Яна Гецеу - Я, Дикая Дика Страница 56

Ночью скорчившись от злого одиночества, тихо плакала, слушая раннее ТорКера, одна из тех первых вещей, где ему подпевает Жанна, ещё так тихонько, киса моя…

Растопчите меня злые бесы,Заберите меня в дурдом,Изувечьте меня протезами,Отправьте меня жить в Содом…Ведь я не хочу с вами,Я не хочу с вами,Я не хочу!НЕ ХОЧУ!Я не пойду с вами,Я не пойду с вами,Я не пойду с вами,НЕ ПОЙДУ…

Перелистывала новости инета — оказалось, у моего целителя — ТорКа на носу Днюха! Надо что-то делать, отметиться перед ним, сделать приятное по такому поводу! И напомнить о себе Жанне…

С двадцать третьего на двадцать четвертое марта поздравила ТорКера в сайтовской гесте:

«ТорК пробуждает и движет кровь. Побуждает к действию. Послушаешь — и хочешь жить, что-то делать. Встаешь и идешь куда надо, и знаешь, куда именно надо. Начинаешь понимать, чего хочешь и что делать! Спасибо!!!J»

Он ответил, мол, спасибо и тебе, я творю для таких, как ты! Сразу потеплело на душе. Значит, не только он нам, утопающим нужен во спасение, но и мы нужны ему.

Вообще спасалась тем, что бесцельно шарахалась по улицам, разминая больное тело. Мокла под первыми холоднющими дождями, отогревалась коньяком, жрала витамины пачками, простывала, но не слишком, и просто не обращала внимания на простуду.

Заходила в магазины, мерила что ни попадя, а покупала мало — таскаться с пакетами в лом!

Шла по улице, папа выдал целую пачку денежек, так, «на булавки» (как говорила его бабушка-аристократка). Руки в карманы, настроение какое-то… не такое… делать ничего не хочется, и не делать — тоже. Вот и куда?.. Вдруг вижу — парикмахерская. А у меня как раз половина волос от тоски повылезала. Мама протестовала против стрижки, мол, лучше зайди в салон, к её хорошему мастеру, он вылечит! Как же… Постояла пару минут, и не раздумывая боле, зашла.

— Мне как можно короче! Максимально коротко. Под маленького мальчика.

Убеждать и выспрашивать не стали, кивнули, и принялись за дело. Я сижу и вижу — ма-ма! Какой кошмар… это чё же я творю… аж глаза закрыла, когда мои роскошные пряди на пол полетели. Но это поверху, а на самом деле — сердце поёт! Гори-пропадай!! «Пусть будет чума над всей землёю»! Задали пару вопросов относительно длинны чёлки, и пришли к консенсусу, что надо косую на левую сторону, как у трудного подросточка. Получилось… вау! Ультра-коротко, и бонусом новый элегантно-смурый жест отбрасывания чёлки с глаз.

Мама чуть в обморок не грохнулась от такого зрелища! Смотрела так, что провалиться можно — будто я ей делаю непереносимо больно, причём совершенно намеренно! С тоской больной собаки, выбрасываемой на помойку! Сначала только ахнула, и молчала. А к ужину не вынесла муки, и взвыла:

«Ах, да как же так! Да что же ты со своей красотой делаешь? Да зачем же так-то коротко? Ведь какие волосы шикарные, неужели ж не жалко?» Да какие там, к свиньям, шикарные? Уф, я слушать это устала! Потом прикатил папа. И сразу вместо «привет»:

— Доча. Это что ещё за очередные больные фантазии? У тебя тиф? Или новая ваша панковская мода?

Я послала его подальше, в рамках дозволенного, и скрылась в своей комнате. Вот ещё — новая мода! Мне на моду забить и наплевать с Эвереста, я делаю только то, что сама пожелаю! Панковская мода, блядь! Скажите спасибо, что не ирокез ваще. По панковской моде! А это, кстати, мысль!

На следующий день меня ждал новый виток всхлипываний и обмороков по поводу моей прически: явилась, как всегда Петровна. И эта туда же:

— Ой, батюшки, как пацан!

Делают вид, что никакого санатория не было, чтоль? В прежнем тоне со мной разговаривают. Как в прошлый раз, года полтора тому назад, когда я впервые решилась на подобный шаг. А я себя прежнюю давно уж похоронила, и даже не плакала. И этим жестом доброй воли насчет волос поставила крест на могилу прошлому. Вернее, сожгла его в крематории.

Через пару дней, однако, началось — то башка мерзнет и кажется морда какая-то толстая, то чешется затылок. А потом понравилось. Так приятно взъерошивать против шерсти, пальцы колет. И можно причесывать по-разному, если гелем зализать, и чёлку подкрасить тушью, то с длинными серьгами такая чудная беззащитно-сексуальная шея! Но временами — жаль волос прежних. И спать ложишься, а щеку нечем прикрыть, по привычке… следовало ожидать. В прошлый раз было точно так же! Я ходила неделю недовольная собой, всё жалела потери. Боялась, что срезала часть своей сексуальности и новый любовник…

…Но Ветру понравилось. Он увидел меня такой, когда позвонил поздно вечером, и уговорил дрожащим голосом битого ребенка примчаться к нему. Тогда у него случился рецидив одинокого страха, и он ничего не заметил, спасаясь секс-лечением. Потом уж, к вечеру следующего дня только сказал — ты неожиданна и непредсказуема… киса! И лицо при этом у него было как у маленькой одинокой лесбиянки… девочка моя … Ветер. Я скучаю по тебе. Позвони, пожалуйста, детка, мне сам! Я не знаю, как теперь… я ведь подумываю о том, чтоб забыть тебя. А если ты и сам уже забыл? Позвони и скажи… я тихо жду.

