Виктор Светиков - Вершины Страница 14

— Товарищ генерал, — упрямо вскинул брови Черножуков, — но ведь и в таком деле можно найти оптимальный вариант. Скажем, организовать воскресники, привлекать людей после занятий, а уж если отвлекать от занятий, то в заранее спланированные дни.

— Пожалуй, тут вы правы, — улыбнулся комдив. — Тут наши мысли сходны. Спасибо.

Ничего, в общем-то, не случилось. Никаких коренных переломов в решении проблемы с ходу осуществить не удалось. Однако родилась надежда, и эта надежда прибавляла ему сил, энергии в работе. Оно и понятно. Ведь если постоянно думать только о грустных вещах, то никогда не будешь просто веселым человеком.

Падающие с деревьев желтые листья были предвестниками осени. А весь горизонт от края и до края начинал светиться смутным красноватым заревом.

К вечеру настроение капитана опять резко упало, когда он со своими заместителями повел разговор о судьбе капитана Колосова. По возрасту тот был старше всех, собравшихся в тот вечер в кабинете комбата. Офицеры сидели в раздумье.

— Говорите, — попробовал расшевелить людей Черножуков.

— Думаю, в таком случае надо представлять документы на увольнение, — твердо произнес лейтенант Черненко.

И хотя он высказал его, комбатовскую точку зрения, Александр недовольно вытянул губы: в батальоне лейтенант без году неделя, а уже так безапелляционно судит. Даже голос его показался каким-то пепельным. В то же время безапелляционность молодого политработника заставила Черножукова посмотреть на него иными глазами. Он увидел в лейтенанте более зрелого человека, более решительного, чем тот показался вначале. Не случайно, например, и вчера вокруг него в курилке было столько солдат.

Значит, слушают его, значит, он интересен для них.

Вот и на этот раз предложение Черненко о Колосове дружно поддержали. Так что сомнений теперь не оставалось: тому, кто не желает расстаться с алкоголем, не место в офицерском строю.

Ночью Александр опять спал плохо. Что-то кричал во сне, к кому-то обращался. Ему слышался странный заунывный напев, похожий на печальные звуки флейты. Какие-то люди в зеленых чалмах пели на восточном языке, в словах которых было много «к» и «л». Судя по мелодии, это было религиозное песнопение.

— Что с тобой, Саша, — испуганно тормошила его Люся. В ее глазах вдруг возникло море страха, бесконечность переживаний. Он услышал ее приглушенный голос, и ему разом стало необыкновенно легко на душе.

С ним такое, кажется, уже случалось. Слышал и приглушенный голос, и короткие, шепотом произнесенные фразы... Вспомнил! Они тогда выходили из «каменного мешка», в который заперли роту душманы. Минаков ушел в разведку, Андрей Борисов направился к людям, с приказанием убежал в один из взводов связной, Александр на какое-то время остался один. И тут душманы ударили из всех стволов — в ушах звон от строчечного пения автоматных очередей и буханья гранат. Сразу сделалось неспокойно, словно потерял что-то очень и очень важное. Вдруг он услышал шуршание, чьи-то шаги и шепотом произнесенные фразы: «Беснуются! Ничего у них не выйдет». Это возвратился Борисов.

Шепот друга в одно мгновение вырвал его из состояния минутной неуверенности. Появление товарища в ту минуту было дороже материнской ласки. Добрый товарищ — самая крепкая и самая надежная защита.

Вот о чем подумал Александр, услышав испуганный голос жены. Он взял руку Люси и ощутил в своей ладони ее тепло.

***

Всю ночь и весь день на войсковом стрельбище звучали автоматные и пулеметные очереди, шершавые выстрелы из гранатометов — шла итоговая проверка. Капитан Черножуков направился к той части батальона, но которая находилась в тылу стрельбища, и, переходя от одного учебного места к другому, подмечал с грустью: там нет продуманности, тут некоторые офицеры суетились.

Даже после того, как было дано время на устранение недостатков, резких перемен к лучшему не произошло. И хотя комбат понимал, что не во всем тут его вина — батальоном-то командует всего ничего — личный барометр настроения все больше зашкаливал туда, где было пасмурно. В то же время в нем рождалось неистребимое желание блеснуть в следующий раз мастерством, а главное — научить людей профессионально владеть оружием. В это он твердо верил и этим успокаивал себя.

А сегодняшние недостатки — куда от них денешься? «Если удача будет сопутствовать постоянно, — философски размышлял Александр, — жить станет неинтересно». Цель жизни в том, чтобы превращать каждый день в маленькую победу. Важен результат. А достигается это ценой огромного труда, от которого Черножуков никогда не убегал. Сам искал себе работу, потому что безделье рождает скуку. К тому же безделье вызывает тягостные мысли об уходящем времени — вот что в нем хуже всего. Терпеть он не мог людей праздных, попросту не понимал их.

С наблюдательной вышки, в тепле которой Черножуков почувствовал, что чертовски продрог, пока ходил по учебным точкам, Александр видел, как то у одного, то у другого мотострелка трассы пуль проходили или ближе цели, или с перелетом.

Не все подразделения стреляли только на «удочку». Например, взвод под командованием старшего лейтенанта Александра Кузнецова поразил все мишени и получил отличную оценку. Неплохо показали себя воины минометной батареи капитана Валерия Громова, но их удачи не очень радовали комбата, потому что к радости за успех одного примешивалась горечь за явные промахи другого. Как говорится, тут плюс, там минус, а минус на плюс дает, известное дело, короткое замыкание.

А внизу, у наблюдательной вышки, укрывшись от сырого холодного ветра, офицеры батальона, чьи подчиненные были на огневом рубеже, обсуждали итоги ночных итоговых занятий.

— Мудрит наш комбат, всю тактику на свой лад переделывает, — слышался чей-то басок. — Наши гранатометчики могли высокую оценку получить, а он так усложнил задачу, что еле на троечку вытянули. Ну были бы обычные занятия, понять можно, а то ведь осенняя проверка. За весь год отчитываемся.

— Точно, — поддакивал ему хрипловатый голос. — Другие вон подмену делают...

— С новым-то стали постоянно спешить, кого-то догонять... Куда рвемся? Кого догоняем? — нарушил молчание еще один офицер.

— Точно, — снова поддакнул тот же хрипловатый голос. — Черепаха не спешит, потому и живет долго.

Капитан Черножуков, начавший было спускаться с вышки, остановился. Разговор шел явно о нем. «Эх, сюда бы Андрюшу, — вздохнул Александр. — Он быстро растолковал бы вам и про тактику, и про стрельбу, и про настоящую боевую обстановку».

И тут сам удивился последовавшей мысли: «Да разве не видно, как много общего у заместителя по политчасти Юрия Черненко с Андреем Борисовым, у командира гранатометного взвода Александра Кузнецова с Владимиром Минаковым! Сравнивать надо, но только для того, чтобы помочь молодым офицерам вырасти на голову выше».

Комбат уже хотел вернуться с лестницы на наблюдательную вышку (не подслушивать же чужой разговор!), когда его привлек голос лейтенанта Черненко:

— Не тот разговор у нас получается, товарищи. Вот некоторые считают: у Черножукова на все своя мерка. А это не мерка, а мера. Мера реального боя...

«Молодец, комиссар», — радостно подумал Александр, И стало ему тепло на пронизывающем ветру полигона, словно рядом он почувствовал надежное плечо Андрея Борисова.