Александр Шашков - Гроза зреет в тишине Страница 10

К ночи тучи сгустились, опустились ниже к земле. С каждым часом крепчал холодный ветер, время от времени меняя направление.

Кремнев волновался. Он хоть и не был искушенным парашютистом, но все же понимал, что ветер парашютисту — не брат. Наконец он не выдержал и вошел в землянку, где отдыхал экипаж самолета, который должен был доставить их за линию фронта.

Штурман, молодой парень с лихим темным чубом деревенского сердцееда, снисходительно улыбнулся, услышав о чем беспокоится капитан, и дружески сказал:

— Не тужи, капитан! Летишь с нами, а мы там уже не раз бывали! Веди на посадку людей, пора и в дорогу.

Поднялись легко, почти без разгона, и сразу же начали круто набирать высоту. Вот самолет мягко вошел в тучи, несколько минут — и вот оно, небо, чистое, звездное, темно-синее и такое глубоко спокойное, что невольно в голову закрадывалась мысль, что земля и война остались где-то далеко-далеко и что теперь на землю уже больше никогда не вернешься.

Первый «букет» от разрыва зенитных снарядов, который неожиданно «расцвел» неподалеку от самолета, — мгновенно развеял эту иллюзию. Земля была близко. И близко, очень близко, была война, — прямо под ними.

Кремнев отвернулся от окна и совершенно неожиданно увидел в самолете незнакомого солдата. Он сидел на скамейке напротив и тоже был в куртке и шапке-ушанке.

В самолете было темно, и Кремнев, как ни старался, не мог разглядеть солдата. Но вот мелькнуло, на мгновенье освещенное вспышкой близкого разрыва, его лицо.

«Женщина?! Как же и когда она попала в самолет? Сколько ей лет? — почему-то старался отгадать Кремнев, будто это было тем вопросом, который надо решить сегодня, сейчас, сию минуту. — Двадцать? Двадцать пять? Да. Не больше».

— Подготовиться, — появившись в дверях кабины, объявил штурман.

Кремнев встал, поправил на груди парашют.

— Не вам, — остановил его штурман и кивнул головой девушке. Та сразу же поднялась и, горбясь под тяжестью парашюта, пошла к открытой двери.

И вдруг в сердце Кремнева что-то кольнуло. Он тоже рванулся к двери, но девушка уже бросилась вниз.

— Через десять минут вам, — сказал штурман.

Капитан Кремнев стоял, как оглушенный, и молча повторял в мыслях одну и ту же фразу:

«Неужели это была она?!»

Глава вторая. СМЕРЧ НАД АВИАБАЗОЙ

I

«...Самое опасное для парашютиста — посадка на лес и на воду, если ты не обеспечен соответствующими спасательными средствами!»

Эта сухая, казенная и, как тогда показалось ему, совершенно не нужная фраза инструктора-парашютиста вспомнилась Кремневу сразу, как только он увидел внизу, прямо под собою, черные вершины деревьев. Тонкие и острые, словно казачьи пики, они неумолимо приближались, и посиневшие от холода губы Кремнева сжались. «Дружище! Никогда не делай поспешных выводов!» — повторил он свою любимую фразу и ослабил стропы парашюта. Маневрировать поздно. Теперь надо спокойно встретить неотвратимое.

И тут случилось что-то невероятное. Тот же шальной ветер-ревун, который отнес его неизвестно куда от той проклятой поляны, где он должен был приземлиться, вдруг как бы одумался. Дико заскулив, он легко подхватил парашют, поволок его куда-то в сторону, и Кремнев неожиданно увидел, что страшные пики-вершины исчезли, что под ним — черная яма. Не раздумывая больше ни секунды, он снова ухватился за стропы, напряг последние силы и мягко, как в перину, уткнулся ногами в холодный влажный мох.

Все произошло так быстро и так неожиданно, что Кремнев некоторое время лежал неподвижно, все еще не веря, что он на земле, потом осторожно стал на колени и осмотрелся.

Старый еловый лес, со всех сторон обступивший небольшую поляну, шумел тревожно и глухо. Растревоженные ветром, скрипели деревья, и порой казалось, что это скрежещут зубами лесные чудовища, посылая проклятье и вызов тому, кто так бесцеремонно вторгся в их мрачное царство.

Кремнев беспокойно наморщил лоб, прислушался. Все тот же скрежет и тот же шум. И никаких других звуков, будто на всей земле они только одни и остались, этот зловещий скрежет да тоскливый шум.

— Т-та-ак, называется, прилетели! — громко, самому себе проговорил Кремнев и, свернув парашют, уселся под елью. Он не знал, что теперь делать, куда идти, где искать свою группу. Если судить по направлению ветра, то его отнесло куда-то на северо-запад. Но так ли это? Там, высоко над землей, ветер мог дуть совсем в другом направлении. А если так...

Вдруг он насторожился. Где-то на западе послышалась стрельба. Сначала кто-то ударил из винтовки, потом злобно огрызнулся автомат, а там проснулся и пулемет. Несколько раз он коротко рявкнул, будто пробуя горло, и заговорил сухой торопливой скороговоркой, беспрерывно выплевывая длиннющие фразы.

