Павел Кочегин - В небе полярных зорь Страница 16

— Так его, бандюг-гу! — кричит Локтев, и тут же дает приказ второй эскадрилье идти на помощь группе Ветрова.

Рев моторов, уханье пушек, треск пулеметных очередей, тявканье зенитной установки — все сливается воедино. Вываливаясь из-за туч четверками и парами, «мессершмитты» непрерывно атакуют. Наши отбивают атаки, принимая оборонительный бой на встречных курсах. Сражаются над аэродромом. На земле каждый что-то кричит, машет руками, но помочь летчикам никто не в силах.

Задымил самолет Бугрова, под крутым углом скрылся за темным гребнем соснового бора. Немедленно туда, за сопку, где сел Бугров, ринулись два стервятника.

— Убьют, ой, убьют они Егора, — простонала оружейница.

Локтев кусал губы. Комлев сжал кулаки до синевы в пальцах.

Запылал «мессершмитт», сбитый зенитчиками. Хлопнул выстрел из ракетницы — сигнал к вылету третьей эскадрилье.

— Кто приказал?! — взревел Локтев.

— Из дивизии, — ответил дежурный по КП.

— Что, и этих на убой? К черту! Прекратить взлет!

Третья эскадрилья, выруливавшая для взлета, повернула к стоянкам.

— Продержитесь еще минуту, продержитесь, — кричит Локтев. — Помощь идет, вторая подходит.

Самолет Кучеренко, объятый пламенем, вошел в отвесное пикирование.

— Прыгай, Афоня, прыгай! — кричат с земли.

В ответ глухой треск где-то за сопкой.

Убийца Афони выводит самолет из пикирования. Ветров бросает свою машину вправо, врезается мотором в желтое брюхо «мессера» и... громовой раскат, тяжелый вздох земли от рухнувших на ее грудь кусков металла, душераздирающий девичий крик. На глазах Локтева слезы. Он молча передает микрофон Комлеву.

Подошла вторая эскадрилья. Она — хозяйка высоты, а следовательно, и хозяйка боя. Грохнулись о землю еще три фашистских истребителя. Остальные скрылись.

Самолеты зарулили на стоянки. Над аэродромом повисла гнетущая тишина. Люди словно лишились речи.

2

Поисковые группы механиков вернулись поздним вечером. Машину Бугрова обнаружили на озере. Мотор ее был пробит пулей. Недалеко от самолета лежало тело летчика. Он, видимо, решил перебежать озеро и укрыться в лесу. Но вражеские пули настигли раньше.

Нашли боевые награды Николая Ветрова.

Самолет Кучеренко ушел под лед озера.

— К утру достать тело Кучеренко! — приказал командир полка инженеру эскадрильи Голубеву.

— Есть! — ответил тот, хотя и знал, каких трудов это будет стоить.

После ужина небольшая экспедиция вышла в поход.

Мороз уже сковал пробоину, от краев которой лучиками отходили глубокие трещины. Рядом валялись бесформенные крылья.

Голубев с группой механиков взялся за расширение пробоины, за установку лебедки. В трещины заложили взрывчатку, подожгли шнур. Раздался взрыв, и эхо, то умолкая, то нарастая, долго плавало между сопок. После взрыва стали вылавливать льдины, укреплять лебедку.

Группа Комлева в это время спиливала, очищала от сучьев, подтаскивала к месту подъема стволы сосен. Работали молча. Изредка кто-то скажет предостерегающее слово, или шепотом предложит заменить уставшего товарища.

Установили стропила, перекинули через перекладину стальной трос. Наступила самая ответственная часть работы. Механики стояли вокруг проруби. Их неподвижные взгляды устремлены в темную воду.

Заиграло северное сияние, осветив бледным светом сосредоточенные лица. Комлев обвел всех внимательным взглядом. Сержант Зайцев отчетливо сказал:

— Я отправлял Афанасия на этом самолете в бой, я его и приму.

Миниатюрные прожекторы — переносные электрические лампочки: — выхватили в темном пятне проруби два круга, образуя световую восьмерку. Петр быстро сбросил белье, опоясался широким матерчатым ремнем, к которому прикреплена веревка, схватил конец стального троса и, как в бассейн, нырнул в перекрестие восьмерки.

Потянулись томительные секунды, казавшиеся вечностью. Все пристально наблюдали за светлыми пятнами. Вот вода расступилась.

— Тяни! — сбрасывая мелкие брызги с губ, крикнул Зайцев.

Механики быстро выхватили друга из воды, натянули меховой костюм.

Жалобно скрипя, ползет стальной трос через сосновую перекладину, поднимая тяжелый самолет.

«Только бы не оборвался трос, только бы не соскользнул самолет», — с тревогой следит Голубев за движением каната.

Наконец истребитель поднят. С трудом сняли колпак и бережно вытащили тело Афанасия.

