Михаил Дмитриев - У тихой Серебрянки Страница 13

— Ковалев, — спокойно говорит второй и после паузы добавляет: Аркадий. У меня есть тезка по фамилии, но имя его Виктор.

Мы присели на желто-золотистую листву возле клена. Он чем-то напоминал то дерево, под которым прошлой осенью Михаил нашел ручной пулемет. И меня потянуло за язык:

— У нас и оружие есть свое, даже пулеметы, так что можете принять нас в отряд.

— Это хорошо, — улыбнулся Антонов, — что есть свое оружие. Оно нам пригодится. Передайте его Скобелеву. А сами, ребятки, организуйте молодежь в подпольную организацию.

— Да она есть у нас, — признался Михаил. — Уже больше года действует. И кивнул на меня: — А Дмитриев — наш подпольный секретарь.

— Это очень хорошо, что есть такая организация. Ну а чем занимаетесь?

Перебивая друг друга, мы начали рассказывать. Старались показать себя такими боевыми хлопцами, что хоть в огонь и воду, а не только в лес. Но Антонова не так-то просто было уговорить. Он сказал, словно отрубил:

— Вот и хорошо. Так и впредь держать!

Прошло добрых два часа, пока мы передавали оружие Скобелеву. Антонов посоветовал нам носы не вешать.

— А теперь задание: следить за шоссе. Нам надо знать, что подвозят немцы к фронту, какие части проходят. Записывайте номера на машинах, запоминайте знаки. И еще: попадется немецкая газета, листовка, плакат передавайте нам. Это нужно для контрпропаганды. Ну и, конечно, готовьте людей. — Видя, что мы совсем приуныли, Антонов добавил: — Ничего, ребятки, скоро и вас возьмем в партизанский отряд.

Он поправил портупею и автомат.

— Ну а теперь организуйте нам встречу с Власом Прохоровым. Только так, чтобы подальше от полицаев, — и широко улыбнулся: — Знаете, не люблю внеплановых встреч с этими «бобиками».

Филипп Карпович спросил у меня, кого из комсомольцев-подпольщиков мог бы рекомендовать для связи. Я назвал Михаила Прохорова, Нину Левенкову, Марию Потапенко и Катюшу Савельеву.

— А кто такая Савельева? — спросил Антонов. — Фамилия что-то незнакомая.

— Она из Кормы.

— Это хорошо, очень даже. Надо и в соседних районах иметь связных.

Антонов придержал меня за локоть и, когда мы отстали от других, тихо сказал:

— Посоветуюсь с командованием и, по всей вероятности, решим так: партизаны будут брать сведения у всех, кого ты назвал, а к нам на связь будешь ходить один лишь ты, секретарь. Ну а теперь скорее к Власу, дело есть.

Как узнал я позже, Антонов передал Власу Прохорову поручение И.М.Дикана оформить в Серебрянке подпольную партийную организацию. Вскоре ее создали. В нее вошли кроме самого Прохорова Терентий Балабаев, Петр Михеенко, Бердников, который был переведен сюда из Сверженской организации. Тут ему поближе, а главное — Арсен Степанович по-прежнему шефствовал над нашей комсомольской организацией.

Дня через два полицейские установили, что из Сверженя бесследно исчезли Журавлев, Михунов и Савченко. Они отправились на месте выяснить этот факт, а заодно заготовить продукты.

О прибытии полицейских в Свержень узнали партизаны и решили дать им бой. Народные мстители пробрались в поселок огородами. Дружным залпом ударили по группе гитлеровцев у молокосборочного пункта. Трое, что были на улице, упали замертво. Остальные выползли из здания на противоположную сторону и побежали к Рекотянке, а оттуда — к шоссе. Награбленное врагами добро партизаны возвратили хозяевам.

Я сидел возле перекрестка двух квартальных просек в Сверженской лесной даче. Было тихо, только монотонно шумел ветер в верхушках деревьев, и листья падали на землю. Неожиданно в стороне послышался еле уловимый шорох Вскоре он перерос в приглушенные осторожные шаги. Сюда шли четверо. Сразу узнал Антонова и Скобелева. Они познакомили меня с Диканом. Долго тряс мне руку Игнат Максимович. Я только проговорил:

— Здравствуйте, здравствуйте!

И глядел в его серые приветливые глаза, на морщинки, что густо избороздили высокий лоб, красиво окаймленный темно-русыми волосами. Бледное лицо его было гладко выбрито. Я волновался так, что не знал, о чем говорить.

— Познакомьтесь! — Дикан представил Степана Митрофановича Белых.

