Антон Кротков - Воздушный штрафбат Страница 16

— А вот и наш Ромео из подворотни явился! Поди заждался за кулисами своего выхода? Что думаешь делать: утешишь вначале свою Джульетту или сразу вызовешь меня на дуэль?

Борька презрительно сплюнул на ботинок врага и повернулся к Ольге:

— Хорошо же ты его припечатала… Просто красиво! Жаль не долговечное клеймо, придется его подретушировать.

На левой щеке смазливого блондина после пощечины осталось красное пятно.

Борька двинулся на противника, глядя Артуру прямо в зрачки. Он почти физически ощущал его страх. Тюхис не мог не понимать, что от его боксерского искусства сейчас мало проку. Сколько бы раз хорошо тренированный атлет не посылал резкими точными ударами своего противника на пол, тот все равно будет вновь и вновь подниматься и идти вперед.

— Я не стану с тобой драться! — вдруг заявил Тюхис и демонстративно опустил руки. — За драку в школе положено исключение. И вообще настоящий комсомолец не опустится до кулачных разборок. Если ты что-то имеешь против меня, приходи на собрание ячейки и поднимай вопрос.

Борька торжествующе ухмыльнулся.

— Какой же ты трус! — изумленно воскликнула Тэсс. Девушка не могла поверить, что молодой человек с таким заоблачным самомнением способен так низко пасть, да еще на глазах девушки.

— Думай обо мне, что хочешь! — пожал плечами Тюхис. Взяв портфель и куртку, он направился к двери, но Борька не собирался так просто отпускать клеветника:

— Одну минуточку! — Нефедов плечом перекрыл противнику выход, — Вначале тебе придется извиниться, сам знаешь, перед кем. После этого ты честно расскажешь Ольге, как бросил ее беспомощной в реке и полным ходом драпанул в сторону берега. Уверен, что ты не забыл, как я тогда тебе крикнул: «Где Ольга?», а ты даже не обернулся мне ответить.

Стоящие вплотную друг к другу молодые люди представляли собой разительный контраст. Один был выше другого на целую голову, шире в плечах, гораздо лучше одет и привычен к успеху. Зато второй обладал несравнимо большей внутренней силой и потому диктовал условия первому:

— Давай, Артурчик, сними грех с души.

— Хорошо, если ты настаиваешь, приходи завтра в пять на пустырь за старым немецким кладбищем, там и продолжим разговор, — предложил Артур и попробовал оттеснить Борьку от двери.

— Я же сказал, извинись перед девушкой прямо сейчас! — угрожающе повысил голос Нефедов.

В разговор вмешалась Ольга:

— Пусть он идет. Не надо никаких извинений…

В той подростковой среде, к которой принадлежали Тюхис и Нефедов, сложилось некое подобие дуэльного кодекса. В случае серьезного конфликта противники должны были назначить место для поединка и явиться туда со своими секундантами.

Правда, в этих джентльменских правилах существовала одна поправка, которая позволяла при большом желании избегнуть синяков и ссадин, не потеряв при этом лица. Этой лазейкой Тюхис и воспользовался.

Когда Борька с двумя приятелями явился на заброшенный пустырь, их там ожидал крайне неприятный сюрприз в лице упитанного здоровяка. Васька по прозвищу Бегемот был сыном дворничихи, работающей в том доме, в котором жил Артур. Удачливый сын высокопоставленных родителей имел дальновидный прицел на будущее, когда снизошел до дружбы с мальчишкой из полуподвальной каморки. Примитивный, но преданный громила был счастлив доказать Артуру на деле свою дружбу. Борька точно не знал, какой раз подряд Васька остается на второй год в пятом классе, но физически он был развит лет на восемнадцать.

Как только Нефедов со своими секундантами появился на месте назначенного поединка, Бегемот снял с себя старенький пиджачок, тельняшку и стал играть выпуклыми мышцами торса. Его тело самой природой было предназначено к тяжелому физическому труду и жестоким кабацким побоищам.

— Он будет драться за меня, — объявил противнику Тюхис, хозяйски похлопав своего бойца по толстому плечу. Артур торжествовал. И почему ему давно не пришла в голову столь очевидная идея разобраться с надоевшим недомерком свинцовыми кулаками Бегемота.

— Это нечестно! — запротестовал один из секундантов Нефедова. — Они в разных весовых категориях, и ты, Артур, как боксер это знаешь.

Борька прервал своего товарища. Он принимал бой. Оставалось только решить, когда следует прекратить схватку и кто будет считаться победителем.