Но вот раздался глухой взрыв, и пулемет умолк. В холодной темноте снова остались только ветер да тоскливый шум леса. И еще какая-то колючая труха, что сыпалась не то с елей, не то с неба.

Кремнев задумался. Кто мог потревожить немцев? Пулемет был их, немецкий. Автомат же — наш, ППШ. Тут Кремнев ошибиться не мог. На войне он научился распознавать свое и чужое оружие «по голосу».

«Неужели... Нет, так далеко никто из разведчиков залететь не мог. Скорее всего...»

В той стороне, где только что слышалась стрельба, завыл волк. Его страшный надрывный вой то терялся в шуме леса, то, преодолев бешеный напор встречного ветра, звучал с новой силой.

Кремнев вскочил на ноги. Это был сигнал! Условный сигнал! И подают его, кажется, Крючок или Шаповалов, ибо только они могли так точно имитировать волчий вой.

Взвалив на плечи парашют, Василь заторопился прямо на запад. Шел он широким, но осторожным шагом, раздвигая свободной рукой колючие ветви. «Волчий» голос стих, да это уже больше не беспокоило Кремнева. Теперь он знал, куда надо идти и где искать разведчиков.

Через определенное время Кремнев замедлил шаг, а потом и вовсе остановился. По его расчетам, тот, кто подал сигнал, должен быть тут. Кремнев начал приглядываться.

Мрачный еловый лес сменился сосновым бором. Сосны стояли редко и, наверное, потому в бору было немного светлей и даже как будто тише. Правда, ветер гулял тут вольнее, но над головой уже не было того нудного шума и того противного скрежета.

Кремнев сделал по лесу широкий круг, вернулся на прежнее место, сбросил с плеч парашют и сел. Черт возьми! Не мог же он...

Жуткий, полный невыразимого отчаяния и одиночества, вой серого бродяги внезапно раздался среди сосен. От неожиданности Кремнев втянул голову в плечи и какое-то время сидел неподвижно, потом осторожно пробежал глазами по вершинам деревьев. Пробежал и — выругался. Слева, на соседней сосне, белел парашют. Его купол, видимо, зацепился за сук, и бедолага-парашютист, ухватившись руками за стропы, беспомощно висел над землей и — выл.

Подкравшись к сосне, Кремнев старался разглядеть разведчика. А тот, зло сопя, из последних сил пытался отцепить парашют. Крепкий сук гнулся, раскачивал разведчика, но отдавать свою добычу не хотел. И тогда Кремнев крикнул наугад:

— Ты Шаповалов?

— Нэт, это я, Ахмэт.

— Аимбетов? — удивился Кремнев и громко приказал: — Режь стропы! Режь и сразу же бросай нож в сторону!

— А... а земля... далеко? — забеспокоился Ахмет.

— Режь! — крикнул Кремнев, и Ахмет, как сбитое палкой яблоко, шмякнулся на землю, щедро выстланную мхом и хвоей.

— Давно бы так, — похвалил Кремнев и спросил: — Не ушибся?

— Нэт. Вот только нож пропал.

— Найдется нож. Да вот он, возьми. — Кремнев передал разведчику нож и улыбнулся: — Когда это ты так ловко выть научился?

— Научился! — повеселел и Аимбетов. — На земле не умел, а на этой проклятой сосне завыл! Земля нэт, люди нэт, только ветэр и ночь, да проклятый фриц из пулемета бьет, — как тут не завыть?

— А разве немцы по тебе били? — насторожился Кремнев.

— Нэт. Фриц в нэбо стрелял, — дуя на руки, чтобы немного согреть их, ответил Аимбетов.

— В небо?

— Пули трассирующие. Видно, куда летят.

«Неужели все-таки били по парашютисту?» — снова закралась тревога в сердце Кремнева.

— Далеко отсюда стреляли? — спросил он.

— Нэт, километра два, не больше.

— Ну, а парашютов там не было видно?

— Нэт. Парашютов я не видел. Да разве их ночью увидишь?

«Да, за два километра парашюта ночью не увидишь», — согласился Кремнев и посмотрел на сосну, где висел парашют Аимбетова. Оставлять этот белый флаг на такой высоте было опасно, и капитан, повернувшись к разведчику, приказал:

— Снимай парашют, идем искать Лесничовку. Она должна быть там, — Кремнев указал рукой на восток.

Ахмет недоверчиво посмотрел на капитана, но промолчал и быстро полез на дерево. Ему хотелось побыстрее снять проклятый парашют, который принес ему столько неприятностей, и поглубже зарыть в землю...

* * *

Кремнев не ошибся. Через час они увидели Лесничовку. На просторной поляне, которая когда-то была полем и где еще сохранились остатки человеческого жилья, их встретила вся группа во главе с Галькевичем и Шаповаловым. Среди разведчиков не оказалось только Петра Веселова.