Этот — действительно богатырь. Высок, строен, красивая военная осанка, взгляд серо-голубых глаз открытый и в то же время строгий. Будто Степан Митрофанович пристально присматривался, чтобы верно, без ошибки оценить тебя… Он пожал руку — крепкое пожатие.

— У нас есть общие вопросы к тебе, есть у каждого из нас и отдельные задания, так что поговорить придется обстоятельно.

— Я готов. Но… очень прошу взять меня с собой в партизаны.

— С собой? — улыбнулся Степан Митрофанович. — Вот поговорим, потом решим, как дальше быть.

Я рассказал о делах комсомольского подполья, поделился опасением по поводу угроз старосты, который составил списки коммунистов, рассказал, что сестра старосты намерена отнести эти списки в комендатуру.

— Думаю, что сегодня ночью надо уничтожить изменников Родины, — сказал я и изложил план операции, выработанный нашими подпольщиками.

— План-то хорош, — ответил Белых. — Но выполните его чуть позже. Нам Ковалевы нужны только живыми. Так что ждите указаний на этот счет.

— Есть! — не очень-то обрадованно ответил я. — Передадим их вам живыми. И сами пойдем с вами.

Но Дикан решительно заявил, что мы важнее там, в Серебрянке. Только в случае смертельной опасности нас возьмут в отряд. И еще предупредил: все действия согласовывать с партизанами.

— Понятно… — окончательно разочаровался я.

А мне так хотелось уйти вместе с ними, вместе с этим молодым партизаном Семеном Скобелевым, с которым за несколько встреч мы успели крепко подружиться. Да и надоело, осточертело постоянно быть среди гитлеровцев притворяться, обманывать, улыбаться, когда хочется плюнуть в рожу. Сбежал бы, кажется, на край света.

Но приказ есть приказ. Дикан недаром сказал:

— Ты — партизан и будешь выполнять здесь все наши приказы. Так решило командование. Таково поручение коммунистов.

Затем Дикан рассказал, как надо вести агитацию среди населения, а Белых долго инструктировал, как работать в стане врага, каким путем передавать информацию партизанам.

Кандидатуры связных, которые я рекомендовал Антонову, обсуждали каждую в отдельности и одобрили. Вновь подтвердили, что я буду связным между подпольными партийной и комсомольской организациями, с одной стороны, и партизанской инициативной группой, с другой. Дали дневной и ночной пароли на ближайшую неделю. Я заучил их. Дневной: два раза поднять руку вверх и один раз выбросить вправо. Ночной: оклик — «Москва», ответ — «Мушка». Я был горд таким поручением, однако оно требовало предельной осторожности и точности во всем.

Еще было задание: выявить в деревнях Довского и Курганского сельсоветов бывших бойцов, командиров и политработников Красной Армии, вырвавшихся из окружения и концлагерей и временно осевших там, но лично не вступать с ними ни в какие связи.

Таким образом, наша подпольная комсомольская организация теперь должна была расширить зону своей деятельности.

СОРАТНИКИ И ВРАГИ

Почти каждую ночь сам или наши связные-подпольщики встречались с партизанами. Мы старались распространить правду о том, что делают народные мстители, если они нам это поручали.

Инициативная группа доставляла немало хлопот оккупационным властям. Полевая комендатура сначала, видимо, считала, что действует группа, временно остановившаяся на территории района. Но с каждым днем росла активность партизан. Оккупанты чувствовали, что вооруженная борьба в районе расширяется, что в нее вовлекается все больше и больше народа. И начали предпринимать меры. Связные донесли, что гитлеровцы посылают своих людей не только в соседние деревни, но даже в лес под видом грибников — как раз настало время опят.

— А не пора ли нам, товарищ комиссар, их наказать, — предложил Трубачев Игнату Максимовичу Дикану.

— Правильно говоришь, командир. Пора!

Группа партизан под командованием Юрия Степановича Лазарева направилась в деревню Борхов. Ночью провели разведку, но неудачно: она наткнулась на вражеский пост. Гитлеровцы, оказывается, усилили охрану. Вторая попытка тоже не принесла успеха партизанам.

Тогда Лазарев приказал бойцам отдыхать, а сам стал на пост. Возвращаться, не выполнив задания, он не мог. Решил ждать утра в надежде встретить кого-либо из местных жителей, обо всем их расспросить.

Солнце поднялось над лесом, туман скатился в ложбины и почти рассеялся, а никто из жителей деревни не появлялся. Командир группы уже решил поднять ребят, посоветоваться, что же делать, но тут заметил на дороге подростка, вышедшего из деревни. Он тащил легкую двухколесную тачку, направляясь к опушке леса.