Юань Цзин - Особое задание Страница 16

Оказалось, что Гэ Вэнь ходил к Сюй Яо-мину в надежде получить у него патроны. Как-никак их «батальон» входил в состав «полка» Сюй Яо-мина. Однако Сюй Яо-мин патронов не дал, а предложил добывать их собственными силами. Пришлось Гэ Вэню возвращаться ни с чем.

Выслушав его, Цинь Бяо заскрежетал от злости зубами и, забыв о недавней дружбе, на все лады честил Сюй Яо-мина за «бесчестность» и за «бесчеловечность».

Вечером Цинь Бяо устроил пирушку, на которую позвал всех своих командиров, в том числе Хуана и толстого Дуна. Гостя усадили на почетном месте, а, Цинь Бяо и Гэ Вэнь сели по бокам. За столом У Чжи узнал историю жизни третьего бандита — толстого Дуна. До прихода Красной армии Дун был помещиком в уезде Чжэньба. Ему удалось бежать, переодевшись, из своей деревни. Вместе с ним скрылись из родных мест три его приятеля. Все они сейчас были в отряде Цинь Бяо. Пожалуй, никто из них так не ненавидел коммунистов и Красную армию, как этот Дун.

Увидев сейчас, как почтительно их атаман обращается с У Чжи, он заморгал своими свиными глазками и, обнажив в улыбке гнилые зубы, наклонился в его сторону.

— Вчера я не знал, кто ты такой, брат У, и поэтому грубо обращался с тобой, ты уж не обессудь меня!

— Не стоит беспокоиться об этом, брат Дун, — ответил ему тем же тоном У Чжи, — ведь говорят же: «Не подравшись — не познакомишься»!

Бандитам, считавшим себя «рыцарями больших дорог», этот ответ пришелся по душе, и они громким смехом одобрили его.

Сегодня У Чжи не мог не пить, и он, пересиливая себя, отхлебывал понемножку из чашки и старался казаться веселым, но внутреннее напряжение не покидало его ни на минуту.

После третьей рюмки Цинь Бяо начал жаловаться на свою жизнь и сказал, что у него есть два желания: первое — достать побольше патронов, а второе — стать командиром полка миньтуаней.

— Почтенный брат Цинь, — обратился к нему У Чжи, — положись на меня. Конечно, официальное положение мое не очень высокое, но я не последний человек в армии. Я могу похлопотать за тебя перед командующим Ли. Хотя полностью не могу ручаться за успех, но процентов восемьдесят за то, что помогу тебе, — и с важным видом он добавил: — Какие патроны тебе нужны: тридцать восьмого или семьдесят девятого калибра?

Познания бандитов в военном деле были настолько ничтожны, что все они недоуменно переглянулись. У Чжи объяснил, что такое калибр и как следует подбирать патроны к оружию. Но никто из бандитов не знал калибра своих винтовок. Тогда У Чжи попросил показать ему несколько винтовок и наглядно объяснил, что у них есть винтовки как того, так и другого калибра.

Бандиты были окончательно покорены и наперебой провозглашали тосты за «почтенного брата У».

На второй день У Чжи твердо заявил, что уходит, так как у него впереди еще очень много дел. Цинь Бяо не стал его больше задерживать и отправил Хуана и еще двух своих подчиненных проводить гостя до развилки дорог, где его захватили в плен. По дороге Хуан рассказал, что полное имя его — Хуан Лао-чжу, что он крестьянин, выращивал у себя в деревне хлопок и с Цинь Бяо встретился случайно, когда ехал на рынок продавать урожай. Атаман уговорил его остаться в банде — дома его не ждало ничего хорошего, и он остался с ними.

Под конец Хуан разоткровенничался и сказал:

— Брат У, а ведь ты жив остался случайно!

— Это как так?

— В тот день, когда мы тебя поймали, толстый Дун сказал, что убьет первого же пленного, — он у нас в отряде самый жестокий. Но выручило тебя то, что мне приснился вещий сон. Видел я озеро, а в нем — много рыб, и одна среди них — с красной головой и сверкающими глазами. Я сразу решил, что сон этот неспроста. Утром Цинь Бяо послал нас вниз, в засаду. Просидели мы долго, никто у развилки не появлялся и вдруг — ты! Толстый Дун сказал, что тебя надо убить — хлопот меньше. Но я вспомнил свой сон и запротестовал. Так что, брат У, видишь сам, мой сон оказался полезным!

«Ничего себе, моя жизнь зависит, оказывается, от его сна! — подумал У Чжи. — Прихлопнули бы меня тут, и партия не узнала бы, где и как я погиб. И все мои планы полетели бы к чертям, и ни белые, ни бандиты, ни Красная армия никогда не узнали бы, что я за человек и какое дело привело меня в эти края!»

На этот раз по опасной тропе У Чжи шел уже значительно увереннее. Во-первых, руки у него были свободными, а во-вторых, второй раз идти по той же дороге всегда легче. Чувствовал он себя гораздо спокойнее и медленно, но без страха двигался вперед.

