Сергей Зарубин - Тропой разведчика Страница 15

Укрываясь за деревьями, Сергей побежал.

Тенистая березовая роща, которую военные топографы назвали неподходящим словом «Сапог», простиралась почти на десять километров. В выступе рощи, напоминавшем каблук, должны были собраться вечером товарищи. Стремясь запутать следы, уйти от опасности, увести врага от пункта сбора, Сергей двинулся вверх по склону.

Внизу, у противотанкового рва, слышались крики. Они напомнили Сергею позднюю забайкальскую осень, когда в тайге начиналась охота на коз. Здесь тоже была облава. И как зверь, встревоженный хриплыми лающими звуками затонщиков, стал метаться Сергей. Бежать в маскировочном халате, в промокших сапогах было тяжело, и разведчик вскоре стал задыхаться. Он пересек небольшую лесную поляну, упал и отполз в заросли кустарника. Среди деревьев мелькнула серая тень. Большая овчарка выскочила на поляну, повела носом по земле, остановилась и с нетерпеливым злым визгом бросилась на Сергея. Разведчик вскинул автомат и дал короткую очередь — овчарка ткнулась мордой в траву. Но справа появилась другая серая тень, и разведчик не успел перевести ствол автомата.

Мокрые собачьи зубы рванули кожу на лбу, ухватили за плечо. Хрустнул перекушенный палец. Сергей перевернулся на живот, зажмурился, обхватил одной рукой вертлявое тело собаки, а другой нащупал нож. Овчарка мертвой хваткой вцепилась в бок. Не отпуская хрипевшего пса, захлебывавшегося своей кровью, разведчик резал, кромсал его. Все слабее становились укусы. Сергей вывернул овчарке внутренности, пинком отбросил ее в сторону, вскочил на ноги, прислушался к приближающимся крикам и страшный, в изорванной одежде, держа в окровавленных руках гранату и автомат, решительно направился вниз, навстречу врагам. Он затаился в зарослях орешника и, оглядываясь по сторонам, следил, не появятся ли опять собаки. Отсюда, из зарослей, он мог убить любого гитлеровца, который подойдет к нему, но овчарок Сергей боялся.

Лая не было слышно. Немецкий солдат, что-то выкрикивая, постреливая по деревьям, шел совсем рядом вверх по склону. Но он не мог чуять, как собака. В последний раз мелькнула между деревьями его спина, взятая на мушку, и исчезла. Пропустил Сергей мимо себя еще одного немца. Когда крики стали затихать, разведчик спустился ниже, переполз противотанковый ров, забрел в воду и, пряча свой след, тихо направился вниз по течению реки. Потом он перешел в соседний островок леса, немного отдохнул и опять спустился к речушке. Пройдя еще метров триста вниз по течению, разведчик увидел большое корневище поваленного дерева, нагромождение валунов. В этом укреплении, созданном природой, решил остановиться Сергей: идти дальше не было сил.

Несколько раз слышались крики, выстрелы, шум моторов. Разведчик вздрагивал от звуков далеких автомобильных сигналов. Все казалось, что опять начинается облава, и снова перед глазами вставала клыкастая, пышущая жаром, слюнявая собачья пасть. Больно ныли искусанные руки, заплыл глаз, из раны на лбу сочилась кровь.

«Эх, Малышок, Малышок!.. Сплоховал, побежал от собак, — думал Сергей. — Не приходилось, видно, тебе в своей жизни встречаться с такой опасностью». А Сергею приходилось. Он с детства понял: побежишь от нападающего зверя — смерть, И Ефремов не раз рассказывал об овчарках, которыми гитлеровцы травили бежавших из плена, разыскивали разведчиков. Чуткая, хорошо выдрессированная овчарка была грозной опасностью, но старшина убеждал, что человек, вооруженный автоматом, может выйти победителем из схватки с целой сворой ищеек.

В полночь в условленном месте послышался сигнал сержанта Никитина. Он тоже запутывал следы, уходил от облавы. Встали рядом два человека, пережившие тяжелые часы, и двинулись к своим.

30 июля 1942 года Западный и Калининский фронты начали наступление с целью срезать Ржевский выступ, который занимал противник.

Гвардии старшина запаса Сергей Иванович Матыжонок не знает подробностей прорыва вражеской обороны. Даже в поиски не ходил он в то горячее время. «Госпиталь 2016, легкое ранение…» — записано в его военном билете. Тупой удар пули в икру ноги уже недалеко от своей траншеи, большая рваная рана у глаза — укус овчарки — и первая седина на висках в восемнадцать лет, появившаяся после поиска в березовой роще, — такой ценой заплатил разведчик за сведения, добытые в тылу врага. Это и было его участием в летнем наступлении войск Калининского фронта.

