Wotti - Рубан Николай Страница 16

Хорошей школой был Афган для Рустама. Настоящей. А то, что оставил он о себе память в виде засевших осколков, да тифа с желтухой — что ж, а у кого не так было? Работа такая. Вот, правда, то, что еще долгое время потом чувствовал себя неуютно при езде в кабине машины — это да, напрягало. Страшно не нравилось ездить по наезженной колее, да и вообще — ужасно хотелось выбраться на крышу, как в бэтээре: так оно и привычнее, и безопаснее… Потом прошло и это.

Курсовую работу Рустам защитил на «отлично». И стенд с макетами его мин и по сей день стоит в классе минно-подрывного дела, как учебное пособие. Однако, как мудро подмечали древние: кого любят боги — тому они посылают много радости и много страданий. А проще говоря, судьба не дает своим любимцам счастья без горьких довесочков. В качестве довесочка к своей выстраданной пятерке за курсовую работу Рустаму досталось трое суток гауптвахты. А дело было так.

Защитив курсовую, Рустам сразу же испытал прекрасно знакомый всем исследователям зуд неудовлетворенности. Эдакой логической незавершенности, если хотите. Теоретические исследования требовали незамедлительного испытания их на практике, ну никак не могло быть одного без другого. Сторонникам «чистой» науки, рыцарям голой теории адресуем изречение Михайлы Ломоносова: «Посев научный да взойдет для жатвы народной!». А всем тем, кого хлебом не корми, а дай просчитать возможные опасные последствия эксперимента, и под этим соусом запретить сам эксперимент, напомним случай из практики работы академика Сахарова, отца водородной бомбы, а также общепризнанного либерала и правозащитника.

Закончив работу над созданием водородной бомбы и получив все причитающиеся награды, академик задоставал руководство страны требованиями об испытании нового боеприпаса а Атлантическом океане. Чтобы, значит, взорвать бомбу в нейтральных водах, но как-нибудь поближе к побережью США. По расчетам, должна была получиться неслабая цунами, способная смыть Нью-Йорк. Проведение данного эксперимента академику почему-то не разрешили, и он еще долго сокрушался по этому поводу. А что вы хотите? Ну совершенно же естественное дело для настоящего ученого, исследователя: проверить, как твое изобретение работает на практике! Оставить весь труд без логического завершения, это — ну, я не знаю… Ну как если бы благородный идальго Дон Жуан долгое время добивался бы благосклонности неприступной прекрасной дамы, а в тот момент, когда она, покоренная дивными серенадами и остальным арсеналом знаменитого повесы, уже раскрывает ему свои объятия — вдруг поцеловал бы галантно ей ручку и откланялся. Нелогично, нелепо! Так что — можете Рустама осуждать, но понять его тоже надо.

Поскольку об изготовлении боевых самодельных мин-сюрпризов можно было и не заикаться (какой нормальный препод будет лезть в авантюру, не предусмотренную программой?), пришлось обходиться их имитационными аналогами.

Сначала Рустам изготовил несколько самодельных электровоспламенителей из лампочек для карманного фонаря, проводков и пороха из заначенного взрывпакета. Теперь их можно было подсоединять к капсюлям-детонаторам, либо, как в данном случае, к миниатюрным пороховым зарядам. Это — базовый элемент любой мины. Ну а после этого можно изготавливать мины любого принципа действия: нажимного, разгрузочного, натяжного…

Рустам решил начать с простого и, недолго думая, смастерил мину нажимного действия с замыкателем из спичечного коробка. На внутреннюю поверхность противоположных стенок фанерного коробка он наклеил по кусочку фольги, к которой были припаяны концы проводов. При наступании на коробок тот сминался, контактные поверхности замыкались, электроимпульс от батарейки накалял спиральную нить лампочки, от этого воспламенялся порох и происходил подрыв заряда.

Первое испытание этой мины Рустам провел лично, расположив конструкцию в узком пространстве между казармой и кирпичным забором. Удалив подрывной заряд на безопасное расстояние, Рустам неторопливо подсоединил провода, еще раз проверил контакты и решительно (й-о-о, бисмилла!) даванул каблуком по замыкателю. Хруст раздавленного коробка слился с резким хлопком разорвавшегося заряда, обмотанного изолентой.

Так. Порядок. Работает. Но! Но. Эти испытания можно было отнести лишь к категории лабораторных. Для чистоты эксперимента требовались испытания на реальном, то бишь на ничего не подозревающем противнике. Поскольку с реальным противником была известная напряженка, Рустам здраво рассудил, что эту роль вполне может сыграть и свой брат-курсант. Вреда такой зарядик не принесет, а нервная система у десантника должна быть достаточно устойчивой, чтобы без ущерба перенести внезапный хлопок поблизости.

