Валериан Скворцов - Тридцать дней войны Страница 15

Умывшись наспех из речки, едем в сопровождении капитана Нонг Ван Ха горной дорогой в сторону Каобанга. Мотор завывает на подъеме, из-под колес сыплются камешки в разверзающуюся слева пропасть. У пещеры с прикрытым камуфляжной сеткой входом останавливаемся. Заходим. Здесь допрашивают пленного.

Водитель Лю Фи из третьего батальона танкового полка 42-го армейского корпуса НОАК захвачен в ходе уличных боев в предместьях Каобанга. Пленного поймали в лесу вместе со стрелком его же экипажа. Коротко стриженный, коренастый. Лю Фи 23 года, в армии пять с лишним лет. В наступлении на город вел головную машину, в которой кроме пего находились еще четверо.

— Мы нарвались на зенитки, когда входили в город со стороны уезда Тхатьан, северо-западнее Донгданга. Перед нами была поставлена задача взять Каобанг в клещи… Вьетнамцы опустили стволы орудий и ударили по нашим тапкам прямой наводкой, — говорит он на кантонском наречии.

— Откуда вы родом?

— Из Гуандуна…

— Когда вы должны были, по расчетам вашего командования, захватить Каобанг?

— В нашем батальоне 31 танк. Каждый экипаж получил продовольствие на четыре дня. На этот же срок готовились боезапас и горючее…

В его полевой сумке нашли инструкцию по обращению с пленными. «Не убивать, не избивать», — говорилось в пей, хотя делалось и то, и другое. Характерный пример лицемерия! Здесь же было наставление по ремонту и обслуживанию военной техники, инструкция по обращению с мотором, мелкие деньги. Лю сдал свой пистолет «смит-и-вессон» помер К598710.

Перед началом боевых действий командир прокричал им перед строем: «Разожгите вашу злобу, крепче держите оружие, обрушивайтесь на врага всей силой, чтобы смести его с лица земли!»

Ни через четыре дня, ни через неделю китайским танкам так и не удалось прорвать оборону на каобангском направлении, хотя сам город агрессору удалось захватить. Из дальнейшей «беседы» с полуоглушенным, растерянным Лю Фи складывалось впечатление огромной неразберихи и медлительности в управлении китайскими войсками. Фи жаловался на боли в голове, рези в глазном яблоке, усталость в мышцах и общую слабость, охватившие его еще на марше в направлении Каобанга. У танкистов-механиков эти признаки свидетельствуют о крайнем переутомлении. В таких случаях водителя дублирует командир танка. А тот, как говорил Лю Фи, не мог этого сделать, поскольку не умел достаточно хорошо водить машину в сложной горной местности. Свои войска китайское командование измотало еще до того, как ввело их в действие.

Еще раз подтвердилось старое военное правило: армии, разбитые на поле сражения, начинают терпеть поражение задолго до начала боя.

В один из первых дней войны, под вечер мы возвращались в Нганшоп. На главной нганшонской улице, она же — шоссе номер 3, начали строиться повзводно вооруженные горняки, крестьяне, охотники. Водители армейских грузовиков, повинуясь жестам регулировщиков, съезжали к броду, в объезд разраставшейся колонны. Ополченцы, как и их соседи из Лангшона и Хатуена, готовились выступить для нанесения контрудара по врагу.

Комиссар каобангского ополчения, лейтенант-полковник Ле Кань, ветеран боев с американцами в южных провинциях, в частности под Куангчи в 1968 году, рассказывал о действиях своих частей. За неполные десять суток боев ополченцы и региональные вооруженные силы вывели из строя около 10 тысяч солдат и командиров китайской армии, сожгли и подбили 134 танка, взяли много пленных. За боевые заслуги уже вручены 32 ордена особо отличившимся бойцам 37-й, 51-й и 67-й каобангских дивизий. Орденами награждены общины Куангхоа, Хоаан, Нгоккхе, Диньфонг. Среди героев представители всех одиннадцати национальностей, живущих в провинции, — вьетнамцы, тхаи, нунги, мео.

— Бои идут чрезвычайно суровые, — говорил Ле Кань. — Враг особенно широко применяет на нашем направлении тактику «человеческого моря». Они гонят своих людей на мины, на пулеметы… На перевале Кхаутья наши бойцы отражают беспрерывные атаки целой дивизии. Устает металл у оружия. Китайцы потеряли здесь приблизительно 4 тысячи человек.

Удивительные истории слышал я от участников обороны в Каобанге, побывав у них вместе с Ле Канем.