Сергей Иванович хорошо помнит ранний предутренний час, когда помещения фронтового госпиталя задрожали от грохота дальнобойных орудий, помнит слова, произнесенные дежурным врачом: «Началось, ребята!..» Потом наступила тишина, пришли радостные вести. Зашел в палату Анвар Уразбахтин, приехавший «забрать в своем блиндаже кое-какие манатки и по пути навестить», сообщил, что все живы и здоровы, рассказал Сергею, как добраться «на новое место», и передал записку от политрука Павлова.

Вспомнил Сергей минуты, когда он с сержантом Никитиным, окровавленный, грязный, смертельно усталый, рассказывал о результатах разведки. Провал неправильные действия, гибель лучшего наблюдателя взвода… Недобрые мысли читал он на лицах товарищей. «Побежал от собак! — с досадой воскликнул старший сержант Савченко, узнавший о смерти Малышко. — Самое худшее выбрал. Вот и погиб ни за что». А политрук Павлов сказал, что очень нужны, обязательно пригодятся собранные сведения, что полк еще увидит результаты тяжело сложившейся разведки в тылу врага.

И вот он прислал записку, в которой говорилось, что «танки прорвали первую оборонительную полосу на участке, который разведали вы, Сергей Матыжонок…»

В конце августа выписался Сергей из госпиталя и отправился догонять свой полк. Старая полуторка, поскрипывая на ухабах, неторопливо бежала вперед. Шофер вез на передовую продукты. Он рассказывал Сергею о своей тяжелой службе, о налетах и обстрелах, о плохой дороге, о боях, кипевших в этих местах. Сергей односложно отвечал и осматривался по сторонам.

Промелькнула траншея с рядами изорванной колючей проволоки, остались позади развороченный снарядами дзот и будто плугами перепаханное поле перед небольшой высотой. Вот гребень высоты, на которой были вражеские пулеметы. Здесь, у крайней огневой точки, прошла в тыл врага их разведгруппа. По этой ложбине ползли они с сержантом Никитиным в свою часть. Вот у того придорожного камня он был ранен в ногу. Первая полоса обороны противника…

Шофер хотел остановиться, остудить мотор, «перекусить», но Сергей сказал, что сразу же за спуском протекает речушка, там они найдут воду, а на поляне перед рощей отдохнут и позавтракают. Шофер внимательно посмотрел на молодого солдата и спросил, не из этих ли мест он родом. Ничего не ответил разведчик. Мостик, березовая роща и широкая поляна, изрытая снарядами и гусеницами танков… Шофер остановил машину, пошел за водой, а Сергей сказал, что пройдется немного по роще.

Вот большое дерево, от которого месяц назад он отправился в поиск переправы. Сергей заметил, что мост через речушку был новый, недавно построенный, а на дороге виднелись следы танков. Боевые машины прошли совсем недавно, может быть, утром: четкие рубцы, оставленные гусеницами, еще не были заметены-запорошены дорожной пылью. Разведчик прошел еще несколько шагов и все понял. В день, когда началась атака, боевые машины не могли двигаться по дороге: она была заминирована. Взорвали немцы и старый мост. Танки и автомашины проходили по поляне, на которой густо рос пырей. Здесь виднелась глубоко наезженная дорога со старыми следами гусениц. Она вела к пологому берегу речушки, где было самое удобное место для переправы.

Разведчик пошел по этой дороге. Так и есть! Танки форсировали разведанное им место и пошли вверх по склону березовой рощи. Сергей перебрел речушку и, осматривая глубокие воронки, направился дальше. Он понял, что ни одна машина не застряла: не было обрывков стальных тросов, натасканных камней, сучьев, вдавленных в землю бревен и плах. Гитлеровцам не удалось подбить ни одного танка: не было видно следов пожара, ни один клочок зеленой травы не был забрызган соляром.

У противотанкового рва старая дорога со следами гусениц круто повернула влево. Нанося последние раны роще, ломая молодой березняк, танки двигались к поляне, где погиб Малышко.

Здесь все было как тогда. Тихо шелестели на березах листочки. На розовых цветах, качая их своей тяжестью, копошились мохнатые шмели. И щебетанье ласточек слышалось. Сергей радостно вздохнул и направился к машине. А Малышко? Может, он валяется там до сих пор? Сергей торопливо побежал к месту, где в последний раз поднялся на ноги его боевой товарищ. Разведчик увидел холмик могилы, обложенный кусками дерна, железную каску, аккуратный крест из березы и несколько раз прочитал надпись на металлической табличке на русском и немецком языках: