Сергей Макуров - Плохой парень (Король "экстази") Страница 37

28

Знакомая квартира на улице Тверская. Запах сырости и въевшейся в стены плесени. Полутемные, душные две комнаты. Кухня с крашенными облупившемся стенами, деревянной резной почерневшей мебелью. Жилище без признаков проживания в нем человека. Разбитый внешне, понурый Колошенко за прямоугольным с поцарапанной, облезлой столешницей под блеклым световым абажуром в гостиной. Перед оперативником початая бутылка водки и граненый стакан. Здороваюсь с Андреем. Укладываю спортивную холщовую сумку с деньгами на стол. Без приглашения от хозяина присаживаюсь. Колошенко не говоря ни слова, опускает и задвигает суму под стул.

— Пересчитай, — дергаюсь я.

Он мотает отрицательно головой.

— Верю! — твердо басит оперативник.

— Выпить не желаешь? — указывает Колошенко пальцем на бутылку "Столичной".

— Я за рулем, — слега удивлено пожимаю плечами.

— Понятно, — без интереса принимает он мой ответ. — Я выпью, если не возражаешь, — он переводит глаза с бутылки алкоголя на меня.

— Конечно, — равнодушно выражаю согласие.

Андрей отвинчивает крышку бутылки, наливает половину стакана, выпивает залпом. Молчит. Ни разу не видывал Колошенко таким угрюмым.

— Что случилось? — разгоняю повисшую гнетущую тишину.

Он неторопясь, в раздумье прикуривает сигарету. Колошенко сосредоточен, внутренне напряжен, чем-то или кем то озабочен.

— Нужно поговорить, — возобновляет беседу оперативник.

— Валяй, — не возражаю я.

— Какие Антон дальнейшие планы по работе? Исходя из новых реалий, — он выпрямляет руку, пальцами имитирует огнестрельный пистолет, — Пах, пах, — моделирует он выстрелы.

— Сечешь о чем я? — на всякий случай любопытствует он.

Я не скрываю рабочие планы. Честно, без лукавства, признаюсь.

— Хочу бросить наркоторговлю. Продать бизнес, — спокойно делюсь с Колошенко перспективами будущего жития бывшего наркобарыги.

— Ясно, — сдержанно принимает мой ответ, — Я так и думал!

— Андрей! — поднадоедает игра в кошки-мышки с опером. — Мы знакомы не первый год, не виляй темой. Скажи прямо к чему разговор?

— Не первый. Верно, — соглашается он. — Вон какие дела ворочаем, — ухмыляется. — Один Шмель чего стоит!

Андрей встает, что-то несвязно бурчит себе под нос. Прохаживается в развалку по комнате из стороны в сторону, так повторяется несколько раз. Остановившись около плотно занавешенного шторами окна, кидает докуренную сигарету в стеклянную банку с жидкостью на подоконнике.

— Ладно, — отмахивается вяло он. — Болтать пустое не стану. Тогда прямо по делу, — он, неторопясь, возвращается к столу.

— В первую очередь ты мой друг Антон. Запомни это, — вводная участь Колошенко почему — то настораживает меня.

— Прошу воспринимать мое предложение как партнерское, — Андрей присаживается на стул, прикуривает очередную сигарету. — Мы делаем предложение поработать вместе.

— Не понял! — изумленный, хлопаю глазами.

— Вместо Шмелева мы партнеры! — торжественно провозглашает Колошенко.

— Поясни, кто мы? — сразу не соображу я.

— Структура, которую я представляю, — невозмутимо проясняет он.

— У каких людей влечет продажа наркотиков! — злостно иронизирую.

Колошенко насмешку игнорирует.

— И на чем же наше партнерство будет зиждиться? — углубляюсь без интереса в предложение Колошенко.

— Схема, система взаимодействия как со Шмелем. Мы заменим бывшего твоего напарника, — не сморгнув глазом, раскрывает стратегию нашей деятельности.

— Интересно получается! — усилием удерживаю гнев внутри.

Градус беседы постепенно повышается. Вспрыгиваю со стула, из кармана достаю пачку "Парламента", заметно как дрожит моя рука, когда я вытаскиваю сигарету и прикуриваю.

Мои нервы потихоньку плавятся, нескрываю что психую. Колошенко из — под лобья следит за скачущим по кочкам, несущимся на воле несдерживаемым настроением.

— Согласие мое вам до фени? — рою зацепку для локального скандала. — За красивые глаза вы входите в долю бизнеса. Так? — толкаю вопросом Колошенко. Но сдвинуть опера, чтобы он провоцировался на скандал трудновато. Он не отстраняется в угол, выдерживая мой обвиняющий взгляд, переходит в контрнаступление. Я не суетливо ретируюсь к окну, выжидающе внимательно слушаю Колошенко.

