Тест - тест Страница 14

Насчет стрекача Пьянков явно преувеличил. В деревне еще много гитлеровцев, а наша пехота отрезана. Продвигаться вперед в такой ситуации — значит обречь экипаж и танк на верную гибель. И машина Клочкова, повернув обратно, медленно двинулась вдоль окраинной улицы.

— Близко к постройкам не подходить, забросают гранатами! — предупредил лейтенант Новлянского.

За двухэтажным зданием Школы; танкисты обнаружили группу фашистов. Заметив приближающийся танк, дни бросились в траншею.

— А ну, Пьянков, очередью вдоль траншеи! — приказал командир.

Исполнительный радист-пулеметчик тотчас же полоснул несколькими очередями по не успевшим рассредоточиться в своем ненадежном укрытии гитлеровцам.

А вот и еще одна группа. Вражеские солдаты во всю прыть, насколько это позволял снежный покров, бежали в дальний конец огорода и один за другим скрывались в стоявшей там под высоким кряжистым деревом бане. Когда ее дверь захлопнулась за последним солдатом, лейтенант послал в окно этого ветхого строеньица два осколочных снаряда. И в эту же минуту экипаж почувствовал неожиданный и сильный удар по танку.

— Это еще откуда? — встрепенулся полуоглохший командир.

— Вон, товарищ лейтенант, дымок в кустарниках, - ответил Самохвалов.

Когда танк ворвался в деревню, эта пушка, стоявшая в двухстах метрах от крайнего строения, почему-то молчала. Видимо, расчет находился в избе. Теперь ее развернули.

— Товарищ лейтенант, разрешите, я ее раздавлю! — снова просит механик-водитель.

— Валяй, дави!

Танк рванулся в сторону пушки. Ее расчет в страхе бросился в блиндаж. Заскрежетал металл под гусеницами. Механик-водитель направил танк на блиндаж и раздавил его.

В наушниках Клочкова послышались позывные командира батальона капитана Грязнова.

— Где вы находитесь? — спрашивал комбат.— И есть ли с вами пехота? Если нет, то возвращайтесь.

Грязнову ответил капитан Горбенко. Сказал, что разбил два орудия, которые на прицепах шли в сторону Калиткино. Пехоты с танками нет, а без нее врага из населенного пункта не выбить.

— Разворачивайся и — к опушке леса! — приказал механику-водителю Клочков.

Танк, развернувшись влево, продвинулся не более десяти метров и вдруг рухнул в глубокую яму. Мотор заглох. Кто-то из членов экипажа крепко выругался. Новлянский попытался завести двигатель, но безуспешно. Снаружи послышалась немецкая речь. По башне громко застучали, раздались голоса:

— Русс, капут! Сдавайсь!

— Почему стоим? И кто там кричит? — хриплым голосом спросил командир. Когда танк провалился в яму, Клочков ударился головой о металл и полностью еще не пришел в себя.

— Товарищ лейтенант, на танке немцы!

Клочков перебрался на свое сиденье. Хотел повернуть башню, но она не вращалась. Ствол орудия глубоко влез в сугроб. Ни из пушки, ни из пулеметов стрелять нельзя.

— Что с мотором? И вообще — куда мы попали?

— Сейчас, сейчас, товарищ лейтенант! — заторопился Новлянский.—Похоже, угодили в занесенный снегом противотанковый ров...

А гитлеровцы продолжали стучать по башне.

— Товарищ лейтенант, разрешите приоткрыть люк, угощу их гранатой, — предложил Самохвалов:—Или открою бойницу, очередью разгоню.

— Соображать надо! Откроешь люк — сам получишь гранату. А в бойницу направят автомат! Они же не на земле — на танке!

Фашисты были уверены, что танку не вырваться и его экипажу один выход — сдаться. Поэтому и не спешили забрасывать машину гранатами или поджигать.

— "Волга", "Волга", я — "Дон". Сижу в противотанковом рву, на танке немцы, прошу разогнать огнем,— передал Клочков по рации.

— Понял, еду!—ответил Горбенко.

Он рванулся в сторону Калиткино, но не так-то просто разыскать застрявший танк, если торчит лишь его башня. И все-таки обнаружил его по группе гитлеровцев, копошащихся на одном из участков своего противотанкового рва. Горбенко дал по ним две длинных очереди. И в это же время заработал двигатель клочковской машины. Вражеские солдаты отпрянули от танка. Вслед им тотчас же из башни полетели гранаты.

— Попробуй на задней скорости! — крикнул Клочков механику-водителю. Новлянский включил указанную передачу, и тридцатьчетверка медленно выползла из рва.

