Андрей Канев - След Ночного Волка Страница 10

— Нет, не буду…

— Вот то-то и оно, ты — броник на себя, каску на голову, автомат в руки и в окопчик, жизнь свою защищать. Так что мы тут все сначала милиционеры-бойцы, а уже потом…

Но эту фразу доморощенному философу Сидорчуку договорить было не суждено. Неожиданно раздался хлопок пробитого лобового стекла, в салоне взметнулся к потолку и стал, планируя, опускаться на пол листок автопропуска в Ханкалу через пятое КПП. Будто сорвавшийся из-под колеса впереди идущей машины камешек ударил в стекло. В машине повисло минутное молчание.

— Не понял! — как-то сипло пискнул Сидорчук.

— Что это было? — спросил Востриков и стал наклоняться через плечо водителя к стеклу, чтобы поближе рассмотреть образовавшуюся на том месте, где только что торчал пропуск, дырку с паутинной сеточкой вокруг.

И тут вдруг старлей Володька Гирин негромко, но как-то подчеркнуто внятно произнес:

— Кажется, меня убили…

Машина продолжала лететь на скорости дальше. На взгорье показались крайние дома Петропавловской. «Уазик» проскочил по сунженскому мосту и стал, кряхтя, вскарабкиваться в гору.

— Как это убили? — не понял Сидорчук.

Он сидел за спиной Гирина. Капитан перегнулся через кресло переднего пассажира и посмотрел на застывшего в неудобной позе товарища. На шее с левой стороны над воротничком поверх броника стекала тонкая струйка крови.

Сидорчук заорал на Артюхина:

— В нас что, стреляли?

— Откуда я знаю?! Я ничего не видел…

Машина тем временем въехала в Петропавловскую. Сидорчук схватился за телефон, стал звонить Павелецкому.

— Останови телегу, — скомандовал водителю Востриков.

— Мне больно, — тихо произнес Гирин.

«Уазик» резко затормозил на обочине дороги у первых ларьков Петропавловского рынка.

— У меня же есть выписанный доктором промедол, — вспомнил Артюхин и засуетился, роясь в карманах.

Сидорчук что-то сбивчиво кричал в трубку мобильного телефона. Артюхин вскрыл ампулу и сделал укол Володьке. Востриков нашел, наконец-то, аптечку и стал расстегивать на старлее броник, камуфляж, попытался перевязать рану. Промедол сделал свое дело. Володька поворочался в кресле из стороны в сторону и… вымученно заулыбался:

— Боль прошла, ощущение какое-то непонятное… Как будто что-то в спине колется… В нас стреляли из идущей навстречу серебристой «десятки» с тонированными стеклами. Госномер я не запомнил… Лиц стрелявших не видел…

К ним подскочил Сидорчук. Глаза его горели, это значило, что зампотыл получил конкретные указания от начальства и был готов их сразу же исполнить.

— Так, переносим Володьку на заднее сиденье. Командир приказал срочно везти его в Грозный, в госпиталь.

Гирина перегрузили назад, расселись, и машина полетела в госпиталь «Северный». Старлей почти сразу уснул, он в пути не стонал, крови, на удивление, вышло очень мало. Видимо, было внутреннее кровотечение. Уже в госпитале милиционеры узнали, что пуля, предположительно выпущенная из снайперской винтовки «СВД» с глушителем, так как выстрела никто не слышал, вошла старлею в шею поверх спасительного бронежилета, сломала ключицу и, пробив легкое, застряла в лопатке. К счастью, жизненно важные органы, в том числе артерия, задеты не были…

Вернувшийся к вечеру с посылками на базу замполит, узнав об обстреле своей машины и то, что бандиты метились именно в то кресло рядом с водителем, где обычно сидел он, только и мог произнести:

— Вот, твою мать… вот, твою мать…

ГЛАВА 11

«Зачистка» на рынке в Гикало

Этот начинающийся солнечный день на рынке в Гик а ло не предвещал ничего необычного. Как вдруг часов эдак в одиннадцать, когда все ларьки, магазинчики и палатки уже открылись, с двух сторон к рынку подкатили два бронированных «Урала» с федералами в синей камуфлированной форме.

Это был обычный шмон. Проверяли паспортный режим, сертификацию товаров, изымалась контрафактная или просроченная по годности к реализации продукция, смотрели медицинские книжки у продавцов и сквозь пальцы на санитарное состояние точек шашлычного общепита.

Сойдясь в центре рынка, как раз напротив двух шашлычных старика Исмаила и некоего Аслана Бакаева, как шли группами, так и шагнули в помещения, одни налево к старику, другие — к его конкуренту. У Исмаила, пошныряв чуть-чуть по сусекам и не найдя ничего противозаконного, присели за столики покушать и хлебнуть холодненького пивка. Грех было отказываться, тем более что старик вдруг раздухарился и предложил угощение за счет заведения.