— Не совсем! — корректно, без надрыва излагает он. — Как раз о твоем одобрении толкуем, — находчивый Колошенко сняв мое отторжение официального предложения, смягчает тон, разруливая возникшей между нами проблемной стены по-хорошему.

— Какие условия вашего вхождения в бизнес? — порывом перебиваю я.

— Доли 50 % на 50 %. Со Шмелем ты работал 40 % на 60 %. Так? — задает вопрос Колошенко вдохновленный, по его мнению, путевым для меня приглашением к сотрудничеству.

— Абсолютно! — решительно подтверждаю я. — И что? — нервозно вскрикиваю.

— Тебе выгодно сотрудничать с нами!!! — поражается моей недальновидностью оперативник. — Мы в твои дела не лезем. Безопасность деятельности и твоего тела гарантируем. Один ты не справишься! — озадаченно глядит он в меня.

— Я понял. За меня уже все решено! — вывожу я из наговоренного опером в мой адрес.

— С каких пор наши доблестные правоохранительные органы заинтересовались реализацией наркотиков? — ищу я скандала и разборок с Колошенко, прыская вопросами подколками. — По жанру кино вы боритесь с преступниками, а не в партнерские отношения вступаете ради заработка с бандюгами! — сознательно подтруниваю над оперативником.

Андрей мудро пропускает подковыристые уколы мимо ушей. Я ему нужен, поэтому опер терпит злорадство наркобарыги. Он медленно поднимается со стула, слышно шаркает начищенными ботинками по истасконому паркетному полу. Колошенко напротив меня, кидает в банку сигаретный бычок. Он чуть ощутимо раздражается, крайняя моя выпущенная фраза о ментовском долге попадает в цель психического равновесия Андрея.

— Кто-то из великих полководцев сказал: Не можешь победить войска врага в открытом бою, возглавь армию противника…!", — геройски восклицает он, — Примерно смысл таков. Наша цель взять под контроль наркооборот свалившейся в яму с дерьмом страны, — Колошенко неожиданно сосредотачивается. — Методы борьбы с такими как ты эффективны, если встать во главе крупного синдиката, — похоже на полном серьезе открывает карты передо мной опер.

— Перед фактом не ставим, — с надеждой, изучающее следит за мной он, — делаем предложение. Можешь отказаться от затеи, но ты дослушай до конца!

— Взаимодействуешь непосредственно со мной по всем вопросам касающихся нашего дела. Фирмы для прокрутки денег дам. И вперед…,-простецки, кратко подает он рабочий регламент.

— Понятно, — чуть наклонив голову вниз, усмехаюсь я.

— Вопрос Андрюш риторический, — убрав ухмылку серьезно спрашиваю опера.

— Говори, — твердо просит он.

— Если соскочу с твоего "дельного" предложения? — саркастически испрашиваю с пояснениями к заданному вопросу-Согласись! Ненормально получается. Я пахал, рисковал, появляется "друг" мент. Здравствуй дорогой, теперь мы команда, — ржу я.

— Я так не формулирую, — чинно декларирует Колошенко.

— Нет! — злобно скалю зубы. — Андрюша, именно так называется, предложение от которого я врядли могу отказаться, — перевожу глаза на Колошенко, — В мягкой словесной форме по — доброму выражено. Ты же профессионал по уговорам подопечных. В недрах меня нервы пылают алым пламенем.

— Тебя даже Андрюша не волнуют мое хотение, желание бросить торговлю наркотой. Закончить с прошлым, начать новую жизнь, — мои глаза наполняются слезами, но я перемогаю наплыв искренних чувств. — Вы все решили! Нет, выражусь четче, приговорили, печать, подпись, приговор обжалованию не подлежит. Правильно? — завожусь эмоционально по полной.

Колошенко видит мой моральный исход.

— Ладно, хрен с тобой, — сдается он. — Хочешь горькую правду? Хорошо, — он словно скидывает тяжелый груз со спины, который доволок, как мог до назначенного пункта. Сбросив тяжеленную ношу оземь с облегчением глубоко вдохнул-выдохнул.

Андрей присев и откинувшись на спинку стула, кладет ногу на ногу, прищурившись, разглядывает рисунок на стене пожухлых зеленых обоев. Изображение похоже на детское творчество. Лист формата А-4 выцветшей бумаги, краски картинки потускнели под напором одного или двух временных десятелетий, не разобрать кто или что на рисунке.

— Ты абсолютно прав, — Антон делает гримасу то ли задумчивую, то ли брезгливою. — У нас другие намерения в отношении тебя!

— Не понял? — вставляю я.

— Сейчас растолкую Антош, — он устремляет колкий, пристальный взгляд на меня, — ты же умный парень, хитрый, деловой. Вон, каких высот добился, даже не сидел никогда. Безнаказанно бродишь по белу свету. Когда твои коллеги уже по две ходки на зону сделали за барыжничество наркотой, — испытывающе взирает он, словно требует разъяснений по этому факту.