Иван Бережной - Записки разведчика Страница 11

Вася знал, что ее сожгли немцы за то, что больше половины взрослого населения ушло в партизаны, но посчитал более безопасным не затрагивать немцев. Однако на этот раз ему не удалось избежать осложнений,

– Куда идешь? — последовал вопрос. 

– В Большие Березки, — ответил Вася и для большей убедительности добавил: — Там у меня бабушка.

– Говоришь, бабушка? — переспросил недоверчивый переводчик. Он что-то сказал офицеру, а затем набросился на Васю: — Ты нам, парень, головы не морочь. Говори, кто тебя послал и зачем?

– Кто меня может послать, когда я сирота. Нет у меня никого. Отца и мать партизаны расстреляли, — еще раз решил Вася угодить немцам и полицаям. — Теперь иду к бабушке.

– Ты, щенок, еще врать будешь? Я тебе покажу, — полицай размахнулся и ударил Васю ладонью по лицу. — Говори, где партизаны? Кто тебя послал?

Удар был неожиданный и настолько сильный, что мальчик свалился и больно ударился головой о землю. В голове словно колокол звенел. Васе почему-то вспомнился в этот момент случай, когда он купался в речке и подлезал под опрокинутую лодку, а его дружки стучали по дну, — тогда тоже зазвенело, но не было больно… Вася от боли, обиды и страха заплакал. Слезы стекали по запыленному лицу, оставляя неровные канавки. Он поднялся, вытер глаза тыльной стороной ладони и умоляюще посмотрел на окружающих, но встретил враждебные взгляды. Никто ему не сочувствовал. Помощи ждать от них не приходилось. От чувства одиночества ему стало еще страшнее. Юный разведчик понял, что легко от них не отделаешься.

– Не верите, что я иду к бабушке, так пошлите кого-нибудь проверить, — сказал сквозь слезы Вася.

Переводчик заговорил с офицером на непонятном для Васи языке. Тот выслушал, одобрительно кивнул головой и сказал:

– Гут. Карашье.

– Пойдешь в Большие Березки в сопровождении солдата, — сказал переводчик. — Смотри, не вздумай убегать – получишь пулю.

Вася обрадовался. Появилась надежда на спасение. Но по мере приближения к селу им овладевало все большее беспокойство. Дело в том, что у Васи в селе не было никакой бабушки. Более того, не было даже знакомых. Он никак не думал, что его будут сопровождать до самого села. «Попугают немного и оставят», — думал он. Но, видимо, немцам уже приходилось встречаться с такими «внуками». Дело принимало худой оборот. Хоть бы встретились партизаны! Может, попробовать бежать? Трех шагов не сделаешь, как этот верзила всадит пулю в спину. Разжалобить солдата? Он по-русски не понимает. Да этим только большее подозрение вызовешь. Выход не находился, а село уже близко. Васе вдруг так захотелось жить, аж слезы выступили. Что предпринять? Как быть? С фашистами не шути: убедятся, что нет никакой бабушки, считай – пропал.

На околице села их остановил часовой. Поговорив с сопровождающим, он окинул Васю таким подозрительным взглядом, словно говорил: «Знаем мы вас, таких внуков.»

Войдя в село, Вася замедлил шаг. Он шел и посматривал по сторонам. Вдруг оживился, посмотрел на немца и, улыбаясь, показал рукой в направлении пожилой женщины, которая набирала воду из колодца. Немец что-то ему сказал, но Вася не слушал, если бы и слушал, то ничего бы не понял. Он бежал к женщине и кричал: «Бабуся, родная, милая моя!» Бабка не успела опомниться, как он повис у нее на шее и зашептал: «Скажите, что я ваш внук…» Бабка все поняла и так яростно набросилась на немца, размахивая коромыслом, что тот, ничего не понимая, только таращил глаза и отступал под ее напором.

– Аспиды проклятые. Нет на вас, извергов, холеры, — кричала она, прижимая к старческой груди мальчика. — Да вам бы, антихристам, только со стариками и детьми воевать…

Солдат, которому было приказано установить, действительно ли мальчик идет к своей бабушке, был уверен, что со своей задачей справился вполне…

Вася пробыл в селе двое суток и сумел добыть необходимые сведения…

И вот этот Вася, или, как его звали в отряде, Василек, стоял перед нашей группой. Он был горд, что ему доверяют такое ответственное поручение, и всем видом старался показать, что оправдает доверие.

– Что же, Василек, по рукам, — сказал я, протягивая руку.

Он сильно хлопнул по моей ладони и крепко пожал руку, как бы говоря: «Вот какой я».

– Берешься провести нас через оборону противника? — спросил я юного партизана.

– А куда вам надо? — спросил в свою очередь Вася, переходя на деловой тон. Прочитав надпись на карте, которую я ему указал, он засмеялся: — Этой деревни нет. Ее немцы сожгли, а на ее месте вырыли себе землянки. Лагерь там у них.

– Нам не надо заходить в этот пункт.