55-летний Кон Ван Хак, охотник, в первом же бою уложил из однозарядной старинной винтовки трех врагов. Ополченец Вы Тан Тхай с сыном Хыонгом встретили китайских солдат огнем возле собственного дома, находившегося в сотне метров от границы. Вражеский дозор отступил, оставив убитых.

На переезде с одной позиции на другую зашел как-то разговор о минувшей войне в южных провинциях Вьетнама против американцев и марионеток. Ле Каню, говорившему по-английски, приходилось знакомиться с западной литературой по этому вопросу. Вспомнил он, в частности, книгу Гендерсена, участника боевых операций на вьетнамской земле, под названием «Почему сражался Вьетконг?». Офицер, бывший противником Ле Каня, вышедший в отставку в таком же звании — подполковника, сообщал в своей работе, что в период сосредоточения Пентагоном максимальных сил во Вьетнаме там находилось около 40 процентов американских боевых дивизий, половина тактической авиации и треть военно-морских сил. Ле Кань процитировал из своей записной книжки: «Вьетконг и северовьетнамская армия сумели выдержать самую непрерывную и интенсивную огневую мощь, какая когда-либо была направлена против какой-либо армии». Так что же, сказал он, Пекин окажется сильнее Вашингтона?

Разговор этот происходил в тяжелый момент, когда мы узнали о захвате города Као-банга китайцами. Вьетнамские солдаты оставили его по приказу командования, которое предпочитало выводить из-под массированных ударов свои силы, как бы пропуская противника, чтобы возобновить контратаки на его флангах.

Последний боец батальона, прикрывавшего организованный отход региональных сил и эвакуацию мирного населения, ушел из Као-банга, согласно приказу, 25 февраля. Им был 29-летний коммунист старшина Хоанг Ван Тхань. В пятнистом комбинезоне, матерчатом шлеме, обвешанный гранатами, он напряженно прислушивался к звукам боя, приближавшегося с северной стороны от уже взорванного его бойцами моста над пропастью возле перевала Таихосин. Там складывалась новая линия фронта, а пока приходилось отбивать попытки китайских командос из бывших хуацяо навести «обезьяний мост» — временную переправу из подручных средств — и зацепиться на противоположной стороне пропасти. Тхань наблюдал, как его бойцы в такой же маскировочной форме уходили по узкой тропке за бамбуковые кусты, покрывавшие холмы.

— Каобанг, — рассказывал он мне, — перед нашим уходом оттуда оказался в окружении превосходящих сил противника. Мы дали китайцам втянуться в город… Командование сообщило, что только за три дня боев на улицах враг потерял 1140 убитыми и ранеными…

Старшина ушел вскоре за своими бойцами. Я попросил Ле Каня рассказать об этом интересном человеке.

Как известно, в течение всех тридцати дней боев на границе с вьетнамской стороны сражались в основном ополченцы и региональные вооруженные силы провинций. Регулярные части, возможно, и ввели бы в действие, если бы враг прорвался дальше, чем это ему удалось, — максимально китайские части продвинулись на 43 километра. Возможно, активно вмешалась бы и штурмовая авиация, чьи наблюдатели внимательно следили за ходом танковых атак китайцев. Но ничего этого не потребовалось, хотя все же часть кадровых подразделений и вступила в дело, как случилось в Каобанге. Старшина Тхань со своими бойцами прибыл к северной границе из южных провинций. Опытный ветеран воевал с 1972 года в Бьен-хоа в партизанском отряде, участвовал в наступлении на Сайгон в апреле 1975-го, гонялся по каналам, протокам и заросшим тростником плавням девяти рукавов дельты Меконга за скрывавшимися там бандитами. В партию вступил накануне общего наступления, завершившегося крахом марионеточного режима. Служил Тхань в армии в частях, которые принято называть частями специального назначения. Выучка и опыт, приобретенные на юге, пригодились теперь на севере. Группе Тханя, состоявшей из натренированных для ближнего стремительного боя солдат, выносливых и крепких, виртуозно владеющих огнестрельным и холодным оружием, поручались операции по прикрытию последних подразделений ополченцев, отходивших на новые позиции или для маневра.

Тхань подарил мне китайский солдатский кинжал и пластмассовую флейточку, которой командиры противника подавали сигналы и команды подчиненным. То и другое он снял с захваченного вражеского штабиста в последнем ночном бою в Каобанге. Затаившиеся среди развалин, груд щебня, в кустах, погребах, под капотами моторов подбитых грузовиков бойцы группы Тханя вышли из прикрытий в назначенный час и вступили в рукопашный бой в кромешной тьме улиц покинутого населением города.