Леонид Анцелиович - Неизвестный Хейнкель. Предтеча реактивной эры Страница 10

Самолет американца Кертисса взлетает в Сан-Франциско и садится на палубу авианосца «Пенсильвания», затем взлетает и совершает посадку на аэродроме взлета.

В то же время количество самолетов, которыми располагает Воздушный корпус немецкой армии, составляет менее двух десятков. Через два года их будет в двадцать раз больше.

Эрнсту Хейнкелю прибавили зарплату, и в свои 24 года он почувствовал себя достаточно взрослым и прочно стоящим на ногах.

С Паулой он познакомился в Штутгарте, еще когда был студентом. Она была очень хорошенькая, и он влюбился с первого взгляда. Паула ценила его энергию, увлеченность авиацией, его практичность и его искреннюю улыбку. Ее не смущал маленький рост Эрнста. Она как-то сразу доверилась ему. Он казался ей очень надежным. Но, конечно, решающим в ее выборе было удивительное сходство маленького Эрнста с ее отцом. Отец был для нее олицетворением мужского достоинства. Она всегда, еще со школьной скамьи, мечтала, чтобы ее суженый был бы похож на отца. И чтобы его улыбка была бы такой же обворожительной, как у отца. И чтобы он так же нежно обнимал ее, как отец. Ее отец тоже был маленького роста.

Бурный роман Паулы и Эрнста продолжался несколько месяцев. Но этот его злосчастный самолет! Он оторвал Эрнста от нее. Потом эта авария… Она навещала Эрнста в госпитале, жутко переживала. Но даже его жалкий вид и искалеченное тело не отвратили ее от любимого.

Эрнст очень ценил ее верность. И он любил ее. Иногда он сравнивал Паулу с другими девушками, которые были в его поле зрения. И всегда эти сравнения были в пользу Паулы. Теперь, когда он оправился от полученных при падении самолета травм, когда у него была стабильная работа и хороший заработок, когда ему осточертели эти аэродромные кафе с их бесшабашным народом, решение жениться пришло, как надежда на новый, более высокий уровень жизни.

Он поехал в Штутгарт свататься. Его красноречие не встретило особого сопротивления. Паула хотела выйти замуж за Эрнста, и ее родня не возражала. Свадьбу назначили на первый день осени — 1 сентября 1912 года, и Эрнст уехал в свой Йоханнисталь, переполненный радужных надежд.

Как раз в это время его компания переживала трудные дни — уже разбилось насколько их скоростных монопланов типа Ньюпор. Еще летали оставшиеся два, но гонки Берлин — Вена уже состоялись без них. Нервозность была предельная. В конце августа приходит тревожное сообщение — в Чехии, в районе Прерау, упал предпоследний «шнейдеровский» моноплан. Хейнкеля с двумя механиками посылают туда в командировку, чтобы во всем разобраться на месте.

Наступило первое сентября, и в доме семьи Паулы в Штутгарте драматическая ситуация накаляется. Невеста в белом платье. Многочисленные гости, приглашенные на свадьбу из разных мест Германии, приехали, оделись во все самое лучшее и ждут команды отправиться в костел на бракосочетание. А от жениха ни слуху ни духу. Очень похоже, что он передумал. Невеста в слезах. Все ее утешают разными доводами, но общая тревога за судьбу их девочки достигла своего апогея. И в этот момент посыльный приносит телеграмму от Эрнста: он находится в командировке по срочному делу в Чехии и не сможет приехать в ближайшие два дня. Все вздохнули с облегчением и убеждали невесту и ее родителей, что работа авиатора всегда сопряжена со множеством непредвиденных важных событий, что авиаторы вообще не женятся. А раз уж Эрнст прислал телеграмму, то он наверняка хочет жениться, надо только подождать.

И действительно, свадьба состоялась по всем канонам и традициям порядочных швабов. Молодые уехали в Йоханнисталь и арендовали небольшой семейный дом с мебелью на тихой Йоханис-Вернерштрассе. Эрнст наслаждался семейным счастьем. Впервые в жизни он спал на широкой деревянной кровати в отдельной спальне, а обедал за большим столом в красивой столовой. Да, он реально ощутил более высокий уровень быта, домой спешил, как на праздник, где его ждала улыбающаяся молодая жена. На столе появлялись изысканные блюда, любовно созданные ее неиссякаемой изобретательностью.

Свой первый совместный праздник Рождества они отмечали дома и пригласили самых близких друзей. Купили и украсили елку. Наступающий 1913 год сулил им только радость и уверенность в завтрашнем дне.

Не прошло и нескольких месяцев нового года, как в размеренной и успешной жизни Эрнста Хейнкеля произошел крутой поворот.

