Евгений Павлов - Мракан-сити Страница 5

— Потому что я сам бездомный! Я себя презираю, не могу смотреть в зеркало…

Пэксвелл часто просил подчиненных вести себя подобающе званию. Напоминал, что далеко не всем грозит повышение, а лишь по-настоящему достойным, также твердил о скором появлении прокурора…

Майк передал Уолтеру координаты убежищ Светлячка и Убийцы Бездомных, попросив «выдумать», как он мог узнать о местонахождении подонков, так, чтобы не подвести его. Бёрк обещал, что все пройдет чисто, без «ошибок» и всяких там «но».

Но… Майк догнал Бёрка с весьма абсурдной просьбой:

— Не говори ему! Не говори ему о них!

Бёрк остановился.

— Что такое?

Перепуганный доходчиво объяснил свою тревогу:

— Просто рисковать нельзя. Если, не дай бог, начальство узнает о том, что я сливал бандитам, меня… сам понимаешь, арестуют.

Господа полицейские малость помозговали и решили обратиться к другому человеку. Не к шефу, а к… лейтенанту Эсмонду Ферноку — очень жесткому, своенравному копу, улаживающему трудности «методом кнута».

Фернок знал всё и вся про подчиненных Пэксвелла. Исключением, пожалуй, был Майки с его криминальными связями.

Перед друзьями-полицейскими сидел мужчина полного телосложения, с хитрым взглядом и… кучей бумаг на столе.

— Доброе утро, товарищи бравые. Что, сегодня не фарт, раз решили обратиться к такой сволочюге, как я? Правильные, пришли пожаловаться на низкую зарплату?

Фернок оставлял довольно негативный осадок, был дерзок в общении, оттого и труднопереносим. Он не признавал никого и ничего, кроме себя и денег, но, как бы странно это не звучало, обладал своеобразным чувством справедливости и оставался верен ему в любых ситуациях.

— Нет, просто ты кое-что делаешь лучше других… — начал было Бёрк.

Фернок поморгал глазами:

— Под кое-чем ты, естественно, имел в виду допросы?

— Да! — ответил за напарника Майк.

— И что я должен?

Бёрк боялся, что когда-нибудь будет просить об этом. Но такой день… кажись, настал!

— Убить одного отморозка?

Неприятный хозяин кабинета усмехнулся, посмотрев на сладкую парочку — Уолтера и Майки — с озабоченным видом стоящих у его стола:

— А самому никак? — ребята не ответили, — Вы же понимаете, мою доброту нельзя заказать, за нее можно только заплатить? — они по-прежнему сохраняли пугливое молчание, — Ладно. Убить, так убить. Все, что мне понадобится — деньги да адрес клиента, и ответ на вопрос, кого убивать будем?

Почесав за ушком, Бёрк автоматически озвучил имя:

— Рамиль Орро.

— Знаю — Фернок специально поморщился, — Известная отморозь, негодующая при виде живых бездомных и не очень-то любящая живых не бездомных. Но сам себя относит к первым. Ладно, будет сделано…

Еще совсем недавно Максимилиан Пэксвелл работал в соседнем полицейском управлении, и только месяц назад перебрался в департамент, где временно пребывал его главный нелюбимец — Эсмонд Фернок, частенько конфликтующий с начальством из-за своих кровавых способов решения проблем.

Ранее в отношениях Пэксвелла и Фернока царила вражда, или ее некое подобие. Фернок вообще подался в органы только для того, чтобы выйти на Бориса через Пэксвелла. Украинец, полагал Фернок, частично виновен в смерти его родной сестры, скончавшейся от передозировки героином, который, как узналось в ходе неофициального расследования, был продан ей одним из братков Украинца.

Уолтера Бёрка также перевели в департамент в один день вместе с Ферноком. До этого парень работал в соседнем отделе.

— Уолтер, здорово, дружище, не знаешь, когда матч по регби начнется? — поинтересовался у Уолтера новичок, неделю назад пришедший в отдел — Эсмонд Фернок — нагловатый, бодренький и своеобразно веселый человечек.

Он фанател от американского футбола, любил мучное и красивых девушек. Его набор увлечений был идентичен набору любого среднестатистического копа. Не особо следя за фигурой, Эсмонд умело заинтересовывал окружающих и обладал качеством, в принципе, похожим на харизму.

Находясь рядом с ним, Бёрк чувствовал необъяснимую неловкость, что, впрочем, в той же мере касалось и многие других полицейских.

— Да, вроде, начал две минуты назад, а ты хочешь домой свалить, чтобы досмотреть его? — Бёрк сам не мог объяснить, чем так его напрягал новичок, — Я правильно тебя понял?

— По сути, да. Голова забита не самым лучшим результатом предыдущего матчика. В ней не остается места для работы…

— А если без обмана…? — Бёрк прямо уставился.