– Вы мне карты не показывайте. Я все равно по ней ничего не понимаю. Называйте деревни и села. Я местный и все их знаю…

Уточнив маршрут и отдохнув, группа распрощалась с партизанами и выступила в свой первый переход из Брянских лесов на юг, на Сумщину.

– Прощай, суровый Брянский лес, — продекламировал Леша.

– Нет, до свидания, — поправил его Петя. — До скорого свидания. Мы еще вернемся.

Вася-Василек приступил к исполнению обязанностей проводника. Он шел впереди. За ним я, за мной группа. Замыкающим шел Калинин.

Весь груз распределили между разведчиками. Вещевые мешки были набиты до отказа. На каждого приходилось по тридцать два-тридцать пять килограммов груза. Снисхождение было сделано лишь самому юному – Юре Королькову, который не в силах был нести такую тяжесть. Основным грузом мы считали рацию и питание к ней. Батареи поручили наиболее выносливым и опытным ребятам. Рацию Дуся не доверила никому. Она заявила, что рация – ее основное оружие, а автомат – дополнительное. Ни того ни другого она не отдала.

Еще до выхода вещмешки и снаряжение разведчики тщательно подогнали. Однако на первых же шагах выяснилось, что идти нормально не можем. У Юры лямки вещевого мешка были настолько затянуты, что стесняли дыхание. Отпустили… У Сережи, наоборот, груз стукал по спине. Подтянули. Обнаружены и другие недостатки. Ребята, поминутно останавливались, чтобы помочь друг другу.

Пройдя около двух километров, Вася сошел с дороги и сказал:

– Здесь будем ждать наступления темноты.

Остановились. Разведчики располагались, кто как считал для себя удобным. Одни прислонялись спиной к дереву. Другие садились на землю, вытянув ноги. Груза не снимали. Задымили самокрутками, стараясь накуриться на всю ночь…

Сумерки быстро сгущались. Надвигалась дождевая туча. Она ускорила наступление темноты. Я в душе радовался, что «небесная канцелярия» сопутствовала нам. Принято считать, что ненастная погода – находка для разведчиков. Однако в скором времени мне пришлось в этом горько разувериться.

Летом ночи короткие. Дорога каждая минута.

– Время упускать нельзя, — сказал я. — Подымайтесь, друзья.

Разведчики с трудом подымались. Грузом их, как магнитом, притягивало к земле. А Юрку так притянуло, что Кормелицыну пришлось его подымать.

Группа возобновила движение, вытянувшись гуськом вдоль тропки. Начал накрапывать дождик. Где-то вдали сверкнула молния. Разведчики шли молча, как в поиск за «языком». Вася свернул с тропы и повел группу лесом, поросшим кустарником и папоротником. Пересекли ручеек и вошли в зону болот. Окунулись в зловонную жижу. Проводник тщательно ощупывал болото палкой, выбирая дорогу для группы. Да, на этой местности не поможет никакая карта. Здесь нужен знаток этих мест.

Мне до этого не приходилось по-серьезному сталкиваться с болотом, поэтому оно произвело на меня удручающее впечатление. Жижа, поросшая болотными растениями и покрытая ржавчиной, издавала неприятный запах застоявшейся воды и прогнивших растений. Каждый шаг стоил больших усилий. Всем существом стараешься нащупать спасительную кочку. Ты ее находишь. Ставишь ногу, но из-под нее уплывает опора. Некоторое время балансируешь руками и всем корпусом, но безуспешно. Под тобой пыхтит, бурлит, булькает: это дышит болото. Наконец травяная подушка не выдерживает, и ты проваливаешься по колено или по пояс в болотную жижу, рискуя быть засосанным или, в лучшем случае, остаться без сапог.

За спиной слышу прерывистое дыхание. Это Дуся, несчастная, убитая горем, с видом виноватой плюхает по болоту. Она не обращает внимания на болото, кажется, не замечает его. Все ее мысли сводятся к одному: дать группе связь с Большой землей. Как детище, она охраняет рацию, боясь окунуть ее в воду.

Идти было неимоверно трудно. Болото оказалось очень топким и обширным. Царила кромешная тьма. Неторопливый дождь сменился безудержным ливнем. Идти стало еще труднее. Шли молча. Ослепительные молнии на мгновение освещали сгорбленные фигуры разведчиков. Вещевые мешки лямками врезались в плечи, от этого ныло все тело. Автомат то и дело соскальзывал с плеча и ударял по коленке или падал в воду.

Все идут друг за другом. В сторону свернуть не пытайся. Рябченков попытался и чуть не остался в болоте навечно. Он погрузился в болото по грудь, и его продолжало тянуть вглубь. Все его попытки высвободиться из цепких рук трясины были тщетны. Вася передал мне свою палку. Я протянул ее Сереже, но когда начал помогать, то почувствовал, что и сам погружаюсь. Меня охватил ужас. Однако я не хотел показать этого и продолжал тянуть товарища, стараясь удержаться на поверхности. Мое затруднение заметил Стрелюк.