Станислав Ваупшасов - Партизанская хроника Страница 15

Мы увидели, как от самолета отделялись одна за другой белые точки.

Самолет приветственно помахал крыльями и взял курс на восток. На площадке лежали двенадцать парашютов с прикрепленными к ним огромными мешками. Партизаны отцепили парашюты, свернули их, а мешки оттащили в сторону.

Дорога в лагерь трудна, предстояло обойти крупный населенный пункт Крайск, а повозками воспользоваться мы не могли. Пришлось на заранее подготовленных лошадей навьючить по два мешка. Оставив на площадке сильное прикрытие, партизаны тронулись в обратный путь.

В лагере никто не спал, ждали нас. Встречавшие щупали мешки и счастливыми глазами следили, как Луньков ножом разрезал веревки. Он вынул из одного мешка листок бумаги — опись содержимого. Сто пятьдесят килограммов тола! Будет чем угостить фашистов!

Из второго мешка выглянули густо смазанные тавотом стволы пулеметов и автоматов. В других мешках были цинковые коробки с патронами, диски к автоматам, литература, газеты, табак.

Литературу Морозкин роздал комиссарам отрядов. Газеты целый день переходили из рук в руки. Никто не был обделен подарками Москвы.

Утром получили радиограмму:

«Подготовиться к приему второго самолета».

На этот раз встречать самолет пошли Долганов и Ясинович.

Воронянский, Тимчук и я остались в лагере, потому что хотели услышать рассказ только что вернувшегося разведчика Юлиана Жардецкого.

— Ну, кажется, все в порядке. Оказывается, не все, кто служит у немцев, являются нашими врагами, — начал Жардецкий веселым голосом, когда мы уселись в шалаше.

Перед получением задания, с которого Жардецкий только что пришел, он сообщил нам, что в местечке Илия находится «украинский» батальон добровольцев.

— Можешь с ними установить связь? — спросил я.

— Это с изменниками-то?

— Да, — твердо ответил я. — Надо добиться, чтобы этот батальон перешел на нашу сторону или в крайнем случае сложил оружие.

— Если это нужно обязательно, — схожу. Только скажите, что мне с ними делать.

— Отнеси им сводку Совинформбюро, побеседуй, узнай, чем они дышат.

— Вроде апостола к ним явиться, — иронически улыбнулся Жардецкий. — Работа, прямо скажу, не по сердцу, но выполню.

Трудная сложилась судьба у этого человека. С восемнадцатого по двадцатый год он бился против интервентов, потом организовал крестьянскую артель, с начала тридцатых годов руководил колхозом. В сорок первом не успел эвакуироваться и остался на оккупированной территории, помогал нашим бойцам, вышедшим из окружения, продовольствием и оружием. Нашелся предатель, который выдал Жардецкого. Оккупанты окружили его дом. Он швырнул в окно гранату, уложил из пистолета трех эсэсовцев и скрылся. Будучи бессильными что-либо сделать самому Жардецкому, в отместку фашисты расстреляли его жену и дочь, сожгли дом. Один, без близких, без пристанища, остался Жардецкий в своем родном краю. С появлением партизан возле Минска он пришел к нам в отряд. Прекрасно зная прилегающие к городу районы, он в темную ночь без труда находил нужную тропинку, среди белого дня проникал во вражеские гарнизоны.

Выполняя наше задание, Жардецкий установил связь с украинцами, побеседовал с рядовыми, а потом, осмелев, и с командиром. Он передал им последние вести с фронтов, рассказал о борьбе партизан, убедительно доказал, что, служа оккупантам, они идут к позорной гибели. В результате его агитации основная масса солдат начала колебаться. Жардецкий должен был договориться о времени и месте перехода батальона на нашу сторону.

Жардецкий подал мне письмо. Украинцы писали, что они решились и сегодня ночью просят встретить их около деревни Кременец. С их стороны явятся тридцать восемь человек. Был указан пароль.

Я задумался. Это могло оказаться и провокацией, они могли преподнести нам хорошую пилюлю. Но не подать им руку помощи было бы непростительно. Обсудив этот вопрос с Морозкиным, Воронянским и Тимчуком, решили выслать на место встречи отличившегося при взрыве эшелонов лейтенанта Цыганкова с шестьюдесятью партизанами, а для гарантии была послана вперед уже зарекомендовавшая себя разведчица Настя Богданова. Она должна была пройти по прилегающим к месту встречи деревням и, если обнаружит что-нибудь подозрительное, немедленно сигнализировать остальным.

Перед выходом мы сказали Цыганкову, чтобы в лагерь их не вел, а оставил в пяти километрах на противоположном берегу реки Илия.

