Сергей Шахов - Атакует «Щука» Страница 13

«Малютка» выстрелила в каждый транспорт по одной торпеде и, погрузившись на глубину, развернулась к выходу. Через минуту с небольшим в отсеках услышали два взрыва. Как потом оказалось, обе торпеды попали в цель. Лодка шла к выходу, не имея преследования. Кое-кто уже начал подшучивать над противником. Напряжение у людей спадало. И вдруг «малютка» с дифферентом на корму начала всплывать.

— Боцман, в чем дело?

— Лодка не слушается рулей!

Стало ясно, что впереди противолодочная сеть.

Какие только попытки не предпринимал Стариков, чтобы выбраться из ловушки! Пробовал пробить сеть с полного хода — не удалось, потом он попытался поднырнуть под нее, но лодка даже на предельной глубине погружения все равно уперлась в сеть. Не смогли подводники и обойти ее сбоку. Все тщетно. Оставалось либо задохнуться в лодке, либо всплывать под огонь вражеских кораблей и береговых батарей, чтобы предпринять последнюю попытку прорваться в море или с честью погибнуть в открытом бою.

Советские подводники выбрали последнее. Инженер-механик Смычков встал со связкой гранат у открытого артпогреба, на случай если фашисты попытаются захватить корабль. Лодка медленно подошла к сети, с дифферентом на корму подвсплыла на перископную глубину. Дан толчок вперед электромотором. «Малютка» навалилась носом на верхнюю кромку сети, видимо, чуть притопила ее своей тяжестью, и все в лодке услышали под днищем скрежет, уходящий за корму. Это была победа. Так «М-171» благодаря смелости и мастерству командира, а также дружным усилиям своего маленького экипажа вышла из, казалось бы, совсем безнадежного положения.

Напоминание этого поистине легендарного подвига экипажа «малютки» на какое-то время отвлекло людей от невеселых дум. Послышались возгласы:

— Мы тоже выберемся из беды!

— Наш командир тоже не оплошает!

— Надеемся на мотористов, они сделают все, что в их силах.

Однако этого заряда бодрости хватило ненадолго, люди опять стали скучать. Посоветовавшись между собой, мы пошли к командиру, который в тот день почти все время находился в отсеке мотористов.

Долгополов доложил ему, что людей удручает безделье, что их чем-то надо занять.

— А что, наблюдение верное. И предложение дельное. Пусть Сорокин организует полный аврал. — Отдавая это распоряжение, Николай Гурьевич добавил: — Передайте личному составу, чтобы на лодке все блестело, как перед смотром.

Через несколько минут тонус корабельной жизни изменился к лучшему. Как и в обычных условиях, все люди были заняты делом, энергично наводили на корабле образцовый флотский порядок.

А мотористы тем временем продолжали поиски оптимального состава самодельного топлива. Усталые, они готовились к очередной пробе. Смесь сделали пожиже, добавили больше керосину, налили ее в расходный бачок. Стали все по местам. Большаков скомандовал:

— Пошел дизель!

На этот раз дизель и в самом деле пошел. Правда, ненадолго, вхолостую, при отключенной муфте, но ведь пошел же! Значит, смесь составлена правильно.

Пришлось немало еще потрудиться, прежде чем лодка получила ход. Дело в том, что масляная цистерна не была связана с топливной магистралью. А ведь масло нужно было подавать к дизелю. Новую магистраль в условиях похода не протянешь. Оставался единственный выход: заливать масло в расходный бачок ведрами, то есть вручную. Потом еще пришлось разбирать, чистить и подгонять фильтры высокого давления.

Наконец все готово к решающей проверке качества топлива. У дверей переборок дизельного отсека толпились подводники из других боевых частей и групп. Они молча наблюдали за каждым движением мотористов и вместе с ними переживали удачи и неудачи. Затаив дыхание следили друзья за последним приготовлением. В отсек опять прибыл командир лодки капитан-лейтенант Столбов. Инженер-механик Большаков, волнуясь, крикнул в переговорную трубку:

— В шестом!

— Есть, в шестом! — отозвался Акинин.

— Включить главные электромоторы для проворачивания дизелей!

Отсек наполнился знакомым посвистыванием открытых индикаторных клапанов. Дизель провернулся и смазался. Новак быстро закрыл индикаторные клапана и включил насос на работу. Все замерли: остановится или нет. Не остановился! А двигатель набирал обороты, вращая гребной винт.