— Пусть дерутся до первой крови, — вновь попытался отстоять интересы товарища секундант Борьки.

— Не соглашайся, — Бегемот выразительно посмотрел на Артура, — я его капитально уделаю — целый год лечиться будет.

В итоге было решено, что схватка будет продолжаться до тех пор, пока один из противников не признает себя побежденным или просто физически не сможет продолжать бой.

Как только назначенный руководить боем парень взмахнул рукой, Васька с разбегу бросился на Нефедова, надеясь сразу сломать его психологически, сбить с ног и довершить дело ударами сапог по лежащему на земле телу. Борька едва успел отскочить в сторону и размахивающий кулаками Бегемот с устрашающим воплем пронесся мимо. Прямолинейно рубиться со здоровяком было глупо. Нефедов бы и минуты не выстоял против «убойной машины». Его тактика заключалась в том, чтобы вначале основательно измотать более мощного противника.

Борис не слышал обращенных к нему похвальных криков, советов и неодобрительного свиста. Все его внимание было сконцентрировано только на гоняющейся за ним горе мускулов. От каких-то ударов Нефедову удавалось уворачиваться, какие-то его настигали… Несколько раз Борис словно получал кувалдой по голове. Перед глазами вспыхивал сноп искр, земля вдруг начинала уходить из-под ног. Однажды Бегемоту удалось поймать верткого коротышку за рукав куртки и с размаху врезать ему кулаком в правое ухо. После такого попадания Борька кубарем покатился в кусты…

Он не сразу нашел в себе силы подняться. Голосов склонившихся над ним друзей долго было не разобрать из-за постоянного звона в голове и в пострадавшем ухе. Это напоминало затянувшееся печальное пение разорванной струны. Кровь из рассеченной правой брови заливала один глаз.

— С тебя хватит.

Нефедов наконец расслышал сквозь звон в голове обращенные к нему слова товарища.

— Ты неплохо отстреливался на отходе, но его толстую шкуру трудно пробить… Я скажу Артуру, что ты не сможешь продолжать бой из-за рассечения.

— Почему же не смогу, — морщась от боли в разбитых губах, улыбнулся товарищу Борька. — Я еще и не начинал. Это была разминка…

Товарищ осуждающе покачал головой, но отошел в сторону. Бой возобновился. Почувствовавший свое полное превосходство над соперником, Бегемот теперь успевал осыпать потерявшего резвость противника градом тяжелых ударов и вдобавок еще играть на публику.

— «Футбол»! — тоном конферансье объявил название номера Васька и нанес по голове жертвы серию коротких боковых ударов, так что Борькина голова замоталась из стороны в сторону, словно мяч. — «Иван Поддубный на арене»! — вновь торжественно выкрикнул Бегемот, зажав Нефедова в стальной обруч своих объятий. Он начал сжимать его так, что у Борьки затрещали ребра. При этом здоровяк совершенно потерял бдительность. Его раскрасневшееся, мокрое от пота, расплывшееся в широкой самодовольной улыбке лицо оказалось так близко, что Борька смог наконец нанести ему сокрушительный удар головой в переносицу. Гигант охнул от неожиданности и пошатнулся. Сжимающие Нефедова стальные тиски ослабли, и он сразу воспользовался этим для контратаки.

Борис не тратил силы и драгоценные секунды на «правильные» удары. Здесь был не ринг и не рыцарское ристалище. Поэтому секунданты не протестовали, когда приступ страшной боли от полученного улара в пах заставил Ваську с воем сложиться пополам, а потом рухнуть на колени. Впрочем, Борису пришлось еще основательно потрудиться, прежде чем Бегемот окончательно оказался поверженным на траву.

Когда все наконец закончилось, обессиленный, перепачканный грязью и кровью победитель пошатываясь доковылял до лежащей на земле каменной плиты старого надгробия и лег на нее. Его начало рвать. То же самое происходило с Бегемотом…

Глава 8

Домой Нефедова сопровождали друзья-секунданты. Борису было до того худо, что он едва мог перебирать ногами. Фактически всю обратную дорогу он провисел на плечах верных приятелей. Борис тоскливо думал о шквале оскорблений и упреков, который обрушится на него в квартире Фальманов: «Марго обязательно заведет любимую пластинку про свою загубленную жизнь и неблагодарного подкидыша, специально делающего все ей назло. А Яков Давыдович, скорее всего, промолчит, но посмотрит так, что сам себе станешь противен». Но ведь надо же было где-то отлежаться и зализать раны, полученные в схватке с Бегемотом…