Еще не было и семи утра, когда длинный звонок в дверь дома заставил Эрнста тихо выскользнуть из теплой постели, где безмятежно и крепко спала Паула, и прошлепать к входной двери. За ней стоял улыбающийся и, как всегда, шикарный Хельмут Хирт. Эрнст окончательно проснулся и ясно вспомнил, как Хельмут отважился взять его в полет, да еще с маленьким своим братом. С тех пор Хельмут стал еще более знаменитым пилотом, который выигрывал многие соревнования. Недавно он получил первый приз — 40 тысяч марок в гонках долины Верхнего Рейна. Он также получил приз, пролетев из Мюнхена в Берлин за 5 часов и 41 минуту. А в гонках Берлин — Вена, в которых монопланы компании Эрнста так и не приняли участия, Хельмут был единственным пилотом, долетевшим до Вены.

Сейчас он примчался в такую рань на своем гоночном автомобиле, чтобы уговорить Эрнста построить ему для предстоящих 29 июня соревнований на озере Констанц гоночный гидросамолет. С недавних пор, подчиняясь причудам судьбы, Хельмут занял пост технического директора компании «Альбатрос», хотя и обладал лишь самыми поверхностными знаниями в области проектирования и конструкции самолетов и не имел терпения для системных исследований. В качестве программы «максимум» Хельмут наметил уговорить Эрнста заменить его на посту технического директора в «Альбатросе».

Но, увидев сонную физиономию Эрнста, чуткий Хельмут понял, что сейчас его шансы слишком малы. Он только заверил Эрнста, что его предложение о работе на компанию «Альбатрос» является абсолютно официальным, и пригласил друга встретиться с ним для детального обсуждения сегодня вечером в гостинице рейхстага, где он живет. Хельмут, как всегда, спешил, обнял Эрнста и кинулся к своему автомобилю. Мотор без глушителя издал несколько протяжных рыков, и Хельмут умчался.

Эрнст терзался целый день. Он взвешивал все «за» и «против». Он вспомнил о всех препонах, которые ему устраивал Шнейдер, о всех унижениях, которые он от него терпел. Почему-то с самого начала Шнейдер видел в Хейнкеле своего главного соперника. Он прятал от него под замком привезенные им из Франции синьки чертежей Ньюпора, не давал читать получаемые авиационные журналы. Он всячески стремился ограничить участие Эрнста в решении общих принципиальных вопросов проекта, поручая ему только частные задачи конструирования. При этом он указывал, как эти задачи должны быть выполнены.

С другой стороны, теперь, когда посрамленный Шнейдер отошел в сторону и в конструировании биплана у Эрнста была полная свобода в выборе технического решения, ему было жалко покидать свою компанию LVG даже ради большей зарплаты, которую обещал Хельмут. Бипланы в LVG они строили по заказу военных, хотя все прикидки и расчеты убедили Эрнста, что схема моноплана дает меньшее сопротивление и моноплан обеспечит большую скорость.

Вечером Эрнст появился в вестибюле гостиницы рейхстага. В номере Хельмута напротив хозяина сидел также совладелец компании «Альбатрос», молодой еще Отто Винер. Его Хельмут пригласил явно для подкрепления, потому что он был выдающийся переговорщик и мог уболтать любого. И на Эрнста он действительно произвел очень приятное впечатление своей искренностью и простыми манерами.

Технология переманивания хорошего специалиста уже тогда была отработана достаточно хорошо. Сначала Отто завел с Эрнстом разговор о трудностях, которые тот испытывал и продолжает испытывать в своей компании. Потом начались обещания тех «райских» условий, в которых Эрнст будет работать в «Альбатросе». Отто давал Эрнсту «честное слово», что ни в чем не будет мешать ему творить все, что он захочет, и его зарплата будет вдвое превышать теперешнюю.

— Я очень мало понимаю в самолетах, — честно признавался Отто. — Поэтому Вы, господин Хейнкель, можете строить любые самолеты.

Затем он расплылся в доверительной улыбке и добавил:

— И так долго, пока они летают, и летают хорошо.

— И монопланы я могу строить? — робко спросил Эрнст.

— Конечно, и монопланы, и бипланы. Лишь бы они летали, и летали хорошо, очень хорошо.

И Эрнст Хейнкель сдался. В двадцать пять лет он становится главным конструктором самолетостроительной компании. Хозяин «Альбатроса» Отто Винер сдержал свое «честное слово». Он приезжал на автомобиле из Берлина на аэродром Йоханнисталя и сидел в своем кабинете в ангаре компании несколько часов и уезжал обратно. Отлично управляясь с бизнесом компании и организуя ее работу, он совершенно не интересовался техническими проблемами конструирования самолетов. Хейнкель действительно почувствовал полную свободу творчества и ощутил себя главным конструктором. Но он помнил и об ответственности. Его шрамы на лице напоминали ему каждый день, что он в ответе за жизни пилотов. И если он в чем-то ошибется, если его самолет не сможет взлететь или окажется неустойчивым, то его репутации будет нанесен непоправимый удар и его карьера рухнет. Но когда тебе двадцать пять и ты уже прошел школу создания самолета, сам летал и даже падал, то твой путь авиаконструктора кажется обреченным на успех. И когда все кругом летают, то ты уверен, что можешь построить самую лучшую машину.