Фернок решил немного «почестнеть».

— Мне просто приспичило нажраться сегодня ради спортинга, пожалуйста, дай в долг, а?

Уолтер подошел к Леонарду — к еще одному язвительному, и попросил его об одной услуге — поговорить с шефом насчет «пополнения» в коллективе. Шли слухи, что Лео тесно общается с Пэксвеллом и за достаточно короткий промежуток времени вошел к нему в доверие.

И если, не дай бог, новенький хотя бы на четверть будет таким, как Эсмонд…

Уолтер подумал, что просто не выдержит.

— Желающих работать в органах до боли много, а вот способных работать до несправедливости маловато, а способных работать, то есть, не лениться, не брать взятки… Таких вообще почти не существует! — Пэксвелл, как всегда, казался жутким скептиком и вообще человеком, утерявшим к окружающим всякое доверие.

Лео решил узнать у заместителя комиссара о судьбе Роббера Честера, взявшего больничный из-за плечевого ранения, полученного во время поимки одного ловкого жулика.

— Можно вопрос?

— Задавай…

— А как там поживает Роббер? Скоро ли вернется? И вернется ли?

Лейтенант не предоставил никакого ответа, но зато его лицо говорило больше, чем мог сказать язык: господин Честер не собирается возвращаться к работе, и, видимо, по собственному выбору.

Лео, как сдавшийся в плен обессиленный солдатик, ударил ладонью по правому колену и сказал:

— Ясно…

После очередного «инструктажа», проведенного Пэксвеллом, Уолтер вышел на улицу. Захотелось немного полюбоваться «городскими пейзажами», подышать свежим воздухом и закурить разочек-другой.

Шеф последовал за ним.

— Жизнь, ту, что течет сейчас в этом дрянном городе, я считаю, так или иначе, нужно ценить — высказался Бёрк, поделившись с лейтенантом сигареткой, — А иначе пропадает всякий смысл. Именно поэтому я все еще пытаюсь любить ее, какую-никакую, но жизнь…

Духовная сторона Мракана, по мнению Бёрка, являлась шедевром чьего-то злого умысла. Настоящим творением искусства, жестоким, но тем и прекрасным. Пэксвелл не посмел спорить, сам не раз пытавшийся разглядеть во «мраке» города что-то помимо боли и страданий. Пока ничего хорошего в нем не увидел, но поиски положительных сторон продолжались…

«Какой же ублюдок создал этот неровный мир, этот город тьмы, где нарушены законы добра, где слово «честный коп — синоним лжи?»» — мысли Бёрка и Пэксвелла будто сплелись воедино.

И правда, для многих отчаявшихся честные копы стали мифом сродни тому же Геркулесу!

— А знаешь, что я скажу тебе, Уолтер? Под конец нашего очередного разговора с глазу на глаз, очередного прикуривания, мне кажется, ты во всем прав. Но, знаешь ли — Пэксвелл смотрят на Бёрка так, как обычно отцы смотрят на своих сыновей — добрым и в то же время воспитательским взглядом, — Не столько мегаполис плохой, сколько мы — люди — позволяем ему таким быть. Он темный и мрачный, но лишь из-за того, что отражает все наши поступки и мысли. Мракан превратился в зеркало…

Как следует подемагогствовав, товарищи-полицейские вернулись в здание участка.

Когда Пэксвелл вернулся к себе в кабинет, то получил массу неприятных впечатлений. Он увидел насторожившую картину: его новый сотрудник — сержант Эсмонд Фернок — сидит за столом, развалившись на кресле. Наглец не постеснялся положить обе ноги на столешницу, без позволения взять ножнички и начать стричь ногти.

От такого свинского поведения лейтенант опешил.

Обрадовавшись возникновению недоумения на физиономии зрителя, Эсмонд заговорил:

— Я бы свалил, будь у вас финансовая возможность заплатить мне за тихий уход — наглости в голосе было столько, что хозяину кабинета сделалось худо от одного только вида зарвавшегося новичка, — Хотя, знаете ли, все-таки мой грех поменьше вашего будет, так что, полагаю, деньги всей вины не искупят. Но радуйтесь, что я пока не прошу платить кровью…

— Заткнись! — не выдержал лейтенант.

— Неа — произнес Эсмонд, убрав ножнички в ящик стола, — Не хочу замолкать. Но если не заткнусь, знайте, вы отправитесь в место, не столь отдаленное. Поняли, о чем я?

Через некоторое время выяснилась и причина такого нахального поведения полицейского. Максимилиан, честно, никогда не думал, что кто-то из малокалиберных фараончиков пронюхает о его связях с преступным миром. Но этот Эсмонд далеко не прост. Далеко…