Лодка медленно пошла вперед. Кто-то крикнул «ура». Его подхватили все. Казалось, ликованию подводников не будет конца. Они обнимались и целовались.

«Щ-402» легла на курс ост.

Троекратный салют

«Четыреста вторая» продолжала плавание. Основная роль в этом принадлежала Мише Горожанину и Алексею Чернавцеву, которые под руководством инженер-механика старательно составляли топливную смесь, расходуя по пол-литра керосина на ведро масла. Подводники с повеселевшими липами прислушивались к мерному рокоту дизеля. В отсеках вновь появилось нормальное освещение. Кок Антонов включил электрическую плиту на камбузе, и у него там уже что-то жарилось и кипело.

Вахту у штурвала вертикального руля почти беспрерывно нес краснофлотец Марченко. Выбор на него пал не случайно. Дело в том, что на малом ходу, да еще в штормовую погоду, корабль плохо слушается руля. Его все время отклоняет от курса, и путь его выглядит не прямой, а довольно-таки извилистой линией. В результате как бы увеличивается расстояние и больше расходуется топлива. А для «четыреста второй» не было ничего важнее, чем экономия топлива. И уйти надо было как можно дальше от того места, где она потеряла ход. Тут-то и потребовался самый искусный рулевой, который мог бы в этих трудных условиях провести корабль как по ниточке. Таким и был краснофлотец Иван Марченко, лучший рулевой-вертикальщик на «Щ-402».

Марченко пришел на лодку вестовым. Он прославился тем, что носил на одной руке по восемь тарелок, до краев наполненных горячим борщом или супом. А однажды, проходя по отсеку с подносом, оступился и упал в трюм. Но поднос удержал, в связи с чем слава его возросла еще больше.

И все-таки Марченко не хотел оставаться вестовым. Он все время настойчиво стремился стать рулевым. Ему охотно шли навстречу. Лучшие специалисты во внеурочное время учили Ивана искусству точно выдерживать курс корабля. И вскоре ученик ни в чем не стал уступать учителям. В конце концов командир удовлетворил просьбу вестового, лично принял у него экзамен и допустил к самостоятельной вахте. Отличный получился рулевой! Точнее его никто не держал лодку на курсе, о чем свидетельствовала беспристрастная лента курсографа. На его вахте перо чертило на ленте самую ровную линию.

В этом тяжелейшем походе Марченко проявил изумительное мастерство и огромное мужество. Он чувствовал рули лодки так, будто они были продолжением его рук и, предугадывая удар волны, заранее отводил руль, не давая кораблю отклониться от заданного курса. И так час за часом. Когда он уже совсем синел от холода, командир приказывал ему смениться и идти вниз отогреваться. Посидев немного в помещении, он опять выходил на мостик. Так нес он ходовую вахту, почти двое суток без сна.

Так же беззаветно и мужественно действовали во время этого перехода, впрочем, как и в период всего похода, все члены экипажа «Щ-402». Многие из них были уже названы выше при описании различных перипетий. Из числа особенно отличившихся необходимо назвать еще хотя бы несколько человек — старшину трюмной группы мичмана сверхсрочной службы Сергея Дмитриевича Кукушкина, трюмного старшего матроса Михаила Никитина, моториста Николая Лысенко, комендора заместителя секретаря комсомольской организации Павла Сосунова, торпедиста Александра Злоказова, рулевого Якова Вараксина, радиста Льва Розанова. Каждый из них был бесстрашным и находчивым, самоотверженно выполнял свой долг.

Краснофлотец Михаил Никитин (слева) и заместитель секретаря комсомольской организации старший матрос Павел Сосунов

На протяжении всего двухсуточного перехода от Нордкапа очень напряженная обстановка царила в центральном посту. Если большинство краснофлотцев и старшин уже уверовали в работу движителя, то командир был далек от такого оптимизма. Оснований для тревог и сомнений имелось у него больше чем достаточно.

Еще в самом начале перехода от Нордкапа Николай Гурьевич поручил Большакову рассчитать, хватит ли самодельного топлива, для того чтобы лодка смогла дойти до ближайшего района побережья, на котором находятся советские войска. Доклад был обнадеживающим.

Однако спустя некоторое время обнаружился просчет инженер-механика. Оказалось, что расход смеси значительно превосходит нормы расхода обычного топлива. И командир раньше всех понял: корабль не сможет добраться до заветного берега своим ходом. Последовало строжайшее указание усилить экономию топлива, идти самым экономичным ходом — на одном дизеле.