Алексей Шепелев - В небе и на земле Страница 16

Командир корпуса проявлял повышенную требовательность и к хозяйственникам. Он рекомендовал заведующим столовых комсостава обзавестись самоварами и готовить чай по всем правилам, а не кипятить его в котле, где ранее варились кислые щи. Летчикам нравилось такое новшество. Да и кто откажется в морозный день после полетов от стакана ароматного чая!

По роду службы мне неоднократно приходилось встречаться с генералом В. И. Изотовым. Чаще при передаче материальной части вверенным ему авиабригадам и полкам. Он хорошо разбирался в нашем деле, превосходно знал боевую технику. Инженерно-авиационная служба ВВС округа наградила передового командира библиотечкой авиационной литературы.

Летом 1940 года некоторые наши части выполняли важное правительственное задание. Вскоре после заключения мирного договора с Финляндией была исправлена еще одна историческая несправедливость. Со времен гражданской войны на географических картах штрихами обозначалась Бессарабия, насильственно отторгнутая от нашей Родины королевской Румынией и международным империализмом. Советское государство никогда не признавало этого наглого захватнического акта и не могло примириться с оккупацией наших земель. Трудящиеся СССР всегда сочувствовали братьям-молдаванам, которые временно оказались под гнетом румынских бояр. Мы помнили о Татабунарском восстании, жестоко подавленном королевской ратью, до нас доходили вести о зверствах жандармов сигуранцы, о чудовищной эксплуатации трудящихся помещиками и капиталистами.

26 июня 1940 года правительство СССР решительно потребовало, чтобы Румыния вернула наши исконные земли. Для освободительного похода Ленинградский военный округ направил бомбардировочную бригаду и ряд обслуживающих подразделений. Мы тепло проводили наших товарищей. А вскоре от них пришли письма, в которых рассказывалось о том, как трудящиеся Бессарабии и Северной Буковины восторженно встречали советских воинов-освободителей. 2 августа 1940 года было провозглашено образование Молдавской Советской Социалистической Республики. Ее столицей стал город Кишинев.

Достойно выполнив освободительную миссию, наши авиационные части вернулись в Ленинградский военный округ.

Советская военная доктрина вполне обоснованно считала, что для успешного ведения боевых действий в будущей войне необходимы объединенные усилия всех видов Вооруженных Сил и родов войск. Вместе с тем подчеркивалась возрастающая роль танков, авиации, воздушных десантов, артиллерии.

В 1940 году наше государство выделило для развития авиации 40 процентов всех средств, предусмотренных военным бюджетом. Прямо скажем, доля щедрая, внушительная.

Авиационная промышленность заметно увеличила свои производственные мощности, развернув выпуск таких совершенных боевых машин, как Пе-2, Ил-2, Як-1, ЛаГГ-1 и МиГ-3. Наши летчики, штурманы, инженеры и техники подчас неохотно расставались с привычной материальной частью. Новое всегда настораживает, а первые неудачи могут даже разочаровать. Так было, например, с самолетом МиГ-3, созданным конструкторским коллективом во главе с А. И. Микояном и М. И. Гуревичем. Он обладал высокой по тому времени скоростью — 640 километров в час. Его потолок равнялся 7800 метров.

А вот на малых и средних высотах МиГ-3 терял свои преимущества. Не случайно в начале Великой Отечественной войны вражеские летчики при ведении воздушных боев всячески старались снизиться до 1500–2000 метров.

Некоторые наши истребители, привыкнув к маневренным, но недостаточно скоростным самолетам И-15бис и И-153 («чайка»), неохотно пересаживались на МиГ-3. Нам, инженерам, пришлось провести немалую работу по пропаганде новой техники. Лекции и беседы подкреплялись показными полетами, которые выполнялись мастерами воздушного боя.

В то время начался серийный выпуск штурмовика Ил-2 конструкции С. В. Ильюшина и других новых боевых машин.

Как видим, накануне Великой Отечественной войны конструкторский задел у нас был значительным. Это позволило нам быстро организовать выпуск самой совершенной авиационной техники и завоевать превосходство в воздухе над сильным и коварным врагом.

