Донская рана - Александр Александрович Тамоников Страница 15

Сказав это, Шубин задумался – как видно, делал выводы. Степанчук вначале молчал, но любопытство его разбирало, и он, не выдержав, спросил:

– И какие же выводы вы делаете, товарищ капитан?

– Выводы? – повторил Шубин. – Первый вывод – тебе и впрямь нужно срочно изготовить документы. Это дело больше нельзя откладывать. После Сальска вернемся в Ростов, там у меня в надежном месте спрятана вся моя канцелярия. В канцелярии ростовской комендатуры мне вряд ли помогут, а вот моя собственная канцелярия не подведет. Второй вывод – тебе нужно срочно совершенствовать твой немецкий язык. Надо будет с тобой как-нибудь позаниматься.

– Это все, товарищ капитан?

– Нет, Виктор, не все. Я делаю еще один вывод. Где-то здесь, в немецком руководстве, сидит человек, который пристально следит за моей деятельностью. Он знает, что у советского командования в Ростове есть резидент, и старается поймать этого резидента. Он знает, что я пользуюсь рацией, и вычисляет меня по моим передачам. Хотелось бы знать, кто этот мой противник… И как много ему известно обо мне?

Снова наступило молчание, довольно продолжительное. Потом водитель еще раз спросил:

– Ну, теперь, наверное, все выводы?

Шубин усмехнулся и ответил:

– Нет, Степанчук, и это не все. Ты тут спрашивал о том, что должен уметь делать хороший разведчик. Так вот, сегодняшнее происшествие учит, что от разведчика требуется еще одно умение. Он должен уметь быстро оценивать ситуацию, принимать правильное решение и так же быстро его реализовывать. За одну секунду должен принять решение, ясно?

– Ясно, товарищ капитан, – ответил водитель. – Вы сегодня мне дали очень хороший урок.

– Да, можешь считать, что я провел с тобой первое занятие по разведывательному делу, – согласился Шубин. – А теперь помолчи чуток, я хочу немного подумать.

Глава 7

Как Шубин и ожидал, в штабе 16-й бригады генерала Файнхальса в Сальске его встретили так же почтительно, как и в Манычской, а потом на хуторе Веселый. Его угостили превосходным обедом, а затем устроили совещание в штабе бригады, на котором проинформировали о положении на этом участке фронта. При этом в Сальске уже знали о гибели оперативной группы гестапо на дороге из Манычской, но при этом никак не связывали это происшествие с визитом коменданта Ростова. Наоборот: офицеры 16-й бригады спросили «группенфюрера Шнейдера», не беспокоили ли его русские диверсанты или же партизаны. Они были готовы выделить высокому гостю нужное сопровождение, если он захочет ехать дальше вдоль линии фронта.

Однако высокий гость отказался от сопровождения. Он заявил, что ничего не боится и поедет дальше с инспекцией один.

– Если что, я умею стрелять, – заявил он заботливым хозяевам. – И мой водитель тоже умеет. Так что если русские нападут, мы дадим им достойный отпор.

Да, здесь, в Сальске, все было так же хорошо, как и раньше. Однако Шубин обратил внимание на два обстоятельства. Во-первых, на совещании в штабе присутствовал человек в черном эсэсовском мундире. Он не принимал участия в обсуждении и тихо сидел в углу. Когда Шубин спросил одного из штабных офицеров, кто этот человек, ему ответили, что он из гестапо, его имени они не знают, а цели своего прихода в штаб гестаповец не сообщил. Просто сказал, что хочет присутствовать на совещании.

Это было необычно: гестапо вообще-то не вмешивалось в дела армии. Но ведь и его собственная инспекция воинских частей тоже была делом необычным! Странным было то, что гестаповец не подошел к нему, коменданту Ростова, и не представился.

Вторым необычным обстоятельством был тот факт, что пока шло совещание, к лимузину «коменданта Ростова» подходили какие-то люди. Они пытались заговорить с водителем, о чем-то спрашивали его сквозь опущенное стекло.

Об этом Шубину рассказал Степанчук, когда совещание закончилось, «группенфюрер» вышел из штаба и сел в машину.

– И как же ты поступил, когда эти люди пытались до тебя достучаться? – спросил Шубин.

– Я сделал вид, что крепко сплю, – сообщил Ступанчук. – Они еще немного покрутились вокруг машины, а потом ушли. Ну, и пусть их. Вы мне главного не сказали – куда дальше ехать? Я слышал, вы этим офицерам говорили, что мы поедем дальше вдоль линии фронта. Значит, мне нужно выехать на трассу, которая ведет в Егорлык, и дальше, в Первомайское?

– Нет, друг мой Виктор, вдоль линии фронта мы не поедем, – сказал Шубин. – Могу же я внезапно изменить свое решение? Как выедешь из города, поверни направо, в сторону Ростова.

– Значит, мы возвращаемся в Ростов?

– Да, надо мне побывать в родной комендатуре, – сказал Шубин. – А то меня там и забыть могут…

Но затем, увидев озадаченное выражение на лице водителя, он рассмеялся и сказал:

– Нет, Виктор, это я пошутил. В комендатуру Ростова для меня дорога закрыта. Меня там сразу разоблачат, ведь я только внешне немного похож на группенфюрера Шнейдера. И вообще, я чувствую, что операция «Группенфюрер» подходит к концу. Ее надо сворачивать, придумать другой образ, чтобы получать оперативный доступ к источникам информации.

– А почему вы так решили, товарищ капитан? – спросил Степанчук.

– Во-первых, на совещании в штабе сидел какой-то гестаповец, который не захотел мне представиться, – стал загибать пальцы на руке Шубин. – Во-вторых, какие-то люди крутились вокруг твоей машины, пытались вызвать тебя на разговор. Это означает, что немцы начали подозревать неладное. Они поняли, что с внезапным появлением на фронте «коменданта Шнейдера» что-то не так. А в-третьих, мы узнали, что где-то в Ростове сидит человек, который охотится за советским резидентом, то есть за мной. Все это – факты, Виктор, а факты упрямая вещь, и разведчик должен уметь с ними считаться. Он должен уметь их вовремя замечать, анализировать и делать выводы. Считай, что это тоже входит в «Науку разведки», о которой мы с тобой сегодня говорили.

– Но мы же не прямо сейчас бросим машину и прекратим ездить по штабам? – встревожился Степанчук.

– Что, тебе так понравилось ездить?

– Да, понравилось, – признался водитель. – Мне еще никогда не приходилось управлять такой замечательной машиной, как эта. А в столовых при немецких штабах неплохо кормят. Так вот я в эти три дня, как мы с вами ездим, питаюсь так, как надо. А главное, что мы приносим большую пользу нашей армии! Да, а вы не забыли про очередной сеанс связи? Ведь у