Валентин Бадрак - Офицерский гамбит Страница 14

– Что касается «Энергетика»… М-м-м… Задание исполнено филигранно, его резкие заявления усилили стихийный протест украинцев против западного нашествия. Они, как вы сами видели, пристойно разошлись по газетам и были подхвачены и у нас, и на Украине. У него с вашей подачи уже были довольно результативные с точки зрения дальнейших перспектив встречи с рядом людей из Кремля. Но в целом это направление будут вести… м-м-м… другие люди, – тут Анатолий Всеволодович помедлил и легонько коснулся указательным пальцем скулы в том месте, где оканчивалась граница его академической поросли, – …и другое ведомство. В тех случаях, когда будет возникать необходимость, нас будут привлекать. Поэтому… м-м-м… без надобности с Алиной встречаться не надо, чтобы лишний раз там не светиться.

– Ясно, – коротко ответил Алексей Сергеевич, для себя решив, что Трегубова все-таки не офицер спецслужб, да и не особо ценный агент, как он подозревал. Просто виртуозно используется вслепую. Глупышка, запутавшаяся в сетях собственных проблем. Она даже не подозревает, как жонглируют такими пешками в большой игре…

– Теперь что касается будущих задач. За нами остаются военные, военно-технические и некоторые, м-м-м… военно-исторические вопросы. В этих областях должно проявиться наше максимально возможное информационное давление. Мы должны безотлагательно начать бомбардировку украинской территории всеми возможными по этим вопросам угрозами, информационными диверсиями, провокациями, дезинформацией и так далее. Тут необходимо и абсолютное знание предмета, и творческий полет. Креативность, как говорят капиталисты. То есть от вас требуется не только ожидать указаний Центра, но и забрасывать нас инициативами. С деталями и наработками вас ознакомит Виктор Евгеньевич.

Генерал Лимаревский сделал многозначительную паузу. Алексей Сергеевич еще во время первой встречи заметил, что он старательно избегает мимики и вообще любых паралингвистических сигналов. Словно боится, – как недалекие, проинструктированные артистки шоу-бизнеса боятся хитростей вездесущих папарацци. Его собеседникам часто казалось, что лицо этого человека настолько отражало профессию отсутствием чувств и эмоций, что этим даже и выдавало его принадлежность к спецслужбам. Ибо внешне оно казалось артистичным и элегантным, тогда как в действительности застывшая маска противоречила тому, что он пытался донести до слушателя. Гнев, удивление, страдание, радость, казалось, были ему чужды. Алексей Сергеевич сидел с учтивой неподвижностью, старательно впившись в него завороженным взглядом и стараясь не пропустить ни слова. Точно так же, подобно введенному гипнозом в транс, сидел и Виктор Евгеньевич, отменно владевший редким для любого собеседника искусством застывать и сливаться с обстановкой до полной неприметности. Они уже научились опознавать степень важности сообщений Лимаревского почти исключительно по паузам.

– И наконец, самое главное. Задача, как и раньше, состоит в поиске адекватных противодействующих сил внутри самой Украины. Все, что мы должны сделать на Украине, мы должны сделать руками самих украинцев. Наша задача – хорошо играть на струнах их амбиций, использовании противоречий и внутренних конфликтов. Не влезать лично ни в какие авантюры… Только стоять в тени, наблюдать и тихо, незаметно корректировать ситуацию. Если надо, подбрасывать новую кость. Сегодня необходима молодая, рвущаяся в бой кровь. Рассматривайте не только тех, кто сегодня на слуху. Активно берите в разработку и политиков третьего эшелона, чиновников среднего уровня, представителей так называемой богемы, узнаваемой массами. Всех тех, к чьему мнению прислушиваются. Лидеры мнений. Или агенты влияния. Неважно, как мы их назовем, главное, чтобы у них зашкаливало личное тщеславие, желание блистать. Пусть они сегодня еще кричат вхолостую, завтра уже будет адекватный уровень воздействия. Ресурсов и обещаний можно не жалеть. Необходимо, чтобы вы начали вплотную работать с теми, с кем уже действовали эпизодически. Нужно ускорить все эти процессы. Время уже не работает на нас, поезд набрал ход. Вы готовы действовать с предельной активностью?

– Я готов, – коротко и ответственно заверил Алексей Сергеевич.

– Хорошо, – удовлетворенно выдохнул генерал. – Что вы думаете о перспективах работы с Кулиничем и Обозовым? Ведь они оба выходцы из военной среды? Я ознакомился с вашими донесениями, там, по-моему, есть рациональные зерна. Но никто, кроме вас, не определит точно, стремятся ли они любым путем выбраться на олимп украинской политики, готовы и способны говорить перед большой аудиторией, признают ли идеологически российский вектор украинской политики основным?

