неделю.

На том конце провода наступает недолгое молчание. Сердце у меня замирает. Такое чувство, что я слушаю его в первый раз.