— По кружке пива и по шампуру, — восклицал старик, на что старуха его загадочно хмурилась.

— Влегкую… — ответили омоновцы.

— По полшампура, — поправила хозяина старуха.

С шашлычной же Аслана Бакаева была совсем другая история. Что только не нашли в ее ухоженной евроотремонтированной утробе, вплоть, наверное, до холерной палочки какого-нибудь Коха, в общем, полный букет нарушений торговли продуктами питания. Но самое главное, вскоре тридцатилетний Аслан под вопли и стоны его жены был выволочен на улицу, кинут «мордой» в дорожную пыль, обручен в наручники и увезен в Чернокозово, где располагается единственный печально известный на всю страну чеченский следственный изолятор.

Оказывается, хозяин шашлычной был еще и ярым распространителем наркотиков. В его продовольственном складе неожиданно обнаружились пять картофельных мешков сушеной конопли и два мешка маковой соломки. А это уже такая статья, от которой простому шашлычнику ввек не отмазаться. И откуда они там взялись, одному богу известно, а может быть, и не только ему одному.

Исмаил, с удовольствием поглядывая в окно, как его конкурента «лишают лицензии» на продажу шашлыков, радостно приговаривал:

— Кушайте, гости дорогие, кушайте…

В общем, мечта старика наполовину благодаря стараниям подполковника Николая сбылась через пару дней. Помещение, занимаемое семьей Бакаевых, было в срочном порядке переоборудовано под обувной магазин и отдано в аренду другим людям.

На следующий день утром мобильный телефон Исмаила зазвонил. Он привычно глянул сначала на дисплей. Но номер телефона звонившего, к удивлению, не определился. Старик подключился к сети:

— Алло, слушаю…

— Внимательно слушаешь? — задал вопрос знакомый голос недавнего гостя.

— Внимательно, внимательно, уважаемый Николай.

— Сегодня заеду к тебе пообедать. Надеюсь, ты умеешь держать данное джигитом слово?

— Умею, приезжайте, вы у меня всегда желанный гость, мясо будет самое свежее, самое сочное, от молодого барашка.

— Надеюсь, шкурка стоит выделки.

— Уважаемый, будете довольны…

В трубке раздались короткие гудки.

Старик набрал на своем телефоне номер. Подождал, пока оператор соединит его, и произнес:

— Приезжай прямо сейчас, есть срочное, очень важное для тебя и твоей семьи дело.

ГЛАВА 12

В бой за Терский хребет

Перевалив через Терский хребет, солнце садилось огромным оранжевым диском за прилизанные веками горы. Ужасающая, везде проникающая пыль чеченских дорог не забудется никогда и ни одному служаке, побывавшему в этой благодатной местности. Запах этой пыли еще долго после возвращения из командировок щекочет им носы, раздирает кашлем легкие.

— Господи, — подумал вслух Павелецкий, — сбрызнул бы дождиком, что ли, ну невозможная пыль.

— Да-да, так точно, — подобострастно закивал с заднего сиденья начальник криминальной милиции.

Пыль проникала везде даже сквозь плотно закрытые двери «уазика», во вмонтированные в бронированные стекла круглые бойницы. Закрыть и их намертво — значит обречь себя на медленную погибель от зноя и духоты.

Колонна машин летела в станицу Побединовскую, или Побединку, как ласково называли этот населенный пункт федералы. Здесь, в двух километрах от станицы, в поле рядом с каналом неподалеку от лесополосы шел бой. ОМОН Ивановской области блокировал бандгруппу боевиков, еще полчаса назад мирно жаривших себе на костре пару куриц.

Боевики заняли круговую оборону и сдаваться явно не собирались. Бойцы, постреливая в их строну, шутили:

— Вчера Кадыров объявил по местному телевизору полный… мир, слыхали, может?

— Слыхали, слыхали, по сей секунд слышим…

— Только что-то эта мирная тишина на галдеж «калашей» слишком уж похожа…

Сообщение о боестолкновении поступило в дежурную часть оперативной группы около восьми часов вечера. По тревоге была поднята группа немедленного реагирования в двенадцать человек. В бронированный «уазик» командира сели он сам, начальник криминальной милиции и два бойца из личной охраны первого. В стреляном «уазике» замполита разместились, кроме водителя и майора Валерия Петровича Вихрова, еще и командир специальной огневой группы, а также командир третьего взвода, который в целях личной безопасности захватил с собой в путь-дорогу на перестрелку неоднократно битый жизнью замполит. Ребята были исключительно проверенные как войной, так и временем.