— Теперь гони к опушке леса,— приказал лейтенант.— Прихватим пехоту.

К стрелковому подразделению Горбенко и Клочков подъехали почти одновременно. Едва капитан высунул из башни голову, как тут же по броне застучали пули. Горбенко захлопнул люк и велел механику-водителю продвинуться глубже в лес. Здесь к нему подошел командир стрелковой роты — тот самый, с перевязанной головой. Он собрался было ввести капитана в обстановку, но Горбенко жестом остановил его.

— И так понятно, почему вы тут загораете. Меня сейчас самого чуть не ухлопали. Покажите, откуда огонь?

— Тут осталось несколько пулеметных точек,— сказал ротный,— которые только за нами и следят. Одна на левом фланге, другая — на правом.

Лейтенант показал на карте. Горбенко посмотрел на Клочкова, а тот на него. Как же так? Ведь эти огневые точки должны были быть уничтожены: на правом фланге — Клочковым, на левом — Горбенко. Значит, не обнаружили? Или вновь появились?

— Уточним на местности, — предложил Горбенко.

— Видите,— продолжал командир роты,— левее отдельного дерева несколько кустарников? В середине два из них выделяются чернотой. Там как раз и есть амбразура. Из нее, товарищ капитан, вас только что обстреляли. Теперь смотрите на правый фланг. Там, левее сухого дерева метров двадцать, установлен еще один пулемет. Вот они по нас и шьют.

Танки, выйдя на опушку леса, с короткой дистанции расстреляли пулеметные точки, а затем малым ходом двинулись на Калиткино. За ними устремились пехотинцы. Танкисты бьют из пулеметов по окнам изб, где засели вражеские автоматчики. А то ведь снова могут отсечь стрелков от танков.

В это время на северной окраине деревни послышалось раскатистое "ура". Это наши стрелковые подразделения, поддержанные вышедшими по просеке танками, поднялись в атаку. Экипажи Горбенко и Клочкова, проехав справа и слева по огородам, отрезали гитлеровцам путь отхода к мосту.

Вскоре Калиткино было полностью освобождено.

В сумерках истыканные и исцарапанные снарядами и пулями танки возвратились в расположение батальона. С поля боя был эвакуирован и подорвавшийся танк Савенко. Итоги боя радовали. Только экипажем Клочкова разрушено восемь блиндажей, уничтожено два орудия, четыре пулемета и много вражеской пехоты. А общий результат боев этих дней выразился в том, что несколько пехотных дивизий 16-й немецкой армии, сосредоточенных южнее Старой Руссы, были накрепко стиснуты в кольце окружения. На одном из участков фашисты бросили с самолета листовки такого содержания: "Выпустите наши войска, и мы не будем применять авиацию".

— Умнее-то, видать, ничего придумать не могли,— говорили на этот счет бойцы бригады,—торгуются, как на базаре. Нет уж, дудки! Сунулись на нашу землю, так теперь готовьтесь к тому, что она станет вашей могилой.

Окружение части войск армии генерала фон Буша не на шутку всполошило гитлеровское командование. Надо было поднять дух своего воинства и немецкого населения, хоть как-то смягчить суровую правду. А для этого все средства хороши... Геббельс объявил по радио, что в районе озера Ильмень ими, немцами, окружена и уничтожена 7-я гвардейская дивизия полковника Бедина, что одновременно с ней уничтожены еще четыре советские дивизии. Ни больше, ни меньше...

А гвардейцы дивизии полковника Бедина в это время продолжали отважно бить врага. Под Рамушевом она во взаимодействии с танкистами разгромила вражеский узел сопротивления, освободила от захватчиков сорок четыре населенных пункта. 

11.

Конец марта. Солнце пригревает все щедрее. Днем тает, а ночью снег покрывается панцирем, по которому можно ходить не проваливаясь. А то вдруг разыграется метель, опять все дороги и тропинки перекроет сугробами. И все-таки — весна... Только некогда было наслаждаться ее, хотя и скупой пока, но многообещающей солнечной улыбкой...

Боевые машины бригады выходили из строя по разным причинам: одни — в бою, другие — на маршах. Преодолевая лесисто-болотистую местность, покрытую толстым слоем снега, танки двигались на малых скоростях, то и дело буксовали. Все это вызывало чрезмерную нагрузку на двигатели, случались поломки ходовой части. А во время эвакуации машин с поля боя выходил из строя и технический состав...

Командир бригады ежедневно требовал у своего помощника по технической части доклада о ходе ремонта боевой матчасти. И всякий раз — вопрос-напоминание:

— Николай Иванович, заявку на танкового техника послали?

— Давно отправил, товарищ подполковник.