Виктор Мельников - Нецензурные рассказы. Контркультурная проза Страница 3

По мнению Евы, её ровесницы стадию потери невинности прошли давно. Она тоже говорила подругам, что у неё был мужчина, и ни один. Но она знала, что врёт не только кому-то, но и самой себе. Врали ли ей подруги, она точно сказать не могла.

И вот, когда это случилось, Ева поняла, что стала женщиной, настоящей, не на словах. Фраза партнёра тогда не удивила, она пропустила мимо ушей этих два слова: «Большая девочка», приняв их за комплимент, типа, вот ты и стала взрослой; и ей понравилось, хотя, как утверждали многие подружки, в первый раз нет ничего приятного, без оргазма. Но у неё даже кровь не выступила. Она не знала, почему. И это её пугало (позже Ева поймёт, что отсутствие крови – её занятия в секции художественной гимнастики, многие девочки теряют девственность из-за особых нагрузок на тренировках, а отсутствие боли – особая анатомия). А оргазма не было – да, как случалось, бывало, в моменты мастурбации в ванной комнате перед зеркалом.

В пору своих любовных переживаний Ева боялась расспрашивать у отца про «женские проблемы». Верно, она могла сесть отцу на колени, но сказать, что в положенный срок не пришли месячные – не решалась.

Так она забеременела.

На третьем месяце втайне ото всех сделала аборт. И что-то в ней перевернулось. Она озлобилась. На всех мужчин сразу. В том числе на отца. Потому что у него в тот период появилась женщина, он её любил больше, и Еве казалось, что так грешно поступать родному отцу. Любовь надо разделять поровну. У него есть ещё она, Ева. Но настоящей злостью назвать это было нельзя.

Потом он переехал в дом к своей новой жене. Дочь оставил одну. Она выросла давно.

Ева решила жить так, как ей захочется, то есть оставаться одной. Нелюбовь к мужскому полу была у неё наигранна. Ей хотелось любви, но не хотелось, чтобы эта любовь превращалась в единственную на всю жизнь. Ею надо делиться, представлялось Еве. А не так, как делает отец.

Переспав с одним мужчиной, с другим, Ева вошла «во вкус». За это ей даже давали деньги, хотя вначале она их не брала. Но разобравшись, что помощи от отца ждать не приходится, Ева сначала брала столько, сколько давали. А после стала назначать цену сама.

Вскоре в доме заговорили, что она проститутка. И Ева изменила тактику: больше никогда не приводила мужчин к себе на квартиру. Спала только с теми, кто приглашал её. С кем попало тоже не трахалась, выбирала. Ставку делала не на тех, кто может сегодня заплатить, а кто всегда при капусте.

В свои двадцать восемь Ева имела великолепную внешность, неплохой заработок и море приятных ощущений чуть ли не каждый день – ей нравилось, что она делает. Она понимала – теперь уже понимала, – что это неправильно, так настоящие женщины не поступают, как не поступают и молодые девушки, садясь на колени к отцу. Но изменить стиль жизни и изменить саму себя Ева не могла. Она представляла тот тип продажных женщин, которые становятся проститутками не по нужде, а по причине своей физиологии и неправильного воспитания.

Она возвращалась от очередного клиента. В небольшом городе Ева обходилась без сутенёра. Один клиент делился номером сотового телефона с другим своим знакомым, а тот в свою очередь передавал информацию дальше по цепочке.

Такси привезло её к дому, она расплатилась с водителем. На лавочке сидел Сашка. Он догадывался, чем зарабатывает себе на жизнь Ева. Но ему было, честно говоря, всё равно.

Он поздоровался с Евой. В детстве она была прекрасным ребёнком, мелькнуло у него в голове. А теперь красивая блондинка, вся в соку! И уже в спину спросил Еву, пока она не скрылась в подъезде:

– Может, выпьем, соседка?

Она остановилась, обернулась. Сашка показал ей бутылку, развернув газету.

– Хорошая! – большой палец правой руки он поднял вверх. – Во! Сейчас Эдик подойдёт.

– Я такое не пью, – сказала Ева. Немного подумав, она села рядом с Сашкой, достала тонкую сигарету себе и ему. – У меня в холодильнике есть холодное шампанское, сейчас вынесу. И шоколад.

Вернулся Эдик. Он купил колбасы, сыра, банку кильки в томатном соусе, пластиковую посуду и минералку.

– Присоединяйся, – сказал он Еве. И тоже показал на бутылку.

– Дай докурить, – сказала она.

– Ева, всё тебе дай, да дай… – в шутливом тоне молвил Эдик.

– Без того нельзя, чтобы не погалдеть, успокойся!.. Я сейчас приму душ, и присоединюсь к вам. Без меня не пейте. Я быстро.