Наконец они подошли к оврагу. У Чжи перед расставанием подробно расспросил Хуана о том, куда ведет каждая дорога. В знак благодарности он подарил своему провожатому спортивные тапочки. Тот никогда еще не носил обуви, всю жизнь ходил босиком и теперь был очень рад подарку. Они простились, и Хуан со своими спутниками пошел обратно.

«Еще одно препятствие осталось позади!» — мысленно произнес У Чжи и зашагал навстречу прохладному ветру. Эти два дня он провел в мрачной затхлой атмосфере пещер и теперь с наслаждением полной грудью вдыхал свежий воздух. Он чувствовал себя птицей, выпущенной из клетки.

Глава 7

ПАТРУЛЬ

Пройдя через овраг, У Чжи поднялся на гору Красный камень. Скала действительно состояла из породы красного цвета, даже земля здесь была красной. Редкие сосны и мелкий кустарник составляли всю растительность холма. Спустившись с него, У Чжи по камням перешел через небольшую речушку и оказался среди рисовых полей. Густые посадки риса уже достигли высоты одного чи. Вскоре он заметил впереди деревушку. В стороне от дороги на рисовом поле У Чжи увидел мальчика, пропалывавшего рис, и хотел было подойти к нему, чтобы расспросить о дороге, но еще раньше навстречу ему попалась девочка, и он спросил у нее:

— Дочка, скажи, как называется вон та деревня впереди?

Девочке было лет пятнадцать, на круглом загорелом личике ее задорно блестели живые глаза. Теребя косу, она посмотрела на незнакомца и ответила вопросом на вопрос:

— А какая деревня тебе нужна?

— Лоуфанпин!

— Зачем ты туда идешь?

«Что это такое? Я спрашиваю ее, или она спрашивает меня?» И он ответил первое, что пришло ему в голову:

— Там у меня друг живет.

— Как его зовут, твоего друга? — внимательно осматривая У Чжи с головы до ног, настойчиво спросила девочка. Он уже начал сердиться: «Экая соплюха, все ей надо знать!»

— Ладно, можешь не говорить, я сам найду дорогу!

Он хотел идти дальше, но девочка преградила ему путь и, сверкнув глазами, крикнула:

— Стой! Отвечай, откуда пришел?

«Вот ведь заноза!» У Чжи, поняв, что перед ним, по-видимому, представительница местного молодежного отряда, решил не говорить правды, чтобы не навлечь на себя лишних подозрений.

— Я иду из Пайфандуна.

— Нет, ты лжешь, ты идешь не из Пайфандуна! Говори правду, я все равно знаю, откуда ты пришел!

У Чжи почувствовал, что невольно краснеет. Что за черт? Взрослый человек не может переспорить какую-то девчонку! Откуда ей знать, что он идет не из Пайфандуна? Раз уж он так сказал, то теперь надо стоять на своем. И он твердо повторил:

— Я тебе точно говорю — иду из Пайфандуна!

Девочка вытащила из кармана рожок и несколько раз протрубила в него. Тотчас на дорогу со всех сторон выбежали ребята: кто с пикой, кто с ножом, кто с палкой. Через минуту они уже окружили его плотным кольцом.

— Руки вверх! — приказала девочка, сердито нахмурив брови.

У Чжи ничего не оставалось, как выполнить ее требование.

— Оружие есть?

— В корзине лежит пистолет.

— Ого, у него и пистолет есть!

— Ну и что же? Это еще не говорит о том, что я плохой человек!

— У тебя на лбу не написано, какой ты человек.

— Из Луцзяндуна хорошие люди к нам не приходят! Он… — заговорил было мальчик лет девяти, но быстро замолчал под строгим взглядом девочки, которая уже завладела пистолетом У Чжи.

У Чжи с нескрываемым изумлением и даже с опаской слушал разговор ребят, следил за их поведением. Находчивость и смелость этих чертенят буквально ошеломили его, и он безропотно позволил связать себе руки.

«Как же они все-таки догадались, откуда я пришел?» — недоумевал он. Под их конвоем он молча вошел в деревню. Вскоре они остановились перед домом, над которым развевался красный флаг с серпом и молотом. У дверей висела табличка: «Народный совет деревни Лоуфанпин». У Чжи воспрянул духом.

Девочка, коротко бросив: «Пойду доложу!», вошла в дом.

У Чжи заглянул через окно внутрь. В комнате был один только мужчина лет пятидесяти с бритым лицом, подпоясанный военным ремнем и в фуражке с красной звездой. Он сидел на корточках и чинил мотыгу.

Девочка отсалютовала ему и сказала:

— Мы поймали шпиона. Он из Луцзяндуна!.. — Она нагнулась к его уху и что-то прошептала. Потом выглянула из двери и махнула рукой. Ребята гурьбой вошли в комнату, подтолкнув туда и У Чжи.