Для придания ответу волнующей торжественности – Артеменко знал, что генерал любит пышные обрамления любым своим действиям, – он нарочито довольно громко прочистил горло. Пусть Лимаревский думает, что пред ним трепещут, ведь разве не для этого он лично встречается для постановки задач, заслушивает доклады, поддерживает апломб важной персоны…

– Действительно, они оба бывшие офицеры, и это в некотором роде облегчает диалог. Оба – депутаты Верховной Рады от разных политических сил. С ними, на мой взгляд, можно и нужно работать, но по-разному. Кулинич играет роль военного интеллигента, даже эстета в некотором роде. Хотя многих, порой элементарных вопросов оборонного характера не понимает. Он очень амбициозен и даже при своей оторванности от жизни способен пойти на многое – ради политической идентификации и признания в своей политической среде. Обозов – тип посложнее, я имею в виду в плане использования. Он откровенно туп, ориентирован на грубую силу, скандалы и потасовки. Слабо управляем. Пытается объединить усилия обиженного офицерства, прежде всего советского, которое в первые годы украинской независимости перешло в категорию пенсионеров. Обозов откровенно выслуживается перед своими партийными лидерами и потому самостоятельным вряд ли когда-нибудь станет. Кроме того, он настолько неделикатен и нечистоплотен, что, боюсь, сам себя сожжет. Но зато использовать его вслепую – при определенно складывающихся обстоятельствах – чрезвычайно выгодно.

Лимаревский слушал внимательно, с напряженным прищуром глаз; чувствовалось, что он придает значение деталям. Он дал выговориться, затем перешел к уточняющим вопросам.

– Какова ваша точка зрения относительно прямой вербовки? Ведь порой чем больше пороков, тем краше результат.

Проверяет позиции. Не доверяет. Уверен, что недорабатываю в Киеве. Пока импульсы взрывались в голове Артеменко, он активно искал аргументы против вербовки.

– Если откровенно, то ставку на долгосрочное использование Обозова пока считаю нецелесообразной. Слишком уж он импульсивен и непредсказуем. На мой взгляд, тут стоит остановиться на эпизодическом совпадении интересов. Что касается Кулинича, его следует протестировать. Он весьма осторожен, но, как кажется, склонен к самостоятельности в будущем. Он готов активно работать в парламенте, изобличать, обвинять, выдвигать парадоксальные решения, программы и так далее. Готов рисковать, если есть за что. Обозов, наоборот, совершенно зависим от лидера, старается набрать баллы за счет собачьей преданности и готовности совершить любую диверсию. Для Кулинича главная цель – выход в большую политику, Обозов, по-моему, интересуется по большей части набиванием карманов.

– Семьи, пристрастия, отклонения…

– Тут у них все выглядит пристойно… Хотя я еще работаю в этом направлении…

Лимаревский неожиданно перебил его, произнеся назидательную фразу с акцентом едва ли не на каждом слове:

– У всякого человека есть точки, на которые можно нажать. Людей безупречных нет в природе, и этим всегда питались разведки. Все мы грешны, так что копайте лучше и глубже. Кто-то пьет, кто-то любит женщин, кто-то не может устоять перед деньгами, кто-то чрезмерно тщеславен, кто-то слишком любит своих чад… И так далее… Вы ведь все это знаете, это надо выискивать, как на прииске. Выискивать, и потом ювелирно, филигранно обрабатывать!

– Сделаю все, что в моих силах, – только и нашелся ответить Алексей Сергеевич. Он ничуть не оскорбился, ибо знал, что в чем-то Лимаревский прав. Тем более что третье «филигранно» означало, что финиш беседы совсем близок.

Присутствие генерала делало атмосферу душной, это было видно и по напрягшемуся лицу куратора. Сам же он смотрел на начальника как на признанного профессионала и все-таки размышлял, что если нужен результат, то разве так уж важно, каким путем он будет достигнут. Артеменко оставался яростным противником вербовки, хотя именно вербовка открывала широкие горизонты там, в Украине, и несла признание среди коллег. Но нельзя делать вербовку ради вербовки, и если необходимого результата можно достичь иными, пусть упрощенными средствами, лучше не рисковать делом. Так он всегда убеждал себя, но в глубине души уже хорошо знал, что дело совсем в ином. Вербовка – это создание врага, его лепка, взращивание. Это особое документирование, которое будет сберегаться в сейфах десятки лет. А он просто не хочет нести грех за откровенный вред земле, которая все же является его родиной. Пока, не раз уговаривал себя Артеменко, он действует строго в рамках убеждений, будучи уверенным, что такой путь для Украины лучше, гармоничнее. Лимаревский же – и в этом Алексей Сергеевич был уверен на все сто – в силу своего профессионализма, получив задачу работать по Украине, изначально видел в ней стан врага, злодейское королевство, против которого следует вести непримиримую борьбу на всех фронтах. И которое следует покорить, покарав отступников.