3

Гробы в гарнизонном клубе утопают в венках от командования дивизии и полка, от партийной и комсомольской организаций, от боевых друзей и военнослужащих батальона аэродромного обслуживания, от металлургов и горняков, от железнодорожников станции и рабочих Мурманска. В зеленую вязь из сосновых веток вплетены цветы. В безмолвном молчании сменяется почетный караул.

— Как же это вы не сберегли нашего Колю? — дрожащим голосом спросил Орехов Локтева.

— Бой жаркий был. Патроны кончились, вот он и таранил.

— Да, да... Раз уж Коля погиб, значит тяжелый был бой, — согласился Орехов.

Тихо падал пушистый снег. Под звуки похоронного марша траурная процессия двинулась на кладбище.

Впереди приспущенное знамя полка. За знаменем боевые друзья несли подушечки с боевыми орденами погибших. На передней машине — большой деревянный обелиск с пятиконечной звездой на вершине. На металлической пластинке, прикрепленной к обелиску, выгравированы имена летчиков.

На второй машине гробы с останками Николая Ветрова, Афанасия Кучеренко и Егора Бугрова.

Траурные мелодии рвут сердца провожающих.

Когда знаменосец, спустившись с аэродрома в лощину и перейдя мост через реку, остановился у свежевырытой братской могилы, задние ряды колонны только отходили от гарнизонного клуба.

Маленький полуостров, образованный петлей горной речушки, заполнен людьми до отказа. Шоферы включили фары. Лучи выхватили из густеющей темноты братскую могилу.

Глухим голосом с перерывами, словно ему не хватало воздуха, Дедов предоставил слово командиру полка. Локтев еще больше сгорбился, лицо почернело , глаза ввалились.

— Проклятые бандюг-ги вырвали из нашей семьи командира эскадрильи капитана Николая Ветрова, отважных летчиков Егора Бугрова и Афанасия Кучеренко. Они храбро дрались и свято выполнили свой долг перед Родиной, они грудью своей защищали небо Заполярья. Ни один даже не подумал о выходе из жестокого боя. Наши товарищи дорого отдали свои жизни. Одиннадцать фашистов уничтожено меткими очередями и таранным ударом. И пусть бандюг-ги не злорадствуют. Мы будем беспощадно уничтожать их, пока не вобьем в могилу последнему захватчику осиновый кол. Тяжело, очень тяжело всегда прощаться с друзьями. И сегодня, прощаясь с вами, наши верные товарищи, мы клянемся, что за ваши молодые жизни в полной мере отомстим фашистскому зверью. Кровь за кровь! Смерть за смерть! Клянемся!

— Клянемся! Никакой пощады врагу! Смерть фашистским бандитам. Кля-нем-ся! — сурово громыхнул строй. Эхо подхватило и понесло клятву от сопки к сопке.

На комковатую, глинистую кучу поднялся капитан Комлев. Минуту он стоял молча: спазмы перехватили горло.

— Холодные скалы Заполярья вновь обагрены горячей кровью наших боевых друзей. Вслед за Фединым, Ефимовым, Ишутиным, Антоновым, Мирзоевым сегодня мы навеки прощаемся с Николаем Ветровым, Афанасием Кучеренко и Егором Бугровым... Враг нанес нам страшный удар, удар в самое сердце. Он рассчитывал посеять панику в наших рядах, но жестоко просчитался. Фашистские выродки забыли, что советский воин может умереть, но не может не победить. Наши боевые друзья погибли, но они победили врага.

Голос капитана Комлева креп.

— Пройдут годы, о наших друзьях напишут книги, народ сложит песни, и жизнь их и подвиги станут легендой. На этих самых сопках сурового Заполярья, — Комлев обвел рукой вокруг, — ярким пламенем расцветут цветы.

Комлев опустил голову.

— Дорогие, верные друзья! Вы останетесь навеки в наших сердцах, и жизни ваши, и боевые дела ваши навсегда будут примером беззаветного служения Родине. Спите, родные, вечным, спокойным сном. Мы обещаем вам, что будем драться за себя и за вас, и врагу отомстим.

И опять могучим эхом пронеслось:

— Отомстим!

Медленно поднялся на темную глину Илья Фомич Орехов. Он потрогал жилистой рукой обвисшие седые усы и заговорил:

— Дорогие сынки наши! Разве можно выразить словами ту скорбь, которая постигла нас? Потеря наша ни с чем несоизмерима, но бороться-то надо. Победить надо врага. Не падайте духом. Помните — за вами наш народ: рабочие и крестьяне ничего не жалеют для своих сынов. Я работал за двоих. С сегодняшнего дня буду работать за троих. Пусть это будет моим ответом на вчерашний бой. Все рабочие, они просили меня передать вам, скорбят по своим дорогим друзьям и решили в помощь фронту ежедневно выполнять по три задания. Спокон веков Россию никто никогда не побеждал. А уж Советскую Россию и подавно никому не победить. Бейте же, уничтожайте злого врага, отомстите за кровь наших...