Иван Бережной - Записки разведчика Страница 105

– Костя парень опытный, если никто не выдаст немцам, пока выздоровеет, обязательно придет, — уверенно сказал Володя Лапин.

Каждому из нас хотелось верить, что именно так и будет…

Прослышав о нашем возвращении, непрерывно подходили новые группы партизан. Здоровались, крепко жали руки и тут же присаживались, стараясь устроиться ближе к костру, где пеклась картошка в «мундире». Примчался Саша Тютерев.

– Иван Иванович, друг мой дорогой, дозволь твои ребра пощупать, — говорил он, пробираясь к костру сквозь плотное кольцо партизан. Я поднялся навстречу боевому другу и скоро оказался в его объятиях.

– Однако ты, брат, того, ничего, — сказал Саша, отпуская меня из своих цепких рук. — Иду, слышу, шумят разведчики. Дай, думаю, заверну на огонек, узнаю, что за торжество. Вдруг вижу тебя… Ну, рассказывай, как здоровье, как рука?

– В норме, — ответил я, — Я уже все пересказал десяток раз. Присаживайся и расскажи, как ты добирался из Карпат и с кем?

– Моя рота шла в группе Ковпака, — сказал Тютерев. — Ну и досталось нам! Только прорвем вражеское кольцо, глядь, а он уже петлю забросил и норовит затянуть ее. Вырвемся из петли, фриц берет нас в новое кольцо. Да только наш дед похитрее фашистов! Не на такого напали! Он их за нос водил. Где нам выгодно было – налетали на врага, громили его. А там, где не под силу – ускользали, как тени… Были и неприятности. Однажды во время боя не досчитались начальника штаба Базымы и нескольких партизан. Считали их погибшими. Оказалось, Базыма был ранен в голову. Его спасли Петя Бычков и Сини-ченко.

– А где Оля?

Он довольно улыбнулся, помолчал, а затем ответил:

– На Большую землю отправили… Наследника жду.

Дело в том, что в отряде Тютерев встретил хорошую девушку Олю Воскобойникову. Я вспомнил, как Саша пришел однажды к комиссару, долго крутился возле него, не решаясь начать разговор. Наконец сказал:

– Товарищ комиссар, я хочу жениться.

Комиссар не сразу ответил, не спросил, кто та девушка, которую Саша берет себе в жены. Он знал ее и одобрял дружбу Саши и Оли.

– Война войной, а любовь оказывается сильнее, — сказал Руднев после некоторого раздумья. — Я не против, лишь бы это было серьезно.

– На всю жизнь! — ответил, повеселев, Тютерев.

– В таком случае, как говорят старые люди, благословляю, — сказал комиссар и пытливо посмотрел в глаза отважному партизану.

Со времени этого разговора прошло около года. Оля вместе с боевыми товарищами переносила все невзгоды партизанской жизни. Участвовала в боях, ухаживала за ранеными, ходила с нами в Карпаты, но по возвращении ее пришлось отправить на Большую землю… Забегая вперед, должен сказать, что у Оли и Саши родился сын, которого они назвали Виктором Карпатским в честь самого трудного партизанского рейда.

– Он тоже принимал участие в этом рейде, - шутили после партизаны…

Разговор у костра то затихал, то вновь оживлялся. Каждому хотелось высказать все, что накопилось на душе. И только поздней ночью страсти разведчиков, вызванные встречей, постепенно поутихли. Многие разошлись по лагерю, разыскивая друзей из других подразделений.

Из рассказов партизан мы узнали, что после выхода из гор Сидор Артемович Ковпак по радио отдал распоряжение всем группам следовать на север в Полесье. Даже мелкие группы, которые не имели радиосвязи с командиром, предугадывали такое решение и пробирались на север. Противник настигал, окружал, но ничто не могло остановить народных мстителей.

Около двух месяцев героически пробивались ковпаковцы из Карпат в Полесье. Охватив полосу в двести пятьдесят километров, сметали на своем пути мелкие немецкие гарнизоны, громили полицейские участки и немецкую администрацию, уничтожали узлы связи и маслозаводы, жгли скирды нового урожая…

Самую крупную группу вывел Вершигора. По пути они обрастали партизанами, оторвавшимися от других подразделений. Умело маневрируя, обманывая врага, Вершигора и Войцехович, назначенный начальником штаба, выводили из-под удара свою группу и в Полесье привели свыше шестисот человек.

Кроме основных сил, десятки мелких групп и одиночек продолжали собираться в течение месяца. Многие не знали ни маршрута, ни сборного пункта, но шли, повинуясь партизанскому чутью и многомесячному боевому опыту. Невидимые нити связывали их со своим подразделением, отрядом, соединением. Все приходили с оружием. Многие приводили с собою пополнение.