Еще в конце 1940 года ЦК ВКП(б) и Советское правительство, Народный комиссариат обороны приняли меры по реорганизации и перевооружению наших Военно-Воздушных Сил. Формировались новые авиаполки, готовились кадры летчиков, штурманов, авиационных специалистов. Существенно был реорганизован и тыл ВВС, сформированы батальоны аэродромного обслуживания. Совершенствовалась и расширялась аэродромная сеть.

В 1940–1941 годах наши конструкторские бюро создали около двадцати типов новых боевых машин, отвечающих современным требованиям. Авиазаводы стремились как можно быстрее пустить в серию новую технику, но перевооружение боевых частей и соединений осуществлялось уже в ходе войны. В ВВС Ленинградского военного округа в то время преобладали машины старых конструкций.

Всех мероприятий, намеченных партией и правительством, по укреплению Советских Вооруженных Сил, к сожалению, не удалось выполнить. На нашу страну вероломно напала фашистская Германия.

Часть вторая

Тревожная ночь

В субботу, 21 июня 1941 года, нам пришлось задержаться в управлении. Командующий ВВС Ленинградского военного округа генерал-майор авиации А. А. Новиков сдавал дела другому военачальнику и по вызову Наркома обороны готовился выехать в Москву за новым назначением.

Около полуночи мы попрощались с Александром Александровичем и, взволнованные, вышли проводить его до автомашины. На площади Урицкого еще несколько минут постояли возле приземистого ЗИСа.

— И не жаль вам, товарищ генерал, покидать такую красоту? — спросил я у А. А. Новикова, указав рукой на архитектурный ансамбль адмиралтейства.

Стояла очаровательная пора белых ночей, когда, по словам А. С. Пушкина, «не пуская тьму ночную на золотые небеса, одна заря сменить другую спешит, дав ночи полчаса».

— Да, Ленинград всегда красив, а в пору белых ночей особенно, — задумчиво произнес Александр Александрович и с оттенком легкой грусти добавил: — И с городом жаль расставаться, и с вами, дорогие друзья.

Впрочем, расстаться нам не пришлось. Суровая действительность опрокинула все прежние планы и замыслы. Генералу А. А. Новикову не довелось выехать в Москву за новым назначением. Едва он вернулся домой, как был экстренно вызван в штаб округа. Там его ознакомили с только что полученной директивой наркома. Начиналась она следующими словами:

«1. В течение 22–23.6.41 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, Од ВО. Нападение может начаться с провокационных действий»[1].

Документ, подписанный С. К. Тимошенко, Г. К. Жуковым и, как потом стало известно, утвержденный И. В. Сталиным, требовал привести все части в боевую готовность, держать войска рассредоточенно и строго соблюдать маскировку. Директива обязывала перед рассветом 22 июня 1941 года рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать. Документ предписывал также привести в боевое состояние противовоздушную оборону, подготовить все мероприятия по светомаскировке.

Не медля ни минуты, генерал А. А. Новиков лично позвонил по телефону командирам авиационных соединений и отдал необходимые распоряжения. В ВВС округа была объявлена готовность номер один.

В ту злополучную ночь и в моей квартире раздался продолжительный телефонный звонок. Не успев еще заснуть, я мгновенно снял трубку. Дежурный по штабу ВВС округа отрывисто и кратко произнес:

— Объявлен сбор по тревоге. Прошу немедленно прибыть в штаб.

Что ж, за многие годы военной службы мне не раз приходилось вставать ночью по тревоге. Уж такова армейская жизнь — всегда быть начеку. И никогда не знаешь, учебная ли это тревога или боевая, возвещающая о начале военных действий.

Сборы были недолгими. Обняв жену, я посмотрел на мирно спавших детей, взял в руки так называемый «тревожный» чемоданчик с нехитрыми предметами солдатского обихода и отправился в штаб ВВС округа.

В ночь на 22 июня 1941 года генерал А. А. Новиков несколько раз звонил начальнику Главного управления ВВС Красной Армии генералу П. Ф. Жигареву и докладывал о том, что на участке Ленинградского военного округа и в воздухе, и на земле пока спокойно. Информируя об этом Москву, он одновременно пытался узнать о положении дел в других пограничных округах, но ответы получал не очень вразумительные.

Незаметно пролетела короткая июньская ночь. Наступал самый длинный день года, день большой войны. На рассвете 22 июня 1941 года генерал А. А. Новиков позвонил в Киев генералу Е. С. Птухину. По по всему чувствовалось, что тому сейчас не до разговоров.