Когда она уходила, и Сашка, и Эдик глядели не ей вслед, а на её зад.

Потом Эдик сказал:

– Интеллигентный человек не смотрит на женскую жопу, не занимается онанизмом. Мы с тобой, Сашка, обычные люди, подверженные инстинктам.

– Нормальная реакция здорового мужика на красивую бабу, – ответил Сашка и покосился на бутылку в газете. – Если долго ждать, тёплый самогон придётся пить.

Эдик улыбнулся первой фразе. А Сашка отреагировал, что он улыбается по поводу тёплого самогона, и сказал:

– Не смейся. Я серьёзно.

***

Когда-то Галя работала на заводе крановщицей. Почти весь свой трудовой стаж. А начинала в колхозе телятницей, ей было тогда шестнадцать лет. Потом замужество, переезд в город. Учёба в ПТУ, завод.

С мужем ей повезло. Он почти не пил, а это, как казалось, главное в семейной жизни, если не считать детей. Жили они с Мишей в общежитии, так звали мужа. Он тоже работал на заводе, мастером. Деньги все отдавал жене, если что-то и оставлял себе – это не имело никакого значения, мужики все так поступают. Галя гордилась своим Мишкой. Иногда даже хвасталась перед подругами, какой он хороший. Подруги, естественно, завидовали.

Потом родился Вадик. Им дали квартиру со всеми удобствами – счастью не было предела.

Но, как часто случается, в жизни может возникнуть преграда. И этой преградой стала лучшая подруга, Маша. Не красавица – она была любовницей Мишки, как оказалось. Слухи ходили.

Вывести мужа на откровенный разговор не составило труда, – да, Мишка признался в своём грехе. И неожиданно заявил, ухожу к ней, всё!

– Так ведь она не красивая! – вдруг сказала тогда Галя. Она понимала всю безнадёжность ситуации – он меня не любит.

Ответ мужа её покоробил. Мишка сказал:

– Женщин не бывает некрасивых, бывают у мужчин разные представления о красоте.

И он ушёл.

Только через год они развелись официально. Она с Вадиком осталась в квартире. Попытки найти нового мужа не увенчались успехом. Вокруг многие пили. И, как бывает в таких случаях, мать всю себя отдала на воспитание ребёнка, работая порой в две смены на заводе.

Труды были не напрасны. Вадик окончил школу с серебряной медалью, поступил в лётное училище, оставив мать одну.

До пенсии оставалось совсем немного. Ровно год. В этот период спасала работа. Но, выйдя на заслуженный отдых, уже баба Галя (у неё родился внук) заскучала. Было дело, даже к рюмке приложилась. Но вовремя опомнилась.

Вадик приезжал в отпуск каждый год. С внуком и женой. У него всё складывалось хорошо. Он умел наводить контакты с любыми людьми. Даже с отцом у него не было в отношениях никаких проблем, хотя воспитанием сына он не занимался.

Когда Вадик уезжал, наступали пасмурные дни. Баба Галя не находила себе места. Плюс ещё маленькая пенсия. Её не хватало. Квартира была двухкомнатная – платежи высокие. Разменивать квартиру она не собиралась – может, внуку пригодится, как ни как – лучше две комнаты, чем одна. И тогда она устроилась в один из маленьких магазинчиков уборщицей. Мыла полы по вечерам.

А вскоре в дом въехала баба Таня. Они сдружились. Нашли общий интерес – обе любили вязать. Одна из них приходила в гости к другой, сядут на диван и вяжут, поддерживая неторопливый разговор. И обе изготавливали домашнее виноградное вино. Чисто для себя. У каждой имелся свой рецепт.

В процессе вязания, делая остановку, чтобы отдохнули глаза, подруги выпивали, делали маленькие глотки с миниатюрных фужеров, которые когда-то подарил Вадик.

Баба Таня была одинокой женщиной. Вдовой. Общения ей не хватало. Сын умер давно. И знакомство с Галей вывело её на новый уровень жизни, она обрела верную подругу на старости лет. Ведь женская дружба часто становится по-настоящему крепкой только в преклонном возрасте, когда в прошлом все эти любовные трения и интрижки, и великие страсти исчезли за давностью лет, делить-то некого уже, всё в прошлом.

Вечерело. Баба Галя возвращалась домой. Сегодня она устала чуть больше, чем вчера, убирая магазин, – духота.

Во дворе дома увидела соседей. Ева стояла с бутылкой шампанского, а Сашка-алкаш и Эдик, у неё создалось впечатление, – никак напиться решили.

Она прошла мимо вначале, потом остановилась и говорит:

– Если выпивать собрались, не светитесь! Полицаев, мать их, тьма-тьмущая, оштрафуют же, идите вон туда, на лавочку, там кусты сирени, не видно будет.