Утром группа вернулась. Цыганков доложил, что задание выполнено. Тридцать восемь украинцев, захватив с собой немецкие автоматы и три ручных пулемета системы Дегтярева, расположились лагерем на берегу Илии.

— Все желают бороться с немцами, чтобы искупить свою вину, — закончил Цыганков.

Мы решили испытать их на боевых делах. Командовать ими назначили лейтенанта Цыганкова.

— Пристукнут они меня и сбегут, — пожал он плечами, но без возражений взял взрывчатку и ушел.

На другой день перешедшие на нашу сторону под руководством Цыганкова, подорвали два моста через Илию и разбили на шоссе автомашину с гитлеровцами…

В районе деревни Крещанка мы приняли четыре самолета. Последний самолет сильно опоздал, что вызвало большие затруднения с транспортировкой полученного груза. Нам пришлось идти на рассвете через крупный населенный пункт Крайск. Необычный груз на лошадях и появление самолетов привлекли внимание жителей, и кто-то, видимо, дал знать об этом в плещеницкий гарнизон. И все же каратели опоздали. Они прибыли в Крайск, когда партизаны были уже далеко.

Я сообщил в Москву, чтобы пока самолетов нам не посылали.

Немцев из Крайска, где они остановились, мы с Воронянским решили выгнать. Такое соседство нас не устраивало.

Вечером отряд «Мститель» подошел к Крайску, однако карателей там уже не было: они побоялись остаться на ночь.

Наутро немцы вновь прибыли в Крайск и начали укреплять стоявший на возвышенности, удобный для круговой стрельбы дом; за день работу не закончили и, чтобы партизаны не разрушили дом, поместили в нем на ночь учительницу, запретив ей уходить куда-либо. Ночью партизаны перенесли вещи учительницы к соседям, помогли укрыться ей самой, а дом подожгли.

С приемочной площадки пришли связные и доложили, что самолеты принимать там нельзя: по близлежащим деревням рыщут эсэсовцы и полицейские из долгиновского гарнизона.

Этот гарнизон стал для нас бельмом на глазу, и мы решили его разгромить. Долгиново — крупный населенный пункт и узел автомобильных дорог Вилейской области, которые позволяли гарнизону быть весьма оперативным в борьбе с партизанами. Весной 1942 года долгиновский гарнизон состоял из пятидесяти немцев и тридцати полицейских, имел фортификационные сооружения и дзоты, опутанные сетью проволочных заграждений.

5

В партизанской борьбе каждую операцию нужно продумывать до мельчайших деталей, вкладывать весь свой опыт, всю сообразительность, избегать боев на авось. Ведь у партизан зачастую не остается резервов, обычно бросается в бой все, что есть.

План разгрома долгиновского гарнизона мы с Луньковым, Морозкиным, Тимчуком и Воронянским разрабатывали несколько дней. Нам было ясно, что удержать Долгиново мы не в силах, поэтому ставили только две задачи — разгромить гарнизон и уничтожить маслобойный и кожевенный заводы. Я вызвал Жардецкого:

— В Долгиново не мог бы проникнуть?

— Это обязательно? — ответил своим обычным вопросом на вопрос Юлиан.

— Необходимо разведать, в каких домах расположены немцы и полицаи.

— Выходит, не обязательно, — улыбнулся Жардецкий. — Я это и так знаю.

С помощью Жардецкого мы составили план налета на Долгиново. Руководство операцией поручили начальнику штаба отряда «Мститель» Петру Серегину. На командира первой роты Антона Кирдуна возлагалась задача разбить гарнизон и полицейский участок. В помощь ему были выделены рота Чумакова и взвод Пичугина.

Серегин с помощниками разработал детали плана. Под вечер восемьдесят партизан выступили в поход. Путь был далек, около тридцати километров. Перед рассветом подошли к Долгинову. При переходе отряда через мост в местечке раздался одиночный выстрел.

— Неужто обнаружили? — заволновался Чумаков.

— Все равно возьмем, — успокоил его Серегин.

Партизаны Чумакова обрезали провода на телеграфных столбах и залегли. Кирдун подозвал командиров взводов своей роты.

— Командиру первого взвода Морозову приказываю окружить здание полицейского участка и уничтожить. После выполнения приказа прибыть ко мне на подкрепление.

Сам же Кирдун с одним взводом пошел к занятому гитлеровцами зданию.

Под покровом ночи партизаны бесшумно двигались к намеченным объектам. Подошли к казарме, огороженной тремя рядами колючей проволоки. Прислушались. Тишина.