Достала те фотки, где я со стрижкой. Сравнила с зеркалом — одно лицо! Помолодела на полтора года! Можно уверенно дать семнадцать! Тем я и утешилась. Значит, и правда мне идёт. А к полуночи снова затосковала о локонах…

Ну, так всегда. Обычная Ивана. Раздерганная, несобранная… а в детстве вбивали — главное дисциплина! Хренота ваша дисциплина. Сейчас одно, завтра другое — какой там порядок! Спонтанность, и ладно.

Но нет, на сегодняшний день разгильдяйство отменяется. Расписания, конечно, я не составляла, но занятия в универе возобновила. Догнала быстро свою группу, все пропуски и долги сдала. Учеба никогда не была для меня траблом.

Одно огорчало — от лечения я поправилась и растяжек на бедрах добавилось. Утешала лишь мысль, что наверняка, если бы я была беднее, и плохо питалась, и не было всяких термо-гелей, то выглядела бы без одежды… жесть!! Как Ленка — сероватая кожа, с какими-то шершавинками на бедрах, руки сухие, зубы кривые, и на тонких ногах начатки целлюлита. Мрак! И как только Ветер после меня с ней может в постель ложиться? Или верно говорят, что мужикам всё равно? Ну не знаю, не знаю! А я — в сравнении, даже при сегодняшнем раскладе — зашибись! Очень хорошо однако, что есть оно всё, деньги эти!

Я завязала волю в узел, села на витаминную диету, и снова стала понемногу танцевать.

И конечно, пела. Много, через себя, с жуткой болью — чтоб лёгкие чистить, ведь вибрации очищают. Харкалась какой-то тягучей слизью, кровью, муторной желчной слюной… Конечно, поначалу звучать получалось вообще никак. Потом просто чудовищно — хрипло, грязно, тихо. Но я заставила себя. Я сама себе должна — не кому-нибудь, идти вперёд. И развиваться, на месте не стоять. Мне совсем не нравится это место, где я сейчас! Твёрдо решила — всё, надо петь!! Группу потеряла — но поразмыслив, решила, что так надо было, чтоб понять наконец — хватит! Все идут куда-то вдаль, а я — в жопу… нет уж. Пора за дело. Жить, раз живешь!!!

Природа оживает, умываясь грязными слезами ледяных дождей со снегом, оттаивает — и я оживу, оттаю.

Перебирала старые записи, в дневнике, и наткнулась на мысль — «Можно, бухая, проебать время, и все само собой как-то сделается… Удобно!» Ну уж нет, сейчас я совершенно сама с собой той не согласна! Надо действовать! Или жизнь вся мимо пролетит к свиньям, и следа не оставит. А бухать просто так, не в веселом процессе неугомонного творчества — скучно! И нелепо. И элементарно губительно. Бухло нужно не для того, чтобы забываться, а для того, чтобы крепче угорать! А наркота не нужна вовсе. Точка!

… А Настя в это время с «Чашкой Похоти» выступили с «Детьми Sмерти»… пиздец! завидно!! Надо было бы посмотреть, как оно вообще, но я не пошла, валялась в изоляции. Поразмыслила, когда первый всплеск болезненного психоза самоуничижения по этому поводу прошел, и пришла к выводам, что и это на пользу — укрепило в желании вылезти из старой шкуры, бросить всю мерзость, заниматься собой, очистить легкие, и петь, петь, петь… Взялась за дело с двойным упорством — сходила к гомеопату, начала курс лечения ядами — ох, и ломало, тошнило и глючило от них! Но быстро отпускало. Кровь больше не шла из носа, изо рта тем более. Война! Не на смерть, а на жизнь! И пела, пела! Связки смыкаются снова как надо, не задыхаюсь, звучит!! Ах, как звучит! Перебираю новые для себя техники, пробую и так и эдак — это улёт! У меня есть шанс! Все шансы мои! К «Чашкам» больше не вернусь, слишком далеко они ушли. Опять же, сами выгнали… Да и нафиг — найду других, менее опытных, чтобы не стрематься на их фоне. И… «ВСЁ БУДЕТ!!» — как сказал ТорК, когда я обрадовано решила-таки напомнить им о себе! Конечно, я ни одним словом не обмолвилась о своём чудовищном падении в грязную яму санатория. Оправдалась тем только, что ненароком попала в группу, слишком профессиональную для меня. Мол, зажималась, немного отставая. Жанна ободрила — у неё тоже было, очень стеснялась петь — это она-то?? Для преодоления себя, пела сначала тихонько, в одиночку пока никто не слышит. Пела везде, даже на улице пока идёт вдоль дороги — и вот! Пожалуйста! «И ты не бросай, ни в коем случае, и не стесняйся!» — написала она мне. «Продолжай. Главное, очень громко, и регулярно — каждый день минимум полчаса! А лучше все два». С такой-то поддержкой я вмиг воспряла духом, и начала собирать новую группу.