Поэтому следующим испытательным полигоном стал небольшой, укрытый голубыми елками пятачок в углу забора, хорошо утрамбованный курсантскими сапогами: именно сюда спрыгивали курсанты, возвращаясь из самоволок. Времени на подготовку очередной мины потребовалось немного. Уже через пять минут заряд располагался под стеной, а коробчатый замыкатель — в центре утоптанного пятачка, провода подсоединены, заизолированы и замаскированы. А изобретатель, испытатель и председатель приемной комиссии в одном лице сидел спиной к забору неподалеку на ограде клумбы и изображал скучающий вид. Ждать пришлось недолго. Вскоре за забором кто-то заскреб сапогами по кирпичной стене, легко перемахнул через утыканный ржавыми железными штырями верхний обрез забора, и…

— БУМ!

— ТВОЮМАТЬЧОЗАХЕРНЯ!!!

Рустам обернулся. Над испытательным полигоном клубилось облачко сизого дыма, дивно пахнущее полем боя. В этом облачке топтался «англичанин» Эдька Федосеев, сжимая горлышко разбитой бутылки.

— Чего случилось, Федь? — невинно окликнул его Рустам.

— Ты, блин, еще спрашивать будешь! — начал приходить в себя Федос, — Рустик, зараза, урою ведь за такие шуточки!

— Да иди ты! — очень натурально возмутился Рустам, — Лазишь где попало, а я тебе виноват?

— Н-ну, падла… — Федос огорченно отбросил разбитое горлышко, — Пузырь раскокал, блин. Н-ну, невезуха…

— Там, вроде бы, из «траков» кто-то возился, — «припомнил» Рустам, — Я толком не присматривался. Что, приколоться решили?

— Блин, поймаю такого приколиста — он у меня вокруг собственной задницы по-пластунски ползать будет! — Федос плюнул и угрюмо потопал в казарму.

А Рустам испытал легкий укол совести — ну вот, взял да и подложил свинью человеку. И решил больше на людях эксперименты не проводить — ну его. Поэтому следующую мину он установил просто на самоликвидацию, снабженную замыкателем замедленного действия, изготовленного из обычного стакана, наполовину заполненного сухим горохом. На поверхности гороха Рустам уложил кружок фольги с припаянным проводом. Второй контакт — полоска тонкой жести — накрывал стакан сверху. Для приведения замыкателя в действие требовалось просто обильно смочить горох водой. Спустя некоторое время горох начинал разбухать и выталкивать фольговый кружок наружу, до встречи его со вторым контактом, вследствие чего и происходил подрыв заряда.

Рустам долго выбирал место для установки мины, стараясь предусмотреть все случайности и исключить малейшую вероятность случайных жертв. Наконец, после долгих поисков, он обнаружил неприметную дыру под забором. То, что надо. Место безлюдное, дыра маленькая — никто сюда не полезет.

Добросовестно полив горох водой из фляжки, Рустам аккуратно засунул мину в дыру и замаскировал ее смятой газетой. Приблизительно через пару часов должно сработать. И Рустам с легким сердцем отправился в казарму — наблюдать за ходом испытания из окна, весьма довольный выбором места для мины. Главное, что безопасно: ни одна собака сюда не сунется…

Само собой разумеется, именно собака туда и сунулась — в таких случаях закон подлости работает без осечек. Правда, с другой стороны забора. И выгуливала эту моську зловредная бабка, страдающая бессонницей. Ну вот чего, спрашивается, понадобилось этой моське искать под забором прославленного дважды краснознаменного училища? Что, больше негде было свою паршивую лапу задирать?

От взрыва обделалась моська по самые не могу и кинулась к своей не менее обалдевшей хозяйке. А та, придя в себя от стресса, полетела, клокоча яростью, на КПП училища и закатила там дежурному дикий бенц, грозя дойти с жалобой аж до самого министра обороны маршала Гречко. А дежурным по училищу стоял в тот день сам Бздынь. Осмотрев место происшествия, он в пять секунд вычислил виновника происшествия, коего и задрал в тот же миг со страшной силой.

По возвращении с гауптвахты Рустам был задран повторно — на комсомольском собрании, где ему был объявлен строгач «за нарушение мер конспирации при проведении спецмероприятия». Рустам даже не пытался оправдываться, ибо уже усвоил твердо: не за то цыгана бьют, что кобылу украл, а за то, что попался.