Одной из таких групп была и наша группа в сорок восемь человек.

Таким образом, решение Ковпака выходить из Карпат «давыдовским маневром» на практике оправдало себя. Вместо одного соединения появилось шесть более маневренных и неуловимых отрядов. Кроме шести основных, действовали десятки мелких групп.

Осуществление такого маневра позволило вывести отряды из-под удара, заставило противника распылить силы. Планы немецкого командования, рассчитанные на уничтожение всего соединения в горах, провалились. Войска карателей вынуждены были метаться по территории всех западных областей Украины в погоне за отдельными партизанскими группами.

Нелегко дался нам этот рейд. Поредели наши ряды. Многих товарищей мы похоронили в Карпатах. Тяжелораненых оставили на хуторах Станиславщины в крестьянских семьях. Оставалась неизвестной судьба комиссара, Радика и многих командиров и рядовых партизан. Никто из партизан не упоминал их в числе убитых.

С приходом в Полесье на Станиславщину послали разведчицу Олю Трояновскую. Она должна была проведать раненых товарищей и узнать, что там происходит после нашего ухода. К сожалению, девушка не вернулась…

Тогда нам так и не удалось узнать о судьбе товарищей. И лишь в 1946 году решением правительства Украины была снаряжена экспедиция в горы. В ее составе были Вершигора, Базыма и Панин. С помощью гуцулов, которые хоронили погибших в делятинском бою, им удалось разыскать партизанские могилы. Гуцулам показали фотографию Руднева, и они припомнили, в какой могиле похоронен еще не старый, красивый человек с черными усами. Нашелся человек, который с убитого комиссара снял кожанку. Он-то и рассказал, что комиссар был изрешечен пулями.

Разрыли могилу и по черным усам и металлической зубной коронке опознали Семена Васильевича Руднева. В височной кости черепа зияла пулевая пробоина. Видимо, комиссар, будучи раненым, пристрелил себя.

Вместе с комиссаром было похоронено семнадцать партизан. Во второй могиле покоились останки еще двадцати двух наших товарищей. Всех их Перенесли в Яремчу в братскую могилу.

Семену Васильевичу Рудневу посмертно присвоено звание Героя Советского Союза, а в 1961 году, в день двадцатилетия со дня организации отряда, в Путивле был открыт памятник славному партизанскому комиссару…

Радик пережил отца всего на несколько дней. Удалось выяснить, что он был ранен во время боя на кукурузном поле, отполз в канаву, заросшую лозняком, и потерял сознание. На второй день там проходил крестьянин села Слободки Гвоздецкого района Алексей Яковлевич Кифяк. Он услыхал стон, подобрал раненого и перенес в свою хату. Радик был в очень тяжелом состоянии и умер от заражения крови. Алексей Яковлевич похоронил его в своем саду. После войны прах Радика перенесли в Яремчу и похоронили в одной могиле с отцом.

Несколько по-иному сложилась судьба Кости Стрелюка. Около двух месяцев пролежал он на чердаке. Рана заживала медленно. Часто к нему взбирались дети хозяина. Они полюбили его за веселые и увлекательные рассказы. Присутствие детей радовало разведчика. Стрелюк не чувствовал себя одиноким, заброшенным.

Однажды ночью к Иваночко осторожно постучали в окно. Михаила вышел и увидел троих вооруженных парней. Они назвались партизанами и просили провести их к Косте Стрелюку. Особенно настойчиво этого требовал высокий, худощавый парень с угрюмым, угреватым лицом. Михаила долго доказывал, что никакого Стрелюка у него нет и нечего по ночам тревожить людей. Тогда угрюмый юноша оставил своих товарищей караулить, а сам полез на чердак. Вскоре оттуда послышался торопливый радостный шепот: «Костя, где ты? Это я, Решетников».

Так произошла первая встреча Стрелюка с Сашей Решетниковым и еще двумя товарищами, отбившимися от отряда. После этого Решетников решил дождаться, пока выздоровеет Костя и идти вместе. Он еще дважды навещал раненого. Тем временем Стрелюк поправился, мог уже ходить. Правда, рана еще давала себя знать. Надо было с недельку выдержать, чтобы она совсем зажила. Но обстановка не позволила.

В хутор зачастили полицаи. Оставаться здесь было не безопасно. Товарищи забрали Костю в лес… Через три дня ночью Стрелюк с товарищами зашел к Иваночко попрощаться и запастись продуктами. На этот раз он, кроме пистолета, имел и автомат. «Подаемся к своим. Спасибо вам за все